- Или нет?
- Или, - кратко, но емко отвечаю я, подцепляя колечко следующей банки.
- Погоди, ты хоть закусывай! – Подруга мечется между топчаном на крыше и кухней в доме, выставляя рис, кимчи[4], соусы и – о, счастье! – тазик острых куриных лапок.
- Джиён! – проникновенно говорю я. - Жалко, я не парень, а то бы моментально на тебе женилась! Какой же классной женой ты станешь!
- Станешь тут, ага, - ворчит та, - кому только? Ты вон даже «братца» Кима для подруги пожалела!
- Так, лапы прочь от моего хубэ, старушка кумихо[5]! – парирую я. - Ищи себе другую мужскую печень на закуску!
Джиён, со своим остреньким подбородком и раскосыми глазами и впрямь удивительно похожая на лисицу, мечтательно облизывается:
- Там не только печень, там весь парнишка сладенький! Ух, как бы я его всего понадкусала!
Против воли хихикаю, представив себе вопящего и отбивающего хубэ, Джиён, моментально уловив смену моего настроения, чокается пивом и велит:
- Рассказывай!
Мы заедаем и запиваем мою историю, подруга задумчиво подытоживает:
- Слушай, что-то тут не так…
- Да все тут не так! – вздыхаю я. – Начиная с того, что мы работаем с Сонги в одной компании и даже в одном здании…
- А его невеста-то где сейчас?
- Доучивается в своем университете в Кембридже, - моментально докладываю я. Говорю же, я в курсе всех передвижений и даже настроений этой гадской «сладкой парочки»!
- Вот он, похоже, заскучал, развлечься хочет! – припечатывает подруга. Я замираю с куриной лапкой в зубах.
- С чего вдруг такие выводы? Он всего лишь подвез меня до дома. Один-единственный раз!
- Неужели? – вкрадчиво говорит Джиён. – А сколько раз останавливал тебя в коридорах и всяких там ваших холлах? Еще и разговоры разговаривать пытался!
Правда. Даже начало казаться, что Хон Сонги сменил характер работы с кабинетного на разъездной… вернее, ходячий. Но я думала, что это лишь глюки моего ущемленного самолюбия и фантомная боль треснувшего пополам сердца.
Вот и сейчас, поразмыслив, мотаю головой:
- Да ну, какие там «развлечения»! Во-первых, в «Ильгруп» романы сотрудников не приветствуются. Во-вторых, не будет же Хон делать это прямо под носом у своего будущего тестя! А в-третьих… Ну ты же ее видела!
«Ее» - это нынешнюю девушку Хона Сонги.
Умницу, заканчивающую в Англии то ли магистратуру, то ли вовсе докторатуру, в короткие каникулы приметившую и стремительно заполучившую себе видного, умного и перспективного Хона Сонги.
Красотку с обложки глянцевого журнала. Пусть даже она ото лба до бюста вся в пластике, как сочувственно уверяют мои подруги, а идеальная кожа и сияющие глаза лишь результат фотошопа, разница между нами… разительная.
К тому же – контрольный выстрел в голову - у меня нет в наличии отца - главы юридической службы корпорации «Ильгруп».
В общем, миссия невыполнима!
- Слу-ушай! – внезапно загорается Джиён. – А вдруг он вообще собрался дать задний ход? Подумал, сравнил и решил, что ты все-таки лучше, а?
Гляжу скептически. Я могла бы поверить в это раньше, когда мечтала, что однажды Сонги придет и скажет, что во всем мире нет никого лучше меня! Я, конечно, повыпендриваюсь, помотаю ему нервы, но в конце концов прощу и мы заживем лучше прежнего.
Но… Джиён не видела, как уважительно относятся к нему в компании – даже руководители. Знают, кому он приходится родственником, пусть и будущим. Сонги всегда был нацелен на карьеру, мне ли не знать! И теперь, когда у него все получается, вдруг возьмет и откажется от нее ради прошлой… и бесперспективной девушки?
- Давай уже прекратим о нем говорить? – прошу я подругу. – А то придется еще и за соджу бежать!
Джиён соглашается сразу: говорю же, настоящее сокровище! Рекомендует:
- Ешь до отвала! Пусть у тебя болит желудок, а не сердце!
…У меня болит и то и другое. Безуспешно пытаясь заснуть, ворочаюсь, вздыхаю. Гадский Хон со своим внезапным извозом плотненько погрузил меня в наше общее прошлое, которое я и без того целый год мусолила до сумасшествия, а потом ради сохранения здоровья пусть небольшого, но все-таки своего ума запретила себе вспоминать. И даже начало удаваться! Более-менее.
И тут снова он!
Лучше бы я, и в самом деле, отправилась в ночной клуб с окаянным хубэ! Тогда, натанцевавшаяся и напившаяся, раздражалась бы исключительно на нахального Ким Ючона. Безотносительно своего прошлого и своего бывшего.
…Теперь уже двое работников «Ильгруп» в курсе, где я живу.
Потому что Ким Ючон однажды ночевал у меня дома.
***
[1] Гонги (конги) – детская игра в камешки.
[2] BTS – знаменитая южнокорейская группа.
[3] «Айщ» – в смысле русского «блин», а то и крепче.
[4] Кимчи – квашеные овощи, прежде всего пекинская капуста.
[5] Кумихо – лиса-оборотень, съедающая печень влюбленных в нее мужчин.
