Должен, увы, констатировать: примитивность мышления у немецкого народа достигла такого уровня, что дальше и ехать некуда.
Это плоды твоей работы, господин министр пропаганды! Затуманены все мозги, заморочены... Как тут не впасть в отчаяние! Критический взгляд на вещи нам только во вред. Все великолепно. Что ж, подождем. К небу, ликуя, лететь, плача, низвергнуться вновь[64] — это нам еще предстоит испытать.
Бургомистр Ларденбаха (Pg![65]): «У меня есть револьвер. Если войну проиграем, застрелюсь. Войну мы должны обязательно выиграть».
(NB. Фольксгеноссе[66], люди второго сорта, должны, стало быть, способствовать тому, чтобы политика членов партии, людей благородных, увенчалась успехом. От этого бургомистра и иже с ним так и разит благородством.)
Будьте уверены, господа товарищи, небо с овчинку вам еще покажется!
1 октября 1938
Когда в результате поведения Германии мы находились уже на грани мировой войны и накал страстей в речах министра пропаганды Геббельса стал максимальным, в дело вмешался британский премьер, и в Мюнхене по чехословацкой проблеме было достигнуто «соглашение».
И сегодня Геббельс чувствует себя хозяином положения, не стыдясь утверждать, что мир удалось сохранить лишь благодаря миротворческим усилиям Гитлера. Самое скверное при этом — народ вторит ему как попугай. «Безумство <...> И сами боги против тебя не в силах устоять!»[67]
Август 1939
День за днем живем в чудовищном напряжении. Явные признаки тайной мобилизации должны насторожить даже самого большого оптимиста. Военные приготовления разного рода указывают на то, что положение становится все серьезнее.
Какой видится ситуация нам самим?
26 августа, в четыре часа утра, кто-то постучал в окно нашей спальни. Это был судебный пристав Франц Ш., сообщивший мне, что он только что получил повестку с приказом немедленно явиться в Гиссен[68]. Этой ночью почтальоны разнесли 120 таких предписаний. Среди призывников был и д-р Шмитт.
Единого мнения о возникшей ситуации среди населения, разумеется, пока нет. Представления самые разные — все зависит от душевного состояния человека.
Однако подавляющее большинство моих сограждан, читающих газеты и питающихся иной официальной информацией, несомненно, верят в то, что наша армия обладает прямо-таки сказочной мощью и моментально завладеет Польшей. Когда есть что «взять», голос разума едва ли услышишь. Какие трагические черты человечества открываются тогда взгляду: хищность и алчность! Никто не думает, что ведь завтра его по такому же «праву» могут согнать с родного клочка земли.
Практически все убеждены, что ни Франция, ни Англия на помощь Польше не придут. Ну а с заключением зловещего пакта с Россией акции корпорации «берущих» поднимаются в цене еще выше. «Союз» с этим государством производит жутковатое впечатление, ведь против России в целом и царящего в ней «недочеловечества» в частности годами велась злобная кампания по радио и в печати, да и победа национал-социализма объясняется в конечном итоге ожесточенными атаками на коммунизм. Не проходило ни одного заседания рейхстага, ни одного партийного съезда, на котором не звучали бы громогласные призывы вести неустанную борьбу против Сталина, «заклятого врага всего человечества». Стоит ли удивляться, что резкая перемена взглядов на угрозы, исходящие от «подлых, замаравших себя кровью преступников и подонков» (Адольф Гитлер), вывела из равновесия даже людей с далеко не самым тонким душевным складом. Вообще же лишь немногие размышляют о мотивах, подвигнувших Россию на такой шаг. Например, следующим образом: а что, если коварная Россия, придерживаясь в отношениях с Германией «нейтралитета», соблазнит ее на ведение войны с Польшей, чтобы бросить затем на чашу весов свой нетронутый военный потенциал?
Медленно, но неумолимо мелют жернова Господни — таков, наверное, итог всей мудрости земной.
Адольф Гитлер писал: «Уже в самом факте союза с Россией кроется неизбежность новой войны. Ее исходом было бы крушение Германии».
Что сказать в связи с этим простому человеку? Что подумать верящим в национал-социализм? Гитлер как пророк не прав, а как рейхсканцлер прав? Или наоборот? Ход истории покажет.
Это был глас вопиющего в пустыне, но я чувствовал, что обязан записывать мысли, владевшие мною в то роковое время и разрушавшие мою нервную систему, чтобы потом — будь это возможно — нарисовать моим потомкам подлинную картину событий.
