И вот он снова, вопрос всех вопросов, на котором всецело сосредоточено ее нынешнее бытие. Такова будущая жизнь? Лежать вот так, не зная, где она, есть ли кто-нибудь рядом, и без возможности дать о себе знать? Заточенной в изувеченном и бесполезном теле?
Но хуже всего осознание, что она сама не сможет ничего предпринять против этого. Что не в состоянии даже прекратить это жалкое существование.
Могла бы попытаться проглотить язык, — впервые за долгое время звучит новый голос. И хотя это воображаемый голос, она слышит в нем коварство.
Это не так трудно, как может показаться. И эффективно. Как только язык застрянет в глотке, ты уже не сможешь ухватить его пальцами и вытащить. Все же есть свои плюсы в полном параличе.
Или ты просто порадуешься, что теперь тебя никто не побеспокоит, ты свыкнешься с такой вот тихой жизнью, а окружающие о тебе позаботятся. Кто-то даже позавидует.
Неужели это голос разума прокрался в ее мысли? С другой стороны… может, он и прав?
Нет. Она должна гнать его. Этот голос и эти мысли.
Взаимодействие! Волшебное слово. Сейчас она как следует поразмыслит, каким образом можно общаться с окружающими, и ей не придется слушать этот голос. Точно.
Только вот что она может сделать одной лишь головой?
Код! Нужен код, который распознают другие, если достаточно часто его повторять. От возбуждения Анна дергает головой, и это провоцирует огненный вихрь в нервной системе.
Не нужно подчиняться этим болям. Игнорировать, просто игнорировать их. Так на чем она остановилась?
Господи, как же больно…
Код, точно. Нужен код, который поймут окружающие. Анна видела, как герои в одном фильме пользовались азбукой Морзе. Можно сымитировать морзянку движениями головы.
Можно было бы, если б знала код Морзе, но ни ты, ни остальные вокруг его не знают.
К сожалению, это так.
Накатывает очередная волна боли, обжигающей как лава. Нужно отвлечься. Анна думает о временах, когда видела тот фильм с морзянкой. Как он там назывался? Потом о Йенни, о Флориане…
Она думает о своей работе. И, как ни странно, новый голос, в конце концов, подсказывает ей, как можно все провернуть.
31
Когда Йенни, Флориан и Хорст вернулись в каминный зал, остальные уже сидели с бокалами в руках. Слева от первого кресла теперь стоял столик с напитками из столовой.
Все смотрели на них в таком ожидании, как будто они должны были пережить нечто выдающееся.
— Всё в порядке? — спросил Нико, обращаясь к Йенни, и бросил при этом взгляд на Флориана — намеренно или нет, сложно было сказать.
— Да, все хорошо, и отопление снова в норме.
Нико поднял стакан, примерно на два пальца наполненный прозрачной жидкостью. Это могло быть водой, но, вероятнее всего, в стакане была водка.
— Мы перенесли столик с напитками и позволили себе немного выпить. Вам бы тоже не помешало пропустить что-нибудь.
— Да, угощайтесь, — поддержал его Давид. — Мы как раз хотели выпить за то, что еще живы и в состоянии поднять бокалы. Ждем только вас.
Йенни не питала особой страсти к алкоголю, но в нынешней ситуации, возможно, это и пошло бы ей на пользу. Она подошла к столу и заметила краем глаза, что Йоханнес, очевидно, снова выбрал виски. Оставалось надеяться, что все не закончится как в прошлый раз.
Подле него сидела Эллен с бокалом шампанского. Йенни тоже налила себе шампанского из откупоренной бутылки. Вино оказалось теплым, но Йенни предпочла его чему-то крепкому.
Флориан налил водки. Хорст отказался.
— Ну что ж… — Давид взял свой стакан, вероятно, тоже с водкой, и поднес к губам.
Все, кроме Хорста, последовали его примеру. Йенни отметила, что шампанское комнатной температуры действительно отвратно. Все происходящее казалось ей весьма причудливым. Запертые в пустующем отеле, с трупом за дверью и зверски изувеченной женщиной, лежащей рядом на матрасе, они преспокойно выпивали, как в корпоративном отпуске… впрочем, в случае Томаса, Анны, Флориана и ее самой это и был корпоративный отпуск.
Йенни не успела развить эту мысль. Эллен и Сандра одновременно вскрикнули, и она вздрогнула так, что разлила шампанское. Обернувшись, увидела, как Йоханнес медленно валится с кресла и падает на пол. При этом туловище его развернуло таким образом, что Йенни увидела лицо. Оно потемнело, глаза были широко раскрыты. За исключением крика и грохота, с которым Йоханнес ударился об пол, все произошло в зловещей тишине.
Йенни вскочила и в пару прыжков оказалась рядом с упавшим. Нико подскочил почти одновременно. С ее последних курсов по оказанию первой помощи прошла целая вечность, но это не имело значения. Не особо раздумывая, Йенни проверила пульс на запястье и… ничего не ощутила. Попробовала сонную артерию, но и там не заметила биения.
— Ничего, — вымолвила Йенни, и они с Нико перевернули его на спину. — Наверное, инфаркт. Давай, ты делай массаж сердца, а я — искусственное дыхание, — распорядилась она без уверенности, правильно ли это при инфаркте.
Йенни обхватила голову Йоханнеса, запрокинула и хотела уже прижать свои губы к носу, как вдруг ее схватили за плечо и рванули назад.
