ийУниверситет его Императорского Величества КонстантинаV«