Вот зараза! Он изначально затеял все это, чтобы лишь оцарапать меня. Не скажу, что так уж много крови вытекло из небольших ранок, но мне почему-то казалось, что русалкам вполне хватит, особенно после того, как я прикормил их кусками говядины. На осмысление такой изящной иронии судьбы времени не было. Попытку удержаться на поверхности тут же прервал рывок снизу. Хорошо хоть, успел ухватить немного воздуха. Страх заставил меня широко распухнуть глаза.
Вода с этого берега Роны была мутноватой, но все же я сумел увидеть продолговатые тени существ, похожих на детишек с рыбьими хвостами. Русалки бросились рвать свою жертву на части. Через секунду, не почувствовав боли, я еще раз добрым словом вспомнил золотые руки Заряны, потому что костюм пусть и поддавался русалочьим зубкам, но до моей плоти они доберутся не сразу. Правда, совершенно непонятно, насколько это мне поможет. Панически прикрыв голову руками, я пытался понять, что мне делать. До момента, когда одна из зубастых тварей вцепится мне в ничем не прикрытую голову или шею, оставалась пара мгновений, и тут в толще воды что-то сверкнуло. Русалки, словно напуганные мальки, шарахнулись в стороны, но одна, самая крупная, почему-то не оставила попытки добраться до моего тела. Вместо того, чтобы вцепиться зубами в голову, она ухватила меня за шиворот и потащила за собой. Воздух в легких заканчивался, я сделал пару неуверенных попыток вырваться, но все без толку. Револьвер выпал во время полета через перила, а щитовик, судорожно зажатый в левой руке, вряд ли поможет отбиться от особо жадной русалки, решившей не делиться с подружками человечинкой.
Прийти в себя и предпринять хоть какую-то попытку спастись я попросту не успел, потому что через несколько секунд меня выволокло на глинистую отмель у берега. Рядом, изображая тюленя и помогая себе руками, извивалась довольно крупная русалка — больше метра от хвоста до макушки. Она сделала стремительное движение, на которое я отреагировал лишь испуганной судорогой. Русалка выглядела одновременно и мило и жутко, особенно когда вблизи рассматриваешь летящую к твоему лицу когтистую руку с перепонками между пальцами. Ее указательный палец прикоснулся к моему лбу, но почему-то укола когтем я не почувствовал. Прохладный и удивительно бархатистый пальчик прошел между моих бровей, а затем по носу до самого кончика. Через мгновение русалка, знакомо присвистнув, извернулась на глинистой жиже и как угорь ускользнула в воду.
— Фа? — неуверенно спросил я то ли у реки, то ли у самого себя, попросту не веря в то, что моя питомица не просто выжила, но еще и умудрилась спасти мне жизнь.
Выходит, прикармливание рыбного, точнее, русалистого места не было суицидальным идиотизмом, а действительно помогло мне наладить контакт с бывшей питомицей. Можно было бы еще долго лежать в глинистой грязи, размышляя о превратностях моей удивительной судьбы, но где-то рядом бродит Косарь и его команда, так что нужно валить отсюда. На прибытие жандармского патруля я рассчитывать не стал, тем более после странных намеков подручного Пахома, так что быстро направился в сторону своего дома. Двигался в тени, благо по вечерам в нашем районе прохожих не так уж много. Точнее, их раньше было немного, а сейчас явно не тот день, потому что переулок перед моим домом пусть и очистился от палаточного лагеря перевозбужденных нимфоманок, зато теперь он превратился в автостоянку для любителей машин покрупнее. Впрочем, в других транспортных средствах эти автолюбители попросту не поместятся.
Среди почти десятка машин-переростков я увидел и знакомые очертания магокара инспектора, но внутри заметил только Беню. Да и ор Максимуса среди целой толпы орков, слава богу, одетых не в набедренные повязки, а в стандартные ковбойские прикиды, тоже не видно. А он явно где-то поблизости. Личная дружина без своего вождя вряд ли стала бы устраивать тусовку под моими окнами. Напрашивался единственный вывод: и гоблин, и вождь всех орков уже внутри. Два вопроса — зачем они приехали и как оказались внутри моего, казалось бы, хорошо защищенного личного пространства — смешались в голове и тут же были отброшены по причине полной риторичности. Сейчас зайду и все узнаю.
Так оно и вышло. Когда я раскланялся со знакомыми орками и открыл совершенно не запертую дверь, со вторым вопросом все стало ясно: на гостевом стуле у моего рабочего стола сидел Бисквит. Он тут же вскочил и виновато развел руками. Кто бы сомневался, что эта зеленая морда сможет открыть дверь даже одним когтем. Он же ее и создал, как и всю остальную защиту дома. В голове бесполезным сквозняком проскользнула мысль о том, что стоит врезать парочку своих замков, но если уж кому и доверять полностью и без оглядки, то это Бисквиту, поэтому обижать его подобным финтом не стоит. Плюс к этому я вполне понимал поступок моего друга: не держать же на пороге двух таких авторитетных разумных, пока я там купаюсь с русалками и нахожусь вне доступа из-за подмоченного телефона. Давно думал поменять его на водонепроницаемую модель, но так и не сподобился.
