— Кого?
Выражение лица Эшли стало виноватым.
— Кенни, я не знаю! Знаю только, что ты была счастлива, счастливее я тебя еще не видела. Ты вся светилась, и если бы не эта проклятая авария, то рассказала бы мне все! — Она нервно накрутила на палец прядку кудрявых рыжих волос. — Эта машина врезалась в нас из темноты. Меня немного тряхануло, вот и все… но ты… ты получила контузию. И бедро у тебя повреждено. Моя страховка все покроет, Кенни… ты получишь кругленькую сумму и…
Это было почти девять лет назад…
Хлопнула дверь, и Кенни мгновенно очнулась от своих воспоминаний, мысленно вернувшись из госпитальной палаты в Сиэтле туда, где она была сейчас, — в гостиную дома Броуди Спенсера.
Она машинально коснулась правого бедра, словно оно еще болело, хотя, кроме небольших шрамов, ничто не напоминало, что бедро когда-то было повреждено.
Из холла до нее донесся звук какой-то возни. Должно быть, это Джек пришел с прогулки с Фетчем.
Она вздохнула и, наклеив на лицо улыбку, вышла в прихожую.
Фетч целеустремленно направлялся к кухне. Джек расстегивал молнию на куртке.
— Привет, — поздоровалась она.
— О, здравствуйте, миссис Уэстмор! Вы еще здесь?
Она объяснила, что девочкам придется остаться дома до конца недели, и сказала, что будет ухаживать за ними столько, сколько понадобится.
— Круто! — восхитился Джек.
— Доктор Джемисон оставил пару рецептов. Ты не съездишь в аптеку за лекарствами?
— Конечно, без проблем!
Хейли, обложившись учебниками, занималась у себя наверху. Узнав, что Кенни пока останется у них в доме, девушка вскочила с места и порывисто обняла ее.
— У нас нет комнаты для гостей, — засуетилась Хейли. — Я постелю вам на диване в кабинете. Оттуда вы не услышите девочек, но я буду рядом с ними. Правда, в кабинете обычно спит Фетч. Но надеюсь, вы поладите. Он храпит во сне, однако, если выгнать его в прихожую, он будет выть, пока его не пустят обратно!
— Не волнуйся, — заверила Кенни. — Фетч мне не помешает.
Когда вернулся Джек, она дала девочкам лекарство и уложила их спать. Потом улеглась в заботливо приготовленную постель и провалилась в сон. Она ничего не слышала, пока ее не разбудил будильник Хейли, — ни сопения Фетча, ни бури, которая, как сказала за завтраком Хейли, бушевала всю ночь.
Ненастье продолжалось еще пару дней, но в четверг небо прояснилось. Хотя в воздухе уже чувствовалось дыхание осени, к полудню выглянуло солнце, и город засиял в теплой дымке.
Меган и Джоди шли на поправку, и Кенни позволила им вечером спуститься и посмотреть телевизор. Когда позже она укладывала их в постель, Меган с надеждой спросила:
— А завтра мы сможем пойти в школу?
— Нет, солнышко, доктор Джемисон сказал, что не раньше понедельника. Ты же знаешь.
Джоди вздохнула.
— Что ж, по крайней мере папа завтра вечером будет дома. Я так по нему соскучилась!
— А когда он завтра приедет? — спросила Кенни.
— Вечером. Хейли сказала, часов в семь.
Хорошо, подумала Кенни. Она останется здесь, пока Хейли не вернется из школы, а потом они с Меган вернутся в мотель.
Она надеялась избежать встречи с Броуди.
Броуди вставил ключ в замочную скважину и мягко повернул его.
Освещенная лунным светом дверь бесшумно открылась. Броуди тихо проскользнул в холл и закрыл за собой дверь. Он поставил дорожную сумку на пол рядом с платяным шкафом, вынул тапочки и включил свет.
Господи, как же он устал! Его самолет прилетел в Ванкувер с опозданием на час, а дорога в Кокайхеллу оказалась более утомительной, чем обычно…
Он поморгал, оглядев холл. Куда это он попал? Он почесал в затылке, удивленно шаря глазами по полу, где обычно к четвергу воцарялся кавардак.
Похоже, вдова Уэстмор хорошенько тут потрудилась! Теперь она крепко спит в кабинете и не ожидает его раньше завтрашнего вечера. То-то она удивится, когда он появится за завтраком!
Повесив куртку на перила лестницы, он выключил свет в холле и по темному коридору двинулся в кухню.
Проходя мимо кабинета, услышал царапанье и тихий скулёж.
Проклятье, Фетч, наверное, почуял его!
Броуди осторожно приоткрыл дверь. В комнате было совершенно темно. Он почувствовал на своих ладонях шершавый язык Фетча. Пес, радостно повизгивая, терся о его ногу.
Броуди пошел вслед за ним на кухню. При лунном свете, пробивающемся сквозь незанавешенное окно, он пересек кухню, открыл дверь черного хода и выпустил пса во двор.
Он снова закрыл дверь… и напрягся, услышав в коридоре тихие шаги.
Когда он обернулся, в кухне внезапно загорелся свет, ослепив его.
В дверях стояла Кендра.
— Слава Богу! — воскликнула она хриплым спросонья голосом. — Это ты!
Ее светлые волосы растрепались, широко распахнутые карие глаза лихорадочно блестели, а белый шелковый халатик облегал соблазнительное тело.
Его охватило желание.
