А тут еще и трудности с Манхэттенским проектом, который в перспективе должен был решить проблему «большой дубинки». На инженеров и ученых проекта напал настоящий мор, и уже более двух десятков ведущих ученых, собранных со всего мира, погибли. Но это было бы еще полбеды: еще добрый десяток просто исчезли. Буквально растворились в воздухе. Правда ФБР утверждает, что все смерти и исчезновения естественны или вполне укладываются в определение «несчастный случай», но само слово «случай» неуместно, когда говорится о такой концентрации смертей. Особенно если в половине тех самых «случаев» не найдено тел. От Роберта Сербера, например, осталась только шляпа, от его жены – обгоревшая туфля. Даже генерал Лесли Гровс, возглавлявший проект, заговорил о божьей каре, что для этого вояки было совсем не свойственно. Кстати, именно уцелевшие сотрудники бесследно исчезнувшего Оппенгеймера установили, что на или над Оаху была взорвана не бомба, созданная на принципах расщепления материи, а что-то другое.
И ведь ответить на столь наглый выпад совершенно нечем! До реализации атомного проекта пройдет еще несколько лет, и это в самом лучшем случае. А война – вот она! Прямо сейчас настойчиво стучится в двери, и решение принимать нужно прямо сейчас.
А несчастный случай, приключившийся с учеными-ядерщиками, стоял в Георгиевском зале Кремля и улыбался во всю ширь, наблюдая, как Всесоюзный староста – Михаил Иванович Калинин – неловко прикрепляет Звезду Героя к ее высокой груди.
Женя Кострикова[459], которую пластические хирурги превратили из просто симпатичной девушки в настоящую мужскую погибель, лично отправила на тот свет восемь из двадцати шести ученых и пять инженеров, занимавшихся ядерной бомбой в США, а еще двенадцать умудрилась переправить вместе с семьями в СССР. Да и в самом деле: что всегда сочувствовавшему коммунистическому движению Оппенгеймеру, или члену компартии Себеру делать в оплоте империализма? Нечего, абсолютно нечего…
Теперь ее и несколько других товарищей, входивших в группу, награждали за успешное выполнение приказа. Тихо и практически келейно, но в присутствии первых лиц государства – Калинина, Молотова, Ворошилова и Берии, – что придавало мероприятию совсем другую окраску. Наконец Калинин справился, и под аплодисменты Женя отошла к столу, где уже поставили шампанское, и ловко подхватила бокал на тонкой длинной ножке.
Сталин, стоявший пообочь, одобрительно улыбнулся и внимательно посмотрел на дочь своего старого друга и верного соратника, союзника, сподвижника. Он искал в ее лице знакомые черты и легко обнаруживал их. Упрямый лоб, внимательные глаза, чуть поджатые губы…
Слегка наклонившись к Евгении, Иосиф Виссарионович спросил:
– Что, дочка, тяжело было?
– Никак нет, товарищ верховный главнокомандующий, – Женя озорно улыбнулась, и в зале словно включили дополнительное освещение. – Тяжело было в учении. Несколько раз думала: все, сейчас сдохну. А потом оказывалось, что это только начало…
Сталин хмыкнул. Он вспомнил рассказы Васьки и Артема об обучении у Стального Кира, представил себе, что должна была испытывать эта молодая, совсем еще молодая девчонка, например, на марш-броске, и поежился.
– Может, есть просьбы, пожелания или какие-то вопросы?
– Просьб нет, товарищ Сталин. – Майор Кострикова тряхнула светлыми кудрями, выбивавшимися из-под форменного берета[460]. – А вопрос… – Она ярко улыбнулась и посмотрела прямо в глаза Сталину. – А что вы делаете сегодня вечером?
Сталин усмехнулся.
– Ну, ты, дочка, удивила. Зачем тебе старый, больной грузин, неужели молодых парней вокруг мало?
– Парней много, а товарищ Сталин – один! – Она упрямо сжала губы. – Вот Надежда Новикова, уж вообще ничего и никак – без слез не взглянешь! – какого мужа отхватила! А я чем хуже?
– Лучше, лучше… – Сталин хотел взмахнуть рукой, но вовремя вспомнил, что держит бокал с шампанским. Внимательно наблюдая за девушкой, он отпил и поставил бокал на столик. – Значит, приглашаешь меня на свидание? – Он хмыкнул. – Решительная.
Сталин внимательно посмотрел в глаза девушке, которую видел еще совсем маленькой, и уже хотел мягко отказать, когда вдруг какая-то дикая, шальная мысль проскочила, словно молния, у него в голове. Иосиф Виссарионович вдруг подумал, что уже давно все выверяет и выстраивает каждый свой шаг, словно на минном поле, и что в той, уже не состоявшейся истории ни к чему хорошему не привело. Ни друзей, ни нормального дома… А что такое дом для горца?
– У меня есть встречное предложение. – Глаза Сталина потеплели. – Говорят, выпустили новую комедию, «Кавказская пленница», с Серовой и Райкиным. А потом можно зайти поужинать. Как тебе такой план?
– Отлично, товарищ верховный главнокомандующий. – Евгения нетерпеливо переступила ногами. – Может, тогда прямо сейчас сбежим?
Уже покидавшую Кремль парочку нагнал Власик.
