факт того, что, создавая эту инсталляцию, Карлайл сумел пробудить энергетическую сущность прямо внутри живого человека, попросту поражал.
Не отрывая пальцев от вибрирующей струны, я повернулся к сидевшему в зале мужчине. Он уже не опирался на спинку стула в вальяжно-небрежной позе, а подался вперед, впившись взглядом в меня и девушку. Казалось, что происходящее для него имеет огромное значение, но я все еще не мог понять, какое именно и зачем ему вообще нужен был оценщик. Но опять же, сейчас не это самое главное.
За три дня безделья я буквально несколько раз прочитал Кодекс равновесия, и сейчас эти знания пришлись очень кстати. Самое неприятным было то, что я ничего не могу сделать. Даже если вызову сюда жандармов, все останется так, как и было. Ведь девушка пошла на это, так сказать, полюбовно, а в Женеве разумный любой расы имеет полную власть над своим телом и жизнью, включая эвтаназию. Полученная из средоточия энергии творения информация позволила мне понять, что страдания девушки действительно являются добровольными, но есть один нюанс. Лиана, которая стала симбионтом и питалась плотью девушки, одновременно поддерживала ее жизнь без еды и даже воды, но этот союз был временным, и скоро она убьет несчастную. И вот на вживление лианы девушка точно не давала своего согласия, это сделала зародившаяся в ней сущность, взявшая под контроль разум этой дурочки. Опять же, юридически я не смогу доказать влияние на разум человека фактора, который могу ощутить только я сам и некоторые мои коллеги. И одновременно это дает мне определенный простор для действий.
Не знаю, что там в моем взгляде прочитал Карлайл, но его лицо вдруг стало напряженным, растеряв признаки практически экстатического наслаждения. Впрочем, на его опасения мне было совершенно наплевать. Моя левая рука выхватила из чехла щитовик одним едва заметным окружающим движением. Опыт сотен часов тренировок дал мне возможность влиять на конфигурацию силового поля, и сейчас оно выглядело как прозрачный голубоватый шар, окутывавший мой кулак с зажатым стикером. Внутри шара мелькал светлячок, являвшийся эдаким аватаром ангела из моей картины. То, как задергался в силовом поле живой огонек, пытаясь дотянуться до девушки, подтвердило мои нехорошие догадки. Концентрация энергии творения сущности была настолько густой, что я не смог почувствовать нити энергии разрушения, но, когда создается нечто настолько пагубное, их там попросту не может не быть.
Не знаю, как назвать силу, наполнявшую светлячок, но она, в отличие от энергии творения, не могла сосуществовать вместе с энергией разрушения. Я осторожно ткнул в голову девушки силовой сферой, которая сейчас была мягкой, так что это никак не могло ей навредить. А вот мой светлячок и тонкая паутина червоточины энергии разрушения точно краями не разойдутся. Так оно и получилось: светлячок вспыхнул и превратился в вяло шевелящуюся искорку, но я сразу же ощутил, как распадается энергетическая сущность, сидящая внутри девушки. Увы, убирать негативные эффекты из энергии творения, не разрушая ее структуру, я пока не научился, или же это вообще невозможно.
Несколько прошедших секунд тянулись для меня тугим киселем — и вдруг сорвались вскачь бешеной гончей. Я услышал мучительный стон девушки, переходящий в сдавленный долгий вой на одной ноте, в котором никакого наслаждения не было и в помине. И тут же эхом прозвучал возмущенный вопль Карлайла. В принципе, ничто не мешало ему прямо сейчас уйти отсюда, и вряд ли удалось бы хоть как-то привлечь его за садизм, но что-то в голове больного инсталлятора перемкнуло, и он явно решил не оставлять свидетелей.
— Убейте всех, — слишком уж экспрессивно, практически на грани визга закричал разочарованный художник, чье, по его мнению, гениальное творение уничтожил какой-то вандал.
Светлячок в моем щите сейчас был предельно слаб, но на способность силового поля отражать пули это не влияло. Я усилием воли развернул поле в полноценный щит, прикрывая не только себя, но и девушку. Если честно, мне тупо повезло именно в том, что наша с Двергом народная самодеятельность не обманула вообще никого. Трое из охранников направили выхваченные револьверы на Яцека, и только один выстрелил в меня. По ощущениям довольно болезненно отдавшаяся в сосредоточении моей Живой силы пуля была артефактная, и щит выдержит максимум еще одну. Хорошо, что проверять это предположение не понадобились. Пусть театральный талант Дверга и не впечатли охранников Карлайла, но они все равно понятия не имели, с кем столкнулись.
Руки наемника оставались совершенно пустыми, но по охватившему его мареву стало понятно, что крепыша прикрыл силовой щит, причем не такой, как у меня: фронтальный и плоский, а круговой. Я сам в свое время посчитал этот щит невозможным, но затем выяснил, что этот чудак, имея дар артефактора, не стал известным мастером подобно Бисквиту, а продолжил карьеру наемника. Он создал и поместил артефактные щиты прямо внутрь себя, лихо управляя ими в бою благодаря своему дару.
