В общем, обмеры прошли в довольно неловкой обстановке. Странное, скажу я вам, ощущение, когда симпатия миловидной особы вызывает столь непонятный отклик. Так как ателье было недалеко от дома, время до окончания подгонки костюма, а также выхода, так сказать, в свет я решил провести в родных стенах. Чтобы не скучать, запустил «Титанов» и так увлекся удачно складывающимися боями, что едва не опоздал везде, где только можно. Одно хорошо: мышоур-гурман не давал забывать о своевременном приеме пищи. Он считал своим долгом проследить, чтобы хозяин питался вовремя и вкусно. Ну а как иначе! Это себе я могу намешать какой-нибудь бурды, а угощая Тик-така было бы стыдно отнестись к готовке с небрежностью.
Сбегав за готовым костюмом и едва отбившись от назойливой дамочки, я вернулся домой и принялся готовиться к выходу. Получалось откровенно плохо. Да что уж там, приготовление к встрече с мутным заказчиком и то отнимало меньше нервов. Интернет особо не помог, так что пришлось звонить Заряне. К счастью, она не стала обижаться на то, что я не доверил ей пошив костюма, и отнеслась к этому с пониманием. Да и вообще, была необычайно мила.
За полчаса до начала мероприятия я все-таки посчитал себя готовым, хотя имелись кое-какие сомнения.
Торопиться не стал, потому что не было особого желания оказаться там раньше других. В итоге вышел из лифта на уровне уже знакомой галереи вместе с расфуфыренной компанией ценителей искусства, и, что самое интересное, в этот раз никакого негатива моя личность ни у кого не вызвала. То ли любвеобильная портниха сумела вырядить меня по последнему писку моды, то ли публика здесь немного другая. Мало того, я начал замечать на себе очень заинтересованные взгляды. Дам разного возраста, в лифте их было человек пять, и почему-то все без исключения обратили на меня внимание. Я поначалу даже напрягся, отстал от общей компании и рассмотрел себя в зеркальной стенке лифта. Вроде нигде ничего не торчит и никто не приклеил к спине бумажку с надписью «лох», как это практиковалось в моем детском доме. Одарив свое отражение наполненным настороженным скепсисом взглядом, я последовал за своими попутчиками по лифтовому путешествию.
Галерея, конечно же, не могла поспорить размахом с интерьерами пентхауса эльфа, но здесь тоже было достаточно просторно. А вот по количеству посетителей, можно сказать, ничья. Толпа собралась немаленькая, хотя и не так дорого одетая, как на приеме у князя. Больше всего здесь было именно представителей бомонда, но не такого, как в квартале художников. Так сказать, пробой повыше, хотя и не уверен, что в плане энергии творения они угонятся за друзьями Заряны и Оли. Тут ведь как: главное — понт и репутация. Вон как все пораздувались от чувства собственной значимости, но при этом за все время, пока двигался по анфиладе просторных выставочных залов, ни одного косого взгляда я так и не заметил.
Напрягаться в плане определения, в каком именно зале будет проходить выставка, как выразился Пачини, не очень талантливого, но эпатажного художника, не пришлось: народ не особо задерживался возле старых экспонатов и целеустремленно двигался вперед.
Я, влившись в этот жиденький поток, первое время посматривал на картины, но затем начал замечать, что мое появление все же вызвало интерес, но градус его был совсем другим. Женщины смотрели на меня заинтересовано, а мужчины не то чтобы враждебно или надменно, просто как-то настороженно и оценивающе. Блин, опять захотелось найти зеркало побольше и еще раз осмотреть себя на предмет подлянок. Неужели рассерженная моим невниманием модельерша подсунула какую-то свинью?
Определить причину всеобщего интереса к моей скромной персоне так и не удалось, потому что навстречу уже двигался радушно улыбавшийся Пачини.
— Приветствую вас, Назарий. Вот теперь вы выглядите вполне достойно. Не хочу сказать, что ваши прежние наряды были совсем уж плохи, но вы должны понимать, свой дресс-код есть везде и всегда, начиная с офиса колл-центра и заканчивая дорогим пляжем. Сейчас вы выглядите вполне уместно.
— Благодарю, — довольно скупо отреагировал я, потому что совсем не считал высказанное итальянцем замечание комплиментом.
Он не стал как-то реагировать на мою кислую физиономию и тут же предложил пройти дальше, сделав символический жест, едва притрагиваясь к моему локтю.
— Идемте, познакомлю вас с очень интересными личностями. Есть у меня подозрение, что вы друг другу понравитесь.
Если честно, слова коллеги заинтересовали меня, особенно учитывая, как он оценивал меня в плане профпригодности. Но осмыслить то, с кем именно мне сейчас придется познакомиться, не удалось, потому что взгляд наткнулся на знакомую фигурку.
— Черт, — ругнулся я себя под нос и настороженно покосился на Пачини.
Он услышал это ворчание и сначала, вздернув бровь, посмотрел на меня, а затем, проследив направление взгляда, озадаченно нахмурился:
— Назарий, я понятия не имел, что она тоже планирует прийти сюда, хотя где-то слышал, что Онтарио с ней знаком и даже дружен.