— Привет! — Он откашлялся. — Я не хотел тебя будить. Ты услышала пикап… или что я выпустил Фетча?
— Я не слышала, как ты подъехал. Слышала только, как открылась дверь в кабинет. Подумала, что это Меган или Джоди, и хотела проверить, все ли в порядке.
— Как они?
— Точно так же, как утром, когда Хейли говорила с тобой по телефону. Я уверена, что к понедельнику они будут здоровее прежнего.
— Хорошо.
— А мы ждали тебя только завтра.
— Мне удалось закончить свои дела раньше и вылететь первым утренним рейсом. Если б ты знала, как мне надоело мотаться по отелям! Я их ненавижу!
— Как прошла поездка?
Что бы она подумала, если б узнала, что он прервал эту поездку, поскольку мечтал поскорее увидеть ее? Но то, что он сейчас видел перед собой, превзошло все его ожидания.
— Все прошло прекрасно. — Он снова откашлялся, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
— Хочешь… пива или чего-нибудь еще?
Или чего-нибудь еще, подумал он. Больше всего ему сейчас хотелось прижать ее к себе, скользнуть руками по ее спине, погладить эти растрепанные волосы, осыпать поцелуями ее лицо, впиться губами в этот припухший ото сна вишнево-алый рот…
— Пиво, — ответил он, — было бы в самый раз. Но только если ты составишь мне компанию!
Она слегка, почти незаметно, сморщила нос и скривила губы в невеселой улыбке.
— Вообще-то, — пробормотала она, — я бы не возражала против чего-нибудь холодненького. Я всю ночь ворочалась. Наверное, из-за жары.
Она вынула две банки пива и одну протянула ему.
— Тебе нужен бокал? — спросила Кендра, открывая шкаф.
Мне нужна ты, подумал он и, подождав, пока она налила себе пива, поднял свою банку:
— Будь!
— Будь! — Она сделала глоток, и ее верхняя губа покрылась пеной.
Он пил из банки, не отрывая от нее глаз.
— Прекрасно! — Она выглядела потрясенной. — Я никогда раньше не пила пива… но оно прекрасно… утоляет жажду, правда?
Он поперхнулся.
— Ты никогда не пила пива?
— Никогда. Я вообще-то не большая любительница спиртного… но если уж что-нибудь пью, так вино.
Он прислонился к стойке и лениво улыбнулся.
— Вы не устаете меня поражать, миссис Уэстмор! Правда! Стоишь здесь, у меня на кухне, и говоришь мне в лицо, что в первый раз пробовала пиво…
У нее покраснели щеки.
— Ты считаешь меня лгуньей?
— Вы говорите, миссис Уэстмор, что никогда даже не пробовали его на губах мужчины?
— Именно это я и говорю, мистер Спенсер!
Он отставил свою банку и в два шага сократил дистанцию между ними. Прежде чем она успела запротестовать, он взял ее бокал и поставил на стол.
Затем он сделал то, к чему стремился с того самого момента, когда она включила свет в кухне.
Он привлек ее к себе и поцеловал.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кожа у нее была поразительно нежной и ароматной. Она соблазняла его, неистово манила… как и аромат волос, как и мягкие груди.
Проклятье! Нельзя было этого делать… но он хотел обнять Кендру! Он хотел — да, он это признавал — сломить ее, раздавить ее природное упрямство и высокомерие. Она отвергает его… опять! Желание овладеть ею боролось в нем с жаждой покорить ее. Целовать, пока она не запросит пощады, а затем… уйти!
И она получала удовольствие от поцелуев, в этом не было никакого сомнения. Сначала, правда, ее тело напряглось, но когда он обнял ее крепче и приблизил губы к ее губам, она начала поддаваться. И через считанные секунды, чуть слышно вздохнув, она обняла его за шею и, — изогнувшись, прижалась к нему.
Он гладил пальцами ее волосы, шептал на ухо всякую бессмыслицу, обхватил ее лицо руками, чувствуя ладонями мягкую, как лепестки, кожу ее щек.
Кенни приоткрыла полные влажные губы, и он скользнул языком в ее рот. Она тяжело задышала, а затем со стоном вонзила ногти в его затылок… как кошка — когти. Рыжая кошечка, гладкая, мурлычущая, теплая…
Желание нахлынуло на него, как ураган, и он почувствовал, как стремительно затвердела его плоть.
Голова у него закружилась от сознания собственной уязвимости, и он вдруг резко отстранил ее от себя.
— Прости, — произнес он, стараясь говорить как можно ровнее. — Это была ошибка. — Он выдавил из себя улыбку. — Обычно я не пристаю к няням с сексуальными домогательствами! Миссис Томас уже за шестьдесят, так что искушения раньше не было!
Он почувствовал угрызения совести, увидев затравленное выражение ее глаз. Ее губы тоже казались побитыми; как же нежна их плоть, если один поцелуй способен причинить им боль! И ее груди были нежны — они трепетали под тонкой шелковой тканью, а похожие на бусинки соски набухли от жажды ласк, которые им посулили.
Ему нестерпимо хотелось провести по ним ладонями. При этой мысли напряжение в паху дошло до такой степени, что он чуть не вздрогнул. Он мог лишь надеяться, что она не опустила взгляд и не увидела, что она с ним сделала…
С улицы донесся требовательный лай — Фетч просился домой. Броуди ухватился за посланную Богом возможность отвернуться от коварной искусительницы и немного остыть.