30 августа 1939 года
Фр. Кельнер
Начало сентября 1939
<Глупый> народ опьянен первыми успехами германской армии в Польше, хотя они явно преувеличены. Страшные сказки о коварстве поляков[69] витают в воздухе и оседают в головах домашних вояк. Полной уверенности в победе нет, между прочим, и вследствие ряда правительственных ограничений. Особенно из-за введения продуктовых карточек. Радости меньше не по доброй воле! Однако детская вера в непогрешимость богов и полубогов еще не поколеблена. Что и говорить, если даже люди, которые в силу жизненного опыта должны были бы иметь собственное мнение, проглатывают нелепицы и слухи, как голодные собаки — кусок мяса, и вновь мнят себя героями.
Чего только не болтают о так называемых державах оси — Германии и Италии. Приемы, рауты там и тут — настоящий цирк. Несмотря на провалы в 1915 году, многие немцы по-прежнему верят в неодолимую мощь достославной «оси». Если после заключения антикоминтерновского пакта я говорил в узком кругу, что Италия никогда не вступит в войну на стороне Германии, то в лучшем случае пожинал молчание, но никогда — аплодисменты. Из чего я исходил в своих размышлениях об Италии? К началу войны 1914 года существовал Тройственный союз: Германия, Австро-Венгрия, Италия. Болгария и Турция были на стороне Германии. Сегодня Турция объединилась с Англией и Францией. Равно как и Греция и Румыния. Вступить в войну с Англией и ее союзниками при таком положении вещей — для Италии чистейшей воды самоубийство. Почему? Она станет пленницей в Средиземном море. Отрезанной от остального мира, особенно от своих поставщиков (сырья, нефти!). В дальнейшем ей придется отказаться от Абиссинии, Ливии, Албании и Южных Спорад[70]. В Средиземном море господствуют Франция, Англия и Турция. А значит, проход итальянских судов по нему будет невозможен. Кто после этого поверит, что Италия достаточно безрассудна для того, чтобы потопить себя сама? Другое дело — порассуждать о перспективах Италии после окончания войны: не получит ли она в случае, если сохранит достаточно сил и будет хорошо себя вести по отношению к Англии, какой-нибудь лакомый кусок? Как знать? Будущее покажет.
Наши вожди лишены способности мыслить здраво. Пословица права: Господь поражает преступника слепотой. Как можно вести и выиграть войну с фактически порабощенным народом?
Жизнь ныне такова, что цена ей — полушка в базарный день. Люди, которых мучили, терзали, запугивали, лишили элементарной свободы, должны умирать под градом пуль за тирана. Неслыханный и невиданный разгул террора. Партийные бонзы в роли шпиков. Порядочный немец не осмеливается больше не только мыслить, но и сказать что-нибудь из ряда вон выходящее. Пример: бургомистр Хёги предупредил господина Х., чтобы тот был осторожен в разговорах. Последний сказал какой-то женщине, что в наших войсках на Западном фронте есть колониальные части. Разве это не чудовищно?
Сам по себе Западный фронт — проблема. Якобы «неприступный» Западный вал[71]. Чего о нем только не болтают. Убежден, что этот вал есть наше самое большое несчастье. Не будь его, нам бы не удалось так внезапно напасть на востоке. Народу вешают лапшу на уши, рассказывая об освобождении «этнических немцев» в Польше. После чего военные действия уничтожают их собственность, а на западе в то же самое время у сотен тысяч людей отбирают кров. Скоро мы увидим беженцев. Какая поразительная глупость! Если делать по уму, нужно было бы сперва спросить всех подкупленных «этнических немцев», кто из них хочет вернуться на историческую родину. Горсть-другую, возможно, и наскребли бы. Нечто подобное было у Муссолини на Корсике. Много шума и мало солдат. А по факту лишь считаные единицы захотели воссоединиться с «милой сердцу Италией». И как по команде все призывы вернуться смолкли.
Тот же самый спектакль на границах Германии — в Польше. Кому что не нравится — пошли вон из страны! И порядок восстановлен. Подобный пример уже был в истории Турции, когда в 1922 году всем грекам велено было покинуть Малую Азию. В тот момент топор войны между двумя странами был зарыт. Иногда необходимо ясно обозначить границы, и баста!
То же самое и в колониях. Кто готов отправиться туда добровольно? Почему на этот счет нет никаких юридических предписаний? Кто вообще подойдет для того, чтобы нести культуру другим народам? Кто там громче всех кричал, прошу, господа! Сто раз отмерь, один раз отрежь. Среди моих знакомых я не знаю никого, кому захотелось бы в колонии. Человека, который мечтает о министерском кресле там и, возможно, готов агитировать других охотников до должностей и постов ехать в колонии. Вот где собака зарыта.
Если бы правительство хотело совершить благодеяние для всей страны, то пошло бы по единственно возможному пути: распустило бы партию и все организации!
Не стало бы немцев первого и второго сорта (партайгеноссе и фольксгеноссе), а были бы только немцы! Как в окопах — только солдаты. Но такое озарение не национал-социалистично и потому нереально. Вследствие чего судьба гонит нас вперед.