себя. «Как ты думаешь, сколько мы будем тебя дожидаться? – заорал он. – Ну почему ты не можешь заплакать, черт тебя подери? Ты до сих пор не умеешь играть!» Мне было ужасно страшно – он был так зол! И у меня брызнули слезы. Он снял дубль, обнял меня и ушел с площадки. Вот так я научилась. Он знал, что учить меня бесполезно, и просто довел меня до слез.
В фильме они увидятся снова – в последний раз, на официальной пресс-конференции, «но здесь рамки протокола разделяют их надежнее, чем тюремная решетка».
Говоря о своей партнерше, Пек откровенно признавал:
– В Одри не было ничего наносного или фальшивого. Она обладала счастливым характером и умела очаровывать людей. Она не была похожа на тех хищных, фальшивых, болтливых женщин, которых так много в кинобизнесе. Мне она очень нравилась. Я по-настоящему любил Одри. Ее было очень легко любить.
А еще он считал:
– Она была очень веселой девушкой, и мне всегда казалось, что ей нужно больше играть в комедиях. Но этот образ не согласовывался с видением студии. Вокруг головы Одри появился настоящий нимб. От нее хотели новых вариаций на тему «Римских каникул». Я не хочу сказать, что это помешало бы ее карьере, но мне бы хотелось, чтобы ей позволили сняться в нескольких комедиях.
Она же вспоминала с милой улыбкой:
– Пек всегда смешил меня перед началом съемок. Нам было хорошо вместе, никто не устраивал сцен, не возводил эмоциональных барьеров. Я очень скоро научилась расслабляться, полностью полагаясь на Пека и Уайлера. Я доверяла им, и они ни разу не обманули моего доверия.
Это ей принадлежат слова, сказанные о Пеке:
– Он такой земной, по-настоящему, неподдельно простой и удивительно добр ко всем…
Римские каникулы…
Интересно, была ли между ними – Одри и Пеком – романтическая связь или их связывала только дружба? Глядя на фотографии Одри, мы видим только чистого и искреннего человека, в облике которого нет места фальши или обману. Истинный ангел. Потому не станем рисовать того, о чем никто не знает наверняка.
Конечно, сплетни об отношениях Пека и Хепберн не могли не возникнуть; и сплетни эти подогревались еще не одно десятилетие («истории о страстной любви главных героев картины курсировали между Римом и Голливудом»). Но психологам известен симптом, когда зрители переносят отношения экранных героев на жизнь актеров, сыгравших эти отношения.
Зато мы знаем другое: в скором времени Грегори Пек встретил и полюбил французскую журналистку Веронику Пассани, которая станет его второй женой.
А что же Джеймс Хэнсон? Жених Одри Хепберн несколько раз прилетал в Рим, чтобы уговорить свою прелестницу приблизить день свадьбы…
Глава 10«Я знал, что очень скоро весь мир влюбится в нее!»
Лето 1952-го близилось к закату. Режиссер Уильям Уайлер, востребованный временем благодаря своему таланту и жесткой требовательности ко всем, кто присутствует на съемочной площадке, был трогательно вежлив с малышкой Одри. Он даже всерьез сказал ей, что она «может стать одной из величайших кинозвезд мира». А ведь еще недавно киностудию сильно беспокоила внешность Одри, ее плоская грудь и почти мальчишеская фигура, и лишь Уайлер был спокоен, словно, только взглянув некогда на фото, понял, что подобная девушка и талантлива и красива от природы. И что подобные качества не смогут не заметить и не оценить требовательные зрители. Конечно, «во времена безоговорочной сексапильности Мэрилин Монро и Элизабет Тейлор подобная внешность на экране была скорее исключением, чем правилом. В Америке Одри выглядела не так, как другие. В 50-е годы она смотрелась удивительно и уникально. Пресса никогда не видела актрисы, похожей на нее». К счастью, интуиция не подвела великого режиссера.
В августе – когда съемки фильма «Римские каникулы» подходили к концу – лондонский офис Хэнсона выпустил пресс-релиз следующего содержания: «Одри Хепберн, британская актриса, и Джеймс Хэнсон, семье которого принадлежит несколько транспортных и автобусных компаний в Англии и Канаде, собираются пожениться 30 сентября. Мисс Хепберн, снимающаяся с Грегори Пеком в картине «Римские каникулы», в настоящее время находится в Риме. Она сообщила, что свадьба состоится в Хаддерсфилдской приходской церкви, Йоркшир, Англия».
Рабочий момент. Одри готовится к съемке. Фото 1957 г.
Американское руководство «Парамаунта» тут же сообщило Одри, что по окончании съемок весь ее роскошный гардероб, сшитый специально для нее, а вместе с этим все аксессуары и украшения, туфельки и сумочки будут вручены ей в качестве свадебного подарка. Но вместо того, чтобы обрадоваться столь щедрому предложению, актриса, ко всеобщему изумлению, объявила о разрыве помолвки с миллионером Джеймсом Хэнсоном.
Публике Одри сообщила:
– Мы решили, что сейчас неподходящее время для свадьбы. Мое расписание вынуждает меня сниматься, играть на сцене, а затем вернуться в Голливуд. Джеймс проводит большую часть времени в Англии и Канаде. Нам будет очень трудно вести нормальную супружескую жизнь.