Так что шоковое удивление охранников мне вполне понятно. Оно выбило матерых бойцов из колеи всего на пару мгновений, но Двергу этой форы вполне хватило. Не знаю, какой навык он использовал, но сорвался с места как пушечное ядро и укрепленной частью своего сферического щита врезался сразу в двух охранников. Они разлетелись словно кегли, по непонятной мне причине оставшись неподвижно лежать там, где упали. Потом был изящный кувырок, выходя из которого Дверг подхватил револьвер одного из вырубленных здоровяков. Наемник тут же начал палить в своего третьего соперника, и то, что сотворенный охранником Карлайла щит скоро треснет, было понятно всем, а самое главное — телохранителю, так и не выстрелившему в меня во второй раз. Вместо этого он подхватил под локоть пребывающего в легком шоке хозяина и поволок его к боковой двери возле сцены. Свое отступление смышленый здоровяк прикрывал загудевшим силовым щитом.
Прозвучало еще два выстрела, первый из которых развалил щит третьего охранника из напавших на Дверга, а второй пробил ему бедро. Затем в помещении воцарилась относительная тишина. Относительная, потому что все не умолкал вой жертвы чокнутого художника. Он стал тише, но исключительно из-за того, что девушка ослабла. Сейчас, когда энергии творения во всей этой жуткой инсталляции не осталось ни крохи, я не мог разделить с ней ощущения, и не скажу, что это меня огорчало. Но все равно с бедняжкой нужно что-то делать. К счастью, в этот момент подоспела кавалерия.
Троица наемников ворвалась через парадную дверь так, словно штурмовала забитую террористами многоэтажку. Впереди шел прикрывшийся высоким энергетическим щитом Йохан, сразу за ним, используя здоровяка как прикрытие, двигался Фелкон с крупнокалиберной снайперской винтовкой у плеча. В гражданской одежде они выглядели довольно колоритно, но круче всех в этом плане была Гюрза. Теперь понятно, про что Йохан шутил насчет спрятанной под куцым платьицем большой пушки. Это было действительно невозможно, зато сейчас она прямо поверх своего легкомысленного наряда набросила плечевую кобуру, в которой ранее покоился зажатый теперь в изящных пальчиках здоровенный револьвер. Подаренная мне Йоханом гаубица и то была поменьше. Вообще-то, в таком виде девушка совсем не вызывала желание улыбаться. Больше всего хотелось не попасть на линию огня. Впрочем, стрелять здесь уже было не в кого, потому что пришедшие в себя и практически не поврежденные телохранители распластались на полу и раздвинули руки в стороны.
— Гюрза, у тебя есть «Поцелуй Морфея»?
Казалось, что она только сейчас заметила меня и подвывающую девушку в странной конструкции. С нашего знакомства я впервые ощутил исходящую от нее волну энергии разрушения, что предавала ей убойный колорит. Не скажу, что возбудился, но уж точно восхитился этой хищной красотой. Несмотря на лютую ярость, охватившую Гюрзу, она все же быстро среагировала и достала из поясной сумки, которую тоже не забыла нацепить перед рывком на спасение меня бестолкового, уже знакомый шприц-тюбик. Я поймал переброшенный мне предмет и тут же ткнул им в шею уже едва слышно стонущей девушки. Она тут же отключилась.
— Проклятье, — непонятно почему разозлился Йохан, осматриваясь вокруг. — Надо было перекрыть черный ход.
— И зачем? — равнодушно отреагировал я, чем заставил наемника удивленно вскинуться.
— Сдали ли бы этого урода жандарм.
— Ему нечего предъявить. В общем, долго объяснять, — отмахнулся я от удивления здоровяка и достал телефон. — Але, Николя, бонжур. Нет, ничего такого не случилось и дергать инспектора не надо. У нас тут небольшая перестрелка и девушка, нуждающаяся в скорой медицинской помощи. Можешь выслать патруль? Нет, не надо штурмовиков, я понимаю, вы там привыкли, что я лихой залетчик, но сейчас все намного проще. Хорошо. Спасибо. Жду.
Закончив разговор с дежурным сержантом жандармского управления, я повернулся к ухмыляющимся наемникам.
— Да уж, репутация у тебя шикарная, — за всех высказался Дверг.
Они ждали, что я сейчас начну язвить в ответ, но дождались от меня лишь печально разведенных рук.
Группа быстрого реагирования появилась через десять минут, а через двадцать мы уже были свободны как песня и могли отправиться в кабак с колоритным названием «Старый хевдинг». Но перед этим мне стоило кое-куда позвонить и кое-кому кое-что высказать. Не доходя десяток метров до машин наемников, я остановился и достал телефон. Майкл ответил на звонок практически сразу и не то чтобы с волнением, но явно с большим любопытством поинтересовался:
— Ну и как все прошло?
Я уже открыл рот, чтобы высказать ему все, что, так сказать, наболело, но затем осекся, понимая простую истину: предъявить-то итальянцу попросту нечего. Он изначально предупреждал, что заказ может быть проблемным. И все же обсудить произошедшее не мешало, потому что мало ли какие подводные камни могут проявить себя.
— Это не телефонный разговор.
— Конечно, — тут же согласился коллега. — Я сейчас в ресторане «Облачный замок». Можете подъехать?