А вот вышеупомянутые авторитетные разумные в этот момент оккупировали мой бар и с наслаждением снимали пробу из разных бутылок. Вот уж кто действительно не станет стесняться в плане правил приличия и нарушения личного пространства, так это гоблин, занявший место бармена и стягивающий с полок шестую бутылку для проведения сравнения содержимого с пятью уже стоявшими на барной стойке. Ор Максимус, одетый почему-то не в ковбойский наряд, а в явно дорогой костюм-тройку, удивительно ладно сидевший на его мощной фигуре, как раз катал во рту очередную порцию коньяка, да еще и зажмурившись от удовольствия.
Единственное, что меня порадовало, так это выпученные глаза Секатора и то, что он так и не смог ничего выдавить из себя. Оно и неудивительно: со стороны я наверняка смотрелся просто шикарно. Мало того, что мокрый и весь измазанный в глине, так еще и одежда разорвана до состояния лохмотьев.
— Всем привет, — жизнерадостно заявил я, хотя перекошенная физиономия наверняка не соответствовала заявленному оптимизму. — Прошу присутствующих воздержаться от комментариев и вопросов, по крайней мере на пару минут, пока я не приведу себя в порядок. Спасибо.
Выговорившись, я отвесил церемониальный поклон и, гордо вскинув голову, двинулся в направлении душевой. Была мысль задержаться там подольше, но любопытство все же подталкивало меня: очень уж хотелось узнать, с чем явилась парочка настолько влиятельных пришлых. Так что в гостиную спустился буквально через пару минут, чистый и прилично одетый. Спокойно, сохраняя вид лондонского денди, я подошел к барной стойке и уселся на гостевой стул рядом с орком. Молча взял подвинутый мне гоблином бокал, в котором плескалось как минимум грамм сто пятьдесят напитка, и единым махом влил в себя то, что цивилизованный человек должен смаковать небольшими глотками.
По телу расплылось блаженное тепло, и стало совсем хорошо. Я шумно выдохнул, закусил лимончиком и вежливо поинтересовался:
— Итак, господа, чем обязан такой чести?
— Я же говорил, что он крепкий и ловкий как рохур, — одобрительно хрюкнув, пророкотал ор Максимус и так хлопнул меня по плечу, что едва не сбил с не очень-то устойчивого барного стула.
С трудом удержав равновесие, я икнул от неожиданности и просипел:
— Благодарю за высокую оценку. И все же: что привело вас в мой дом?
Орк внезапно посерьезнел и перевел взгляд на гоблина, уставившись на него так, словно тот ему что-то должен. Как выяснилось через пару секунд, должен Секатор был совсем не оркскому вождю, а кое-кому другому.
— Максимус считает, — ровным тоном, но с явной натугой начал инспектор, — что твои действия на крыше небоскреба спасли мне жизнь и посему я тебе должен.
Моя вскинутая бровь заставила его все же добавить:
— И я с ним согласен. Поэтому отныне мы квиты, и тебя больше не связывает долг жизни. Можешь даже перестать выполнять мои просьбы без риска быть жестко наказанным.
А вот это, конечно, неприятно. Да, я не настолько наивен, чтобы считать наши с Секатором взаимоотношения равноправным сотрудничеством, но все же полагал, что меня удерживают мягкие узы собственного чувства благодарности за помощь и покровительство, а не колючая проволока чужого контроля с неизбежным наказанием за любое неповиновение. Впрочем, в данный момент меня больше интересовало не то, что от меня так долго скрывали, а совсем другие резоны.
— Это значит, что теперь мне придется отбиваться от недоброжелателей в одиночку?
Гоблин в своем репертуаре выдержал небольшую издевательскую паузу и ответил:
— Все мои обещания остаются в силе, даже если ты посчитаешь, что наше сотрудничество для тебя слишком обременительно и опасно.
— До сих пор не считал, — стараясь скрыть облегчение, пожал я плечами.
— Значит, и говорить не о чем, — закрыл не очень-то приятную для него тему гоблин. — Тем более что даже если мы с тобой вдрызг разругаемся, у тебя и без меня есть очень могущественные друзья. — Чтобы было понятно даже самым тупым, Секатор кивнул в сторону с интересом прислушивающегося к нашему разговору ор Максимуса. — Кстати, именно его ты должен благодарить за то, что эльфийский совет вообще с нами разговаривал и пообещал не привлекать тебя к внутрисемейным разборкам. Конечно, если ты не станешь распространяться о некоторых деталях произошедшего в храме.
Намек был очень тонким, но я буквально до копчика прочувствовал, что гоблин говорит о волшебной палочке, которую я затрофеил у мертвого эльфа. На это я лишь утвердительно кивнул, затем слез с барного стула, ткнул себя кулаком в грудь и изобразил гусарский наклон головы:
— Зурхор нарх, тухрур-та.
— Ноур, Рохур-хатар, — благосклонно кивнул на мою церемониальную благодарность вождь орков и тоже легонько ударил себя кулаком в грудь.
Мои действия ему явно понравились, а вот гоблин смотрел на все эти ритуальные танцы с нескрываемой насмешкой, и именно он затронул тему, которая наверняка вызывала жгучий интерес у всех присутствующих, включая сидящего тихой мышкой у моего рабочего стола Бисквита и непривычно шумного мышоура, подтирающего грязные следы, оставшиеся после моего дефиле через гостиную: