29
У Йенни возникали схожие мысли, однако она сразу же отметала их, как и все прочие размышления, если они наводили на кого-то подозрение. Включая Флориана. Слишком велик был страх незаслуженно обвинить кого-нибудь в столь чудовищном деянии.
Но мысли все-таки имели место.
— Маттиас, конечно, полный кретин, и я с радостью двинул бы ему разок по рылу, — сказал Давид. — К тому же он марионетка в руках своей жены, но… при всем желании не могу представить, чтобы он учудил такое. Для такого дела нужны яйца, а у него их нет.
— Думаю, поведение Маттиаса объясняется тем, что происходящее совершенно выбило его из колеи, а жена руководит каждым шагом, — добавила Йенни.
Нико рассмеялся.
— Ты чего это? — спросила Сандра.
Нико склонил голову набок.
— Я рассуждаю методом исключения, и выходит, что никто в группе не способен на подобное зверство. При этом я отдаю себе отчет, что за всем этим стоит кто-то из нас, и в этом случае первым кандидатом действительно вижу Маттиаса. Одного или с женой.
— А вариант, что в отеле есть кто-то еще, вы уже не рассматриваете? — спросила Эллен, обращаясь ко всем.
— Все возможно, — ответил Нико. — Но тогда эти люди должны превосходно ориентироваться в отеле и быть практически невидимыми.
Повисло молчание. Йенни огляделась по сторонам. Нико сидел на подлокотнике кресла и смотрел на догорающий огонь в камине. В его облике уже не было прежней беспечности, но Йенни ни секунды не сомневалась на его счет. Человек просто не мог настолько хорошо притворяться.
Хорст уперся локтями в спинку кресла и разминал нижнюю губу большим и указательным пальцами. При этом взгляд его был направлен куда-то в стену.
Флориан сидел на краю дивана, словно уже стал изгоем в группе, и казалось, в любой момент готов разрыдаться. За последние пару дней Йенни поняла, что знает его не так хорошо, как ей виделось, и спрашивала себя, много ли еще он утаил секретов.
Эллен спрятала лицо в ладонях. Время от времени у нее вздрагивали плечи, как если б она плакала. Очевидно, она как-то иначе представляла себе свой первый профессиональный опыт. Йенни даже удивлялась простодушию Эллен. Она ожидала другого от девушки со столь превосходным образованием.
Сандра встала, тем самым прервав размышления Йенни, и подошла к Анне. Опустилась на колени возле матраса и потрогала ее лоб. Затем вдруг отдернула руку и двумя пальцами проверила пульс на шее.
Йенни почувствовала, как дрогнуло у нее сердце.
— Что такое? Она в порядке?
Несколько секунд Сандра сидела неподвижно, после чего кивнула.
— В порядке, насколько это возможно в ее состоянии. Пульс ровный.
Йенни несколько успокоилась. Сандра между тем поднялась, но не вернулась к своему креслу, а села рядом с Йоханнесом, который устроился на противоположном краю дивана, подальше от Флориана.
— Все хорошо? — спросила у него Сандра.
Йоханнес наклонился к ней, и Йенни не смогла разобрать, что он ответил. Пока они тихо переговаривались, Йенни пыталась читать по губам, но ничего не вышло.
— Посмотрю, как погода, — Нико отвлек ее от безуспешных попыток.
— Снег идет, что там смотреть, — плаксивым голосом сказала Эллен. — Можно подумать, он никогда уже не перестанет…
— Я взгляну на облака со второго этажа. Может, уже виден просвет.
— Пойдешь туда один? — спросила Эллен таким тоном, словно усомнилась в рассудке Нико.
— Не забывай, что вождь Мясницких Топориков вышел на тропу войны, — предостерег Давид.
Нико отмахнулся.
— За меня не волнуйся. Думаю, Маттиас просто напуган. Я не стану к нему приближаться.
Когда Нико ушел, следом за ним поднялся Хорст.
— Деваться некуда, мне нужно проверить отопление. Проблемы с расширительным бачком, и необходимо произвести кое-какие манипуляции, чтобы систему не прорвало.
— Мы же решили держаться вместе, — проговорила тонким голосом Эллен. — Что если кто-то из вас не вернется? Нам снова устраивать розыск? Без меня, я в этом участвовать не буду. Не хочу угодить в лапы этому психу.
Хорст пожал плечами.
— Нужно проверить оборудование, хочу я того или нет. Маттиас у себя в номере, а Тимо я не боюсь. И вам не стоит его бояться. Он лишь скрывается от людей, которые незаслуженно посадили его под замок. — При этом он не сводил глаз с Эллен, и та смущенно потупилась.
— Не против, если я пойду с тобой? — спросил Флориан, поднимаясь. — Я бы тоже немного прошелся.
Хорст поколебался, но потом кивнул.
— Только не пойми меня неправильно, но я бы тогда предпочел, чтобы пошел еще кто-то.
— Так ты считаешь, что это был я?
— Считаю, что это мог быть кто угодно. И если ты невиновен, может статься, что я окажусь тем психом. Так что для нас обоих будет лучше, если пойдет кто-то третий.
— Я пойду с вами, — сказала Йенни, в надежде, что ей удастся поговорить с Флорианом, пока Хорст будет возиться с оборудованием.
Флориан, очевидно, был не в восторге от такой перспективы, но не стал возражать, когда Хорст кивнул.
— Пошли.
— А еще такой вопрос, — начал Давид, когда они уже направились к двери. — Что насчет поесть?
Эллен покачала головой.
— Как ты можешь думать о еде в такой ситуации?
— Ну, рано или поздно надо будет поесть. И, возможно, тебе даже полезно будет отвлечься. Ты до этого готовила с Нико. Может, смастерим что-нибудь вдвоем, что скажешь? Хотя бы бутерброды.
— Скажу, что мне от одной мысли о еде становится дурно.
Давид посмотрел на Сандру и Йоханнеса, все еще погруженных в разговор. Сандра положила руку на запястье Йоханнеса; она выглядела напряженной.
— Сандра? Йоханнес?
Оба взглянули на него вопросительно.
— Как насчет перекусить?
— Боюсь, я не проглочу ни кусочка, — ответила Сандра.
Йоханнес тоже покачал головой.
— Не сейчас.
Вернулся Нико и остановился в дверях.
— Особо что-то разглядеть не удалось, но есть надежда, что небо проясняется. Кроме того, там наверху такая ругань, что клочья летят. Аннику до первого этажа слышно.
— И о чем спорят? — полюбопытствовал Давид.
— Не знаю, но кричат довольно громко.
— Так мы идем? — спросил Хорст, обращаясь к Йенни и Флориану.
Они кивнули одновременно и двинулись вслед за Хорстом. Йенни шла посередине, Флориан — позади нее. При этом она отметила, что ей не по себе от присутствия своего же сотрудника за спиной.
Они дошли до лестницы и молча спустились. Затем прошли по коридору под трубами отопления и наконец остановились перед дверью, за которой слышен был приглушенный гул. Когда же Хорст открыл дверь, гул перешел в рокот.
— Дайте мне минут пять. Может, вам лучше здесь подождать? Там шумновато.
— Да, пожалуй, — поспешила ответить Йенни.
Другая возможность еще раз поговорить с Флорианом ей вряд ли представится. Когда дверь за Хорстом закрылась, она не стала терять времени.
— Я верю, что этот нож у тебя выкрали, — сказала Йенни, глядя Флориану в глаза. — И, надеюсь, ты поймешь, что я все равно должна была сказать остальным.
— Нет, не пойму, — холодно ответил Флориан. — Если б ты действительно мне поверила, то промолчала бы. Знают об этом остальные или нет, уже не играет роли. Не было никакой необходимости ставить меня в такое положение.
Йенни энергично замотала головой.
— Это не так, Флориан. Не я поставила тебя в такое положение, а ты сам. Кроме того, остальные должны знать об этом, хотя бы потому, что теперь можно совместно подумать, кто, когда и как выкрал у тебя нож. Возможно, это выведет нас на истинного преступника.
— Нет, черт возьми. Думаю, ты сказала остальным, потому что для тебя это еще одна возможность показать всем, какая ты правильная начальница, и не потерпишь малейшей провинности своих сотрудников.
Йенни была так потрясена, что даже растерялась на мгновение.
— Такой ты меня видишь?
Флориан фыркнул.
— Вот только не надо. Все в фирме знают, как ты выслуживалась перед Фуксом и докладывала ему обо всех наших пролетах. Или думаешь, никто этого не замечает?
— Но я… — с трудом проговорила Йенни. Ей было досадно, но она ничего не могла поделать: по щекам потекли слезы. — Я всегда думала, что мы хорошо ладим. — Даже голос ее теперь звучал плаксиво. — Неужели я так заблуждалась? Томас и Анна считали так же?
Флориан хотел что-то сказать, но заметил слезы на ее щеках и опустил взгляд. Йенни не давила на него. Ему явно требовалось время на размышление.
— Я бы мог сказать «да», ведь они теперь не имеют возможности высказаться, но… это будет ложью. Нет, они оба любят тебя. Любили. А я… а, черт, прости меня, Йенни. Я сам знаю, как много ты работала, так что свое место ты заняла заслуженно. Я сказал так только потому, что ты выдала меня, и… — Он поднял на нее глаза. — В общем, прости.
В этот момент открылась дверь, и Хорст вышел из котельной.
— Готово, — сообщил он и вытер руки тряпкой. — Теперь можем быть спокойны.
Он заблуждался.
30
Прежде она даже не задумывалась над тем, как зависит ощущение времени от чувственного восприятия. Да и с чего бы? Когда человек видит и слышит, повода для таких мыслей не возникает.
И вот она лежит и понятия не имеет, темно сейчас или светло. Полдень, вечер или ночь. Не то чтобы это имеет какое-то значение, но ведь у нее ничего не осталось, кроме мыслей. И пока рассудок вновь не принялся пережевывать вопрос о том, какой теперь будет ее жизнь, Анна старается подумать о времени. Или о болях.
Непонятно, это боли стали легче или же дело просто в привычке. Так бывает, когда человек по прошествии времени перестает ощущать даже скверные запахи, потому что привыкает к ним. Впрочем, к этим вспышкам, что пронизывают время от времени голову, Анна так и не привыкла. Она воспринимает их скорее как неприятных знакомых, что периодически к ней заглядывают, и терпит их, потому что должна терпеть. Лишь изредка они увлекают ее за собой во тьму.