К 1 октября, согласно контракту, Одри Хепберн вернулась в Нью-Йорк, чтобы вновь играть на сцене «Жижи». Ей в скором времени предстояло отправиться с труппой на гастроли, которые могли продлиться весь 1953 год.
В ноябре 1952-го «Жижи» показывали зрителям Чикаго. Хэнсон тоже прибыл в этот город, чтобы поставить все точки над «i». Разговор недавних влюбленных был длительным; оба приводили различные доводы, пытаясь примирить личный и профессиональный интересы друг друга. Но получилось только одно – остаться друзьями.
– Когда мы оба сделаем себе карьеру, возможно, мы вновь вернемся к этому вопросу. Так как мы не собираемся вступать в брак, кажется вполне разумным разорвать помолвку. Если бы мы были мужем и женой, то виделись бы не чаще – конечно, было бы немного тоскливо… и потому я решила, что это не лучший климат для нормальной жизни.
Конечно, это решение комментировала Одри, ведь ее жених не был публичным человеком и не ему приходилось отдуваться за двоих на многочисленных пресс-конференциях. И, словно бы делая реверанс в сторону пишущей братии, добавляла:
– Я решила, что будет несправедливо по отношению к Джимми выходить за него, сознавая, что я привязана и влюблена в свою работу. Как унизительно будет заставлять его стоять рядом, держа мое пальто, пока я раздаю автографы.
Редкое фото – Одри Хепберн в танце. 50-е годы ХХ в.
Журналисты тут же разнесли свежую новость о двух свободных сердцах, двух молодых и красивых людях, могущих составить завидные партии для новых охотников за богатыми и знаменитыми. Для журналистской братии не имело никакого значения, что брак Одри и Джимми потерпел неудачу, что расстались два любящих сердца, что не известно, как сложится жизнь каждого из них. Главным для писак была только возможность паразитировать на теме, достойной, по сути, лишь сплетен желтой прессы (а попадавшей в разделы светской хроники ведущих газет). Как сделал вывод один замечательный автор, «Ничто так не способствует популярности кинозвезды, как сплетни, заполняющие пространство между реальной личностью и выдуманным персонажем».
И еще одна странность проглядывала во всей этой грустной истории с размолвкой. Как ни странно, но публика еще больше полюбила образ Анны – сыгранной Одри Хепберн принцессы, которая влюбилась в журналиста, но отказалась от своей любви во имя долга.
В течение нескольких последующих месяцев Одри приходилось переезжать с места на место. Вместе с «Жижи» она проехала всю Америку; ее труппа играла в Балтиморе, Питтсбурге, Цинциннати, Детройте, Чикаго и Сан-Франциско.
Стоит сказать, что 40-е и 50-е годы ХХ века были поистине золотым веком театра. Режиссеры обращались к нью-йоркским театральным агентам, чтобы приобрести права на экранизацию пьес. Особо ценились премьерные спектакли.
На ноябрь 1953 года была назначена бродвейская премьера спектакля по комедии Сэмюэля Тейлора «Нимфа Сабрина». Задолго до начала театральных репетиций студия «Парамаунт» приобрела права на экранизацию. Снимать «Сабрину» согласился все тот же успешный режиссер Уайлер, который только-только закончил подготовку отснятого материала «Римских каникул» к выпуску на экран.
Конечно, медлительность в подготовке давно снятого фильма вызывала раздражение руководства студии «Парамаунт», но Уильям Уайлер не торопился. Он почти целый год готовил ленту, соединяя и перекраивая, пока не добился шедеврального качества. Его уверенность скрывалась за фразой, сказанной им после премьерного показа и высказанного руководством студии неописуемого восторга:
– Я знал, что очень скоро весь мир влюбится в нее!
Глава 11
Эдит Хед и Юбер де Живанши. Сабрина не носит прадо…
«Сабрина» – это современное переложение сказки про Золушку, очень трогательная и красивая история. Сабрина – так звали дочь шофера богатой семьи, который был заботливым и любящим отцом настолько, что отправил дочь в парижскую школу, где ее делают «принцессой».
Пока Билл Уайлдер и Эрнест Леман (последний недавно завершил работу над сценарием для фильма «Деловой костюм» и был прекрасно осведомлен о мире акул бизнеса) работали над сценарием «Сабрины», а на студии «Парамаунт» определяли дату начала съемок, Одри Хепберн завершила гастроли с «Жижи» успешным выступлением в Сан-Франциско.
Уже знакомая ей модельер Эдит Хед привезла ей эскизы костюмов для новой картины. Она с некоторой грустью, за которой, возможно, пряталась ревность, вспоминала:
– Хепберн уже поняла, что стала звездой, и хотела сама определять, что она будет носить.
А все из-за того, что Одри на сей раз проявила инициативу и позволила себе несколько критично отнестись к некоторым предложенным эскизам, чем это было во время их работы над костюмами для «Римских каникул». И к тому же – настоящее оскорбление для знаменитого модельера – Одри попросила другого, малоизвестного дизайнера сделать для нее костюмы.