– Товарищ Сталин! – Он укоризненно посмотрел на вождя и перевел взгляд на Кострикову. – А вы, товарищ майор! Никакого представления о дисциплине!
– Спокойно, товарищ Власик. – Сталин с улыбкой посмотрел на начальника своей охраны. – Сегодня товарищ Кострикова будет меня охранять.
Власик уже хотел сказать что-то, но когда посмотрел в глаза Сталина, сдулся и перевел взгляд на Женю.
– Оружие есть? – Он полез в карман, но в руках Евгении, словно из воздуха, материализовался «Маузер HS» с коротким набалдашником глушителя.
– Вот, товарищ генерал-лейтенант.
– А-а-а… – Власик кивнул и вздохнул. – Вас, новиковцев, не переделаешь. Даже на награждение со стволами.
Он махнул рукой и пошел по коридору.
Охрана дальнего радиуса бдила, и облако телохранителей двигалось вокруг чинно прогуливавшейся парочки, изображая из себя прохожих, продавцов и прочий московский люд. Построенный к четырнадцатой годовщине Великого Октября в Доме на Набережной кинотеатр «Ударник» встретил их гомоном и толкотней выходного дня. Женя уже представила себе, как они будут стоять в очереди за билетами, когда вдруг возникла некая суета, и выскочивший из здания мужчина, представившийся директором кинотеатра Вартановым, проводил их в небольшую ложу с уютными кожаными диванами и тактично испарился.
Фильм, переснятый по сценарию 1966-го года, но с новыми актерами, получился не хуже и зрители смеялись в тех же местах и точно так же восхищенно вздыхали, когда активистка, комсомолка и спортсменка в исполнении Валентины Серовой демонстрировала подтянутую фигурку. Аркадий Райкин, исполнявший роль Шурика, тоже выкладывался на всю катушку, и хохот в зале не стихал до последних кадров.
Наутро молва о Сталине, гуляющем под ручку с красавицей майоршей – героем Советского Союза облетела всю Москву. Мужики понятливо улыбались, с мыслями, что Сталин-то еще ого-го, а женщины завистливо вздыхали.
Исороку Ямомото принимал маршала Тимошенко в своем родовом доме в Киото, и к этому приему он готовился особенно тщательно. Мощь оружия, продемонстрированная северными союзниками, была такова, что он уже не раз и не два возносил хвалу Сыну Неба Божественному Тенно за то, что он не позволил Японии втянуться в войну с русскими. Страшно было даже подумать о том, что могло случиться, упади эти бомбы на Токио или любой другой город. Аэрофотографии уничтоженной базы американского флота вызвали настоящий шок в японском генштабе и массу предложений о том, как можно использовать это оружие в войне против американцев. Но Ямомото не давала покоя совсем другая мысль.
Маршал прибыл точно в назначенное время, и, щадя его немолодые кости, хозяева усадили гостя в традиционное европейское кресло, поставив рядом столик с напитками и легкой закуской.
Отсюда с террасы дома открывался замечательный вид на гору Симэй, серебрившуюся ледяной шапкой в свете заходящего солнца.
Семен Константинович с удовольствием попивал зеленый чай из тончайшей фарфоровой чашки и, ведя беседу ни о чем, внимательно поглядывал на командующего объединенным флотом Исороку Ямомото, ожидая, когда же тот, наконец, перейдет к делу. Он уже успел ознакомиться с этикетом и нравами японской элиты и не торопил события, наслаждаясь прекрасными видами и угощением, явно приготовленным с учетом его европейского вкуса.
Наконец японец решил, что выказал достаточное уважение гостю и, точно так же не торопясь, перешел к делу.
– Как уже наверняка известно Тимошенко-сан, флот Божественного Тенно одержал несколько впечатляющих побед над западными варварами, и в немалой степени благодаря помощи нашего верного и доблестного союзника. Теперь пришла пора следующей ступени войны. Мы должны нанести удар по Панамскому каналу, который позволяет быстро перебрасывать помощь и ресурсы тихоокеанскому флоту.
Наши инженеры разработали и сделали несколько авианесущих подводных лодок, которые смогут скрытно подойти и нанести удар по шлюзам канала. Но к сожалению, даже всех имеющихся самолетов, базирующихся на лодках типа 400, не хватит для надежного уничтожения шлюза. – Адмирал замолчал и вопросительно посмотрел на маршала. – Возможно, у вас есть иное решение этой проблемы?
– Те бомбы, которые мы сбросили на Перл-Харбор, не помогут. – Тимошенко покачал головой. – Да и не долетят бомбардировщики до канала с такой нагрузкой. Но есть в принципе решение не хуже. – Семен Константинович вытащил из стального чемоданчика невзрачную папку из черной кожи. – Здесь фотографии и основные технические характеристики так называемой крылатой ракеты «Заря». Дальность полета около пятисот километров. Если на конечном участке траектории будет установлено специальное оборудование, например на самолете, то ракету можно направить в конкретную точку, плюс-минус метр. Сделать это можно так. Самолет с системой наведения вылетает заранее и пробирается поближе к шлюзу, после чего следует запуск ракеты, или серии из ракет с временной задержкой. Самолет обеспечивает подсветку цели и перенос удара на новые мишени, после поражения предыдущей.