Вот теперь и гадай, подставил меня итальянец или действительно не знал, что Ниса появится на этом мероприятии. А это была именно она. Певичка в окружении своей свиты из полудюжины воздыхателей явилась раньше меня, но задержалась возле картины на короткую селфи-сессию. Я сам слабо разбирался в абстракционизме, хотя веющая от картины энергия творения говорила о несомненном таланте художника, но все же сильно сомневаюсь, что Ниса разбирается в этом направлении искусства. Впрочем, может, зря я наговариваю на девушку? Ну не сложилось у нас первое знакомство, так чего сразу лепить ярлыки? Вдруг она действительно тонкий ценитель?
Когда подошли еще ближе, стало понятно, что в абстракционизме она разбирается немногим лучше, чем я в балете. Певичка сцепилась с какой-то звездулькой с огненно-рыжими волосами. До драки дело не дошло, они просто мило щебетали, параллельно делая селфи, но лужа яда, натекшая с этих гадюк, принимала угрожающие размеры. Мало того, взаимная ненависть дошла до такого уровня, что обе дамочки начали излучать энергию разрушения. Конечно, тут всего лишь жалкие крохи по сравнению с тем, что может выдать та же Гюрза, но все же такой расклад говорил как минимум о зачатках реального желания грохнуть оппонентку.
Мне эта клоунада была только на руку. Мы с Майклом двигались мимо собравшейся группки. Я старался не смотреть в ту сторону, но все же заметил боковым зрением, как Ниса оторвалась от гляделок с соперницей и смотрит на меня, явно не понимая, почему какой-то левый, даже не желающий смотреть в ее сторону мужик привлек ее драгоценное внимание.
Не знаю, вспомнила она меня или нет, но вдогонку не побежала и в волосы вцепляться не стала. Ну и бог с ней, надеюсь, больше мы на этом мероприятии не столкнемся.
Наконец-то мы добрались до зала, где была выставлена новая экспозиция. В центре горделиво возвышался над толпой тощий и высокий как оглобля мужик в странном наряде, который совмещал в себе стили эльфийской тоги и того, что носил Махатма Ганди. На тощей фигуре это все висело как тряпка на швабре, но окружающие почему-то не замечали этой несуразности, а восхищенно пялились на эпатажного художника. Он что-то вещал собравшимся вокруг него почитателям и журналистом, довольно жмурясь от вспышек камер.
К счастью, Майкл не стал подводить меня для знакомства со знаменитостью, а сразу же взял курс в угол зала, где о чем-то переговаривались два колоритных персонажа, совершенно не обращающих внимания на выставленную прямо рядом с ними картину. Колоритных не в том смысле, что выглядели они как-то необычно, наподобие виновника торжества. Вполне себе нормальные мужики в дорогих костюмах.
Правда, морды у этих ребят были если не бандитские, то довольно суровые, и взгляды настораживающе цепкие и колючие. К тому же пусть они и не излучали энергию разрушения, но я чувствовал, что она сидит в них в свернутом тугим клубком состоянии, готовая в любой момент щедро выплеснуться наружу. Вряд ли Майкл стал бы водиться с откровенными уголовниками, скорее всего это какие-то воротилы то ли в контрабандной сфере, то ли в продаже краденых произведений искусства. Скорее всего, второе, иначе зачем им нужен был оценщик, так сказать, не обремененный моральными шорами и готовый к определенному риску.
— Господа, — с ходу обратил на себя внимание Майк и, чуть отойдя в сторону, как бы выпустил на «сцену» меня. — Позвольте представить вам господина Назария Петрова.
Мужики ответили не то чтобы угрюмыми, но отнюдь не доброжелательными взглядами. К тому же никто из них не поспешил представиться в ответ, да и Майкл не приложил никаких усилий, чтобы мне стали известны имена собеседников, и этот факт автоматически превращал знакомство в эдакие смотрины. Впрочем, по большому счету так оно и было. Так что, переименовав у себя в голове смотрины в собеседование, я чуть наклонил голову, обозначив приветствие. То, что я правильно угадал направленность дальнейшего разговора, тут же подтвердил тот, что пониже и коренастее.
— Насколько мне известно, у вас произошел конфликт с Пахомом?
В отличие от Майкла, задавший вопрос прекрасно знал, кем является Станислав Петрович, и сразу же обозначил проблемную часть нашего потенциального сотрудничества.
— Ну, если я до сих пор жив, значит, конфликт был не таким уж серьезным, — обтекаемо ответил я.
— Подробностями поделиться не хотите? — Коренастый, сузив глаза, начал сверлить меня взглядом, но в такие гляделки я перестал проигрывать еще в детстве.
— Не уверен, что вы сами хотите их узнать, — вернул я ему крученую подачу.
— Откуда у вас жандармский свисток? — вступил в разговор склонный к полноте высокий брюнет, некогда явно косивший под атлета, а сейчас плюнувший на это безнадежное дело. В Женеве форму можно было бы поддерживать и декоктами, но там свои побочки.
— Ну, это уже совсем интимный вопрос, — ответил я с легкой укоризной, изобразив на лице искреннее сожаление.
Ответ, конечно же, не понравился обоим собеседникам. Они уставились на меня настороженными взглядами, словно пытаясь донести мысль: «Ты хоть понимаешь, какую честь тебя оказали, допустив в наше общество?»