Таким образом, наше прекрасное дело опускается до дрязг, разочарований, упреков и колкостей.
На плацу Военной школы по утрамбованной коричневой земле маршируют роты кадетов. Я стою за ограждением на площади Фонтенуа, как нередко делаю это, и смотрю, как их муштруют. Такая большая часть моей жизни связана с этим местом. Тут меня обучали, когда я был молодым офицером, и тут я обучал впоследствии сам. Тут я присутствовал на разжаловании Дрейфуса. Здесь, в манеже, дрался на дуэли с Анри.
– Роты – смирно!
– Роты – на караул!
Молодые люди проходят мимо, скосив глаза направо, их шаг идеален, и худшее во всем этом то, что они даже не видят меня. А если и видят, то не обращают внимания – еще один гражданский средних лет в черном костюме и котелке задумчиво смотрит на них из-за ограждения.
И все же в результате мы побеждаем – не в лучах славы, как мы всегда надеялись, не в ходе громкого процесса, после которого осужденный, но наконец оправданный с высоко поднятой головой выходит на свободу. Мы побеждаем тихо, за закрытыми дверями, когда страсти поостыли, побеждаем в комитетах и архивах, когда все факты многократно просеиваются добросовестными юристами.
Сначала Жорес, лидер социалистов, произносит аналитическую речь в палате депутатов, речь продолжается полтора дня, в ней все дело разбирается настолько подробно, что новый военный министр генерал Андре соглашается пересмотреть все свидетельства – это происходит в 1903 году. Результаты расследования Андре вынуждают Судебную палату по уголовным делам заняться делом Дрейфуса, и она приходит к выводу, что дело должно быть рассмотрено Верховным апелляционным судом. На рассмотрение уходит весь 1904 год. Потом целый год уходит на политические дрязги в связи с разделением церкви и государства – прощай, 1905-й. Но наконец Верховный апелляционный суд отменяет реннский приговор и полностью реабилитирует Дрейфуса, случается это 12 июля 1906 года.
13-го числа в палату депутатов подается ходатайство о восстановлении Дрейфуса в армии в звании майора и награждении его высшим орденом – крестом Почетного легиона. Ходатайство удовлетворяется 432 голосами против 32, а когда Мерсье в сенате пытается возражать против такого решения, его освистывают. В тот же день рассматривается еще одно ходатайство – о восстановлении меня в армии в звании, на которое я мог рассчитывать, если бы не был позорно уволен в 1898 году, решение принимается в мою пользу 449 голосами против 26. К моему удивлению, когда я снова оказываюсь на плацу Военной школы на церемонии вручения награды Дрейфусу, на мне форма бригадного генерала.
25 октября мой друг Жорж Клемансо становится премьер-министром, я в это время нахожусь в Вене. В тот вечер я во фраке, Полин в вечернем платье, мы занимаем свои места в Венском государственном оперном театре, сегодня Густав Малер за дирижерским пультом, дают «Тристана и Изольду». Я много недель ждал этого представления. Но перед тем как начинают гаснуть огни, вижу чиновника из французского посольства, он идет по проходу, доходит до моего ряда, просит других зрителей передать мне телеграмму, и она переходит из рук в белых перчатках в руки в бриллиантовых кольцах. Наконец телеграмма достигает Полин, и та передает бумагу мне.
СТАВЛЮ ВАС В ИЗВЕСТНОСТЬ, ЧТО СЕГОДНЯ Я НАЗНАЧИЛ ВАС ВОЕННЫМ МИНИСТРОМ. НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В ПАРИЖ. КЛЕМАНСОЭпилог
Вторник, 29 ноября 1906 года
– Майор Дрейфус к военному министру…
Я слышу, как он называет себя моему ординарцу внизу лестницы, слышу знакомый мне голос с немецким акцентом, стук его сапог по ступеням. Потом Дрейфус медленно появляется – фуражка, эполеты, золотые пуговицы, тесьма, сабля, полоска на брюках: все как было до разжалования, но с добавлением красной ленты Почетного легиона на черном мундире артиллериста.
Он останавливается на площадке, салютует:
– Генерал Пикар.
– Майор Дрейфус. – Улыбаясь, протягиваю ему руку. – Я вас ждал. Прошу.
Министерский кабинет не изменился со времен Мерсье и Бийо, все те же голубые панели оттенка утиного яйца. Впрочем, Полин, которая действует тут как горничная, любит каждый день устанавливать цветы между большими окнами, выходящими в сад. Деревья к этому дню уже потеряли листву, в ноябрьских сумерках огни в окнах министерства светятся ярко.
– Садитесь, майор, – предлагаю я. – Устраивайтесь поудобнее. Вы бывали здесь прежде?
– Нет, министр.
Дрейфус садится на стул с позолотой, держится очень официально, спина прямая.
Я располагаюсь против него. Он располнел, выглядит хорошо, почти холено в своей дорогой, изготовленной на заказ форме. Бледно-голубые глаза за стеклами знакомого пенсне смотрят настороженно.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – спрашиваю я, глядя на него долгим пронзительным взглядом.
– Я хотел поговорить о моем звании, – отвечает он. – Я получил повышение от капитана до майора, но это не учитывает годы моего незаконного содержания на Чертовом острове. Тогда как ваше повышение – вы уж извините, что я говорю об этом, – от полковника до бригадного генерала учитывает все восемь лет вашего отсутствия в армии так, как если бы вы были на действительной службе. Я считаю, что это несправедливо, даже предвзято.
– Понимаю. – Я чувствую, как моя улыбка черствеет. – И что вы хотите от меня?
– Чтобы вы исправили эту несправедливость. Повысили меня до звания, которое я бы имел, если бы продолжал службу.
– И какое это звание, по вашему мнению?
– Подполковник.
Я размышляю.
– Но это потребует юридического оформления, майор. Правительству опять придется обратиться в палату депутатов с новым ходатайством.
– Но это нужно сделать. Ради справедливости.
– Нет. Это невозможно.
– Позвольте узнать почему?
– Потому что это невозможно политически, – раздраженно говорю я. – Предыдущее ходатайство подавалось в июле, когда настроения в обществе были в вашу пользу, потому что это делалось на следующий день после вашей реабилитации. Сейчас ноябрь – настроения уже переменились. Кроме того, передо мной стоит нелегкая задача – я уверен, вы это понимаете, – я вернулся в это здание в качестве министра, и мне нужно налаживать отношения со многими офицерами, которые так долго были нашими непримиримыми врагами. Я должен каждый день подавлять в себе злость, забывать о прошлых баталиях, а не возобновлять старую вражду.
– Но ведь это справедливо.
– Извините, Дрейфус. Это просто невозможно.
Мы сидим молча. Внезапно между нами не только полоса ковра: пропасть, и я бы назвал эти несколько секунд самыми мучительными в моей жизни. Наконец тишина становится невыносимой, и я поднимаюсь со стула.
– Если это все…
– Да, это все. – Дрейфус мгновенно поднимается.
Я показываю ему на выход, хотя и чувствую, что нельзя заканчивать встречу на такой жуткой ноте.
– Очень сожалею, майор, – осторожно говорю я, – что мы до сих пор не встретились приватно.
– Да. С самого утра моего ареста, когда вы пригласили меня в свой кабинет, а потом проводили к полковнику дю Пати.
Я чувствую, как краска заливает мое лицо.
– Приношу вам извинения за мое участие в том недостойном заговоре…
– Бог с ним. Вы в полной мере искупили это, как я думаю. – Дрейфус оглядывает кабинет и одобрительно кивает. – Это необыкновенно – сделать то, что сделали вы, и в результате оказаться членом кабинета Французской республики.
– Но самое странное, если хотите знать, я бы никогда не достиг этого без вас.
– Нет, мой генерал, – отвечает Дрейфус, – вы добились этого потому, что исполняли свой долг.
Благодарности
Роман такого рода в огромной степени зависит от многих людей, и я хочу выразить свою благодарность всем тем, чьи книги открыли для меня эту тему. Первое прочтенное мною произведение, рассказывающее об истории Дрейфуса, называлось «Дело: Суд над Альфредом Дрейфусом», автор Жан-Дени Бредин, – эта книга и по сей день остается для массового читателя основной по этой теме. Очень полезной стала для меня книга «Человек на Чертовом острове: Альфред Дрейфус и дело, которое разделило Францию», и я благодарю ее автора, доктора Рут Харрис из Нового колледжа в Оксфорде, за дополнительную информацию и советы, которые она мне дала. Я черпал сведения также из следующих книг: Майкл Бернс, «Дрейфус, семейное дело 1789–1945»; Луис Бегли, «Почему дело Дрейфуса имеет значение»; Дуглас Джонсон, «Франция и дело Дрейфуса»; Пирс Пол Рид, «Дело Дрейфуса»; и монументальный труд Жозефа Рейнаха «История дела Дрейфуса», который остается непревзойденным, хотя и был опубликован в 1908 году. Полезными оказались также: «Золя: жизнь» Фредерика Брауна и двухтомная биография Пруста, написанная Джорджем Пойнтером.
Из специальных работ я в огромном долгу перед книгой «Дело Дрейфуса: хронологическая история» Джорджа Р. Уайта, которая в течение года постоянно была у меня под рукой. Еще один чрезвычайно ценный источник: «Жорж Пикар: дрейфусар, изгой, министр: правосудие достоверности» Кристиана Вигуру, первая и единственная биография Пикара, опубликованная более чем за сто лет, она содержит семейные письма и информацию из полицейских архивов. Мне повезло: моим источником стало новейшее исследование дела, содержащееся в работе «Секретное досье в деле Дрейфуса» Пьера Жерве, Полин Перец и Пьера Стютена. Связанный с этим исследованием сайт (www.affairedreyfus.com), появившийся, когда я писал роман, содержит массу информации, включая ссылки на фотографии и расшифровку всех документов секретной папки, недавно опубликованных Министерством обороны Франции. Собирая материалы к роману, я читал расшифровки процесса Золя по обвинению в клевете и заседаний военного трибунала в Ренне, различные иски и слушания 1898, 1904, 1905 и 1906 годов – все эти материалы теперь можно найти в сети. Большинство ведущих французских газет того времени оцифрованы и имеются в свободном доступе Национальной библиотеки Франции (