Глава 5
Через пару недель работы отдел устроил стажеру приветственную вечеринку. Даже руководительница Ли почтила ее своим редким присутствием (чему никто особо не обрадовался). Известно, как это происходит: все много едят и пьют, шумят и веселятся, пугают новичка ужасами работы, тут же подбадривают, что сами такими были, и гляди: ничего, выжили! Тому остается только улыбаться, благодарить-кланяться. И много-много пить.
Вот с этим-то как раз и вышло… то, что вышло.
Поначалу Ючон веселился от души: наш отдел - вообще его первое место работы, и все происходящее для него ново, интересно и даже радостно.
До тех пор, пока не пришлось традиционно выпивать с каждым сотрудником. Больше всего старался менеджер Рю Чжисоп, наливая ему то полную чашку макколи[1], то делая «бомбочки» из пива и соджу. Уж на что я знатный «пивун», и то начало мутить при одном взгляде на напитки, которые без конца приходилось одолевать новичку. А мужчина только его подбадривал и подначивал. Кажется, он ревновал к стажеру за повышенное внимание от женской части отдела, и таким вот образом решил отомстить или унизить, если тот не справится с «угощением от души»...
- Не пей, если не хочешь, - улучив минуту, шепнула я. Раскрасневшийся Ючон взглянул на меня уже «плывущими» глазами и мужественно мотнул головой (при этом опасно накренившись со стула – я аккуратно вернула его обратно).
- Нет! Я должен! Это же моя вечеринка!
Ну должен так должен. Мальчик взрослый, сам разбирайся.
Но разбираться пришлось как раз мне.
Мы проводили руководительницу до такси. Остальные коллеги, приобнявшись, хохоча и вразнобой напевая, пошли на второй круг в караоке, когда я, оглянувшись, не обнаружила нашего хубэ.
- Да вон он, забирай! – Хозяйка махнула фартуком в сторону прикорнувшего на сдвинутых стульях Ючона. Он еще и руки под щечку трогательно сложил. – Совсем уморили парнишку!
Уморишь его, как же! Этот «парнишка», выше меня на полголовы, сам кого угодно уморит! Но оставлять его здесь тоже не вариант.
Растолкать стажера удалось не сразу: я и тормошила, и по щекам хлопала, и уши растирала, и водой брызгала! Наконец парень очнулся, сел, подпер бедовую голову, растопырил глаза и с трудом сфокусировал взгляд на мне. Расплылся в ухмылке:
- О! Жевательная резинка!
Я легонько шлепнула его по лбу.
- Сам ты… резинка! И не жевательная. Езжай спать домой.
Огляделся – удивился.
- О! А где все?!
- Уже разошлись, - соврала я, и Ючон огорчился:
- Ка-ак? А следующие заходы? Какие-то вы тут все слабые…
- На себя посмотри! Давай-давай, поднимайся!
Не с первого раза и с моей неласковой поддержкой ему удалось встать и даже добраться до такси. Но Ючон ни за что не соглашался ехать «без уважаемой сонбэ» и за руку буквально затащил меня в машину: пьяный-пьяный, а сильный! Смирившись с незапланированными тратами на такси (потом заставлю вернуть!), я села рядом на заднее сиденье, пристегнула его (парень дергался и хихикал: «ой, не надо, сонбэ, щекотно!»), себя и скомандовала:
- Поехали!
И тут случилась основная засада: Ким Ючон никак не мог вспомнить собственный адрес. Напрасно я билась, перечисляя районы, где может проживать этот богатенький придурок: Каннам, Ёнсан, Сочхо, Апкуджон, Пхёнчхан… Бесполезно, стажер соглашался на всех них скопом. Потом просто велел ехать прямо, он будет указывать дорогу, и тут же преспокойно заснул, уронив голову мне на плечо. Я то и дело тормошила его, пихала локтем в бок, дергала за ухо, спрашивая: «Ты вспомнил? Теперь куда?»; Ючон, почти не раскрывая глаз, махал рукой или говорил: «налево, направо, прямо» – но, по-моему, лишь бы от него отвязались.
Мы несколько раз пересекли реку Хан туда-сюда-обратно, когда водитель – пожилой терпеливый аджосси, безропотно сворачивающий во всех противоречивых Ючоновских направлениях, не намекнул, что ему самому не мешает вернуться домой хотя бы к утру. К этому времени я уже устала спихивать со своего плеча тяжелую голову дремлющего стажера и мрачно размышляла, не выгрузить ли Ючона в каком-нибудь мотеле… Что чревато для него в таком состоянии не только потерей кошелька и дорогих часов, но и… кхм, невинности. «Невинность» в уме я, конечно, закавычила – понятно же, что у парня с такой внешностью и таким самомнением подружек было предостаточно, но…
Эх!
- Простите нас, аджосси! Едем… - и я назвала свой адрес.
Как я подпихивала и волокла хубэ по бесконечным лестницам – песня отдельная. Это в дорамах[2] парни носят подвыпивших девушек на закорках, а у меня в жизни все наоборот! В конце концов я втолкнула его в наш дом. Игнорируя вопросы удивленной подружки, бросила на пол между кроватями покрывало, уронила туда же до конца не проснувшегося Ючона и, злая и упарившаяся, сразу отправилась в душ.
Джиён вдоволь похихикала над моим рассказом: да-да, напившемуся симпатичному парнишке и впрямь безопаснее с двумя трезвыми девушками, которые могут делать с ним что угодно, чем в одиночку в номере мотеля! Бессовестная и бесчувственная! Не понимает, что я как сонбэ, пусть и недобровольная, должна за ним приглядывать.