— Нет! — крикнул кто-то.
Йенни недоуменно оглянулась. Над ней стоял Давид, все еще удерживая ее за плечо.
— Ты чего? — вскинулась на него Йенни и попыталась высвободиться, но тот держал ее железной хваткой.
— Посмотри на него. — Давид кивнул на Йоханнеса, чье лицо стало еще темнее и странно отекло. — Готов поспорить, это не инфаркт, а яд. Очевидно, очень сильный и быстродействующий. К нему ни в коем случае нельзя прикасаться.
— Но… — начала Йенни, еще не вполне соображая, что произошло.
— Вот же срань, — выдавил Флориан.
Эллен всхлипывала и бормотала что-то нечленораздельное.
— Но… как такое возможно? — спросила надтреснутым голосом Сандра. — Он же вот только что еще…
— Как я уже сказал, это может быть сильнодействующий яд. — Давид указал на стакан, валявшийся чуть поодаль от Йоханнеса. Вокруг него растеклось темное мокрое пятно. — Вероятно, в виски.
— Это… какое-то безумие, — в ужасе проговорил Хорст. — И что теперь? Нужно что-то предпринять. Нельзя же просто так списать его…
Йенни все еще пребывала в шоке от мысли, что могло произойти, если б Давид вовремя не удержал ее и она прикоснулась ртом к лицу Йоханнеса.
— Нет, нет, нет! Я не могу это так оставить. — Нико снова проверил пульс, затем положил руки, одну поверх другой, Йоханнесу на грудь, выпрямился и начал делать массаж сердца. При этом он считал вслух: — Раз, два, три, четыре… — Пауза в три-четыре секунды. — Раз, два, три, четыре… раз, два, три, четыре…
Остальные молча наблюдали за его действиями. Нико пыхтел от напряжения, но и не думал сдавался.
— Раз, два, три, четыре…
В конце концов Йенни приложила палец к шее Йоханнеса, сосредоточилась на пару мгновений, затем взглянула на Нико и покачала головой.
— Бессмысленно. Он мертв.
Как в замедленной съемке, Нико отнял руки от груди мертвого и подался назад.
— Не может быть, — всхлипывала Эллен. — Ну почему Йоханнес?
— А почему Томас? Почему Анна? — вскинулся Флориан и приложил ладонь ко лбу. — Неужели ты не понимаешь: психопату без разницы, кто станет его следующей жертвой. Этот человек просто ненормален.
Он отступил на несколько шагов назад и оглядел присутствующих.
— Не имеет значения, сидеть нам всем вместе или порознь, и маньяк только что продемонстрировал нам это. Мы можем делать что угодно, и он все равно найдет способ нас убить. Неужели вы этого не поняли?
В его голосе появились истерические нотки.
— Что правда, то правда, — согласился Давид, причем на удивление сдержанно и тихо. На лице у него тоже был написан ужас.
— Нам… нам пока не стоит… — У Сандры сорвался голос, и она спрятала лицо в ладонях.
— Но кто мог добавить яд в виски? — спросила Эллен, уставившись на мертвого куратора.
— Кто угодно, — ответил Давид. — Бутылки все это время находились в столовой.
Эллен покачала головой.
— Но… мы же почти все время были вместе. Нет только Тимо, Маттиаса и Анники… Это мог сделать кто-то из них. Точно, кто-то из них.
— Глупости. — Флориан нервно расхаживал по комнате; очевидно, смерть Йоханнеса совершенно выбила его из колеи. — Любой из нас и из них мог подсыпать что-то в бутылки.
Давид подошел к столику, откупорил бутылку с виски и осторожно понюхал.
— Разве только яд подсыпали не в бутылку, а в стакан. В таком случае это кто-то из нас.
Все стали потрясенно переглядываться, как если бы содеянное можно было прочесть по чьему-то лицу.
— Точнее, кто-то из вас, — поправил Флориан и посмотрел по очереди на Сандру, Нико, Эллен и Давида. — Меня, Йенни и Хорста здесь вообще-то не было, когда вы брали стаканы и разливали напитки.
— Это мог быть любой, ты сам только что сказал, — капризно, как ребенок, заявила Эллен.
— Если ему и в самом деле подсыпали что-то в стакан, — высказала свои мысли Йенни, — это значило бы, что кто-то планировал отравить Йоханнеса, иначе зачем кому-то носить при себе яд?
Давид пожал плечами.
— Или кто-то планировал отравить кого-нибудь, и стакан Йоханнеса подвернулся удобнее.
— У тебя были с ним какие-то разногласия из-за работы, или я что-то путаю? — спросил Флориан у Сандры.
Та посмотрела на него с недоумением.
— Да, но… господи, по-твоему, я отравила бы человека только потому, что он боится потерять из-за меня работу? Надеюсь, ты это не всерьез.
— Кроме того, — вмешался Давид, — тогда скорее у Йоханнеса был бы мотив отравить Сандру, или я ошибаюсь?
— Никто из нас этого не делал, — проскулила Эллен. Щеки у нее влажно блестели. — Это были Маттиас, Анника или Тимо. — Она утерла щеки. — Зачем кому-то вообще делать такое? И почему яд?
— Если это действительно был яд, — заметил Хорст, стараясь не смотреть на мертвого. — Полагаю, никто из нас не обладает достаточными знаниями в медицине, чтобы с уверенностью определить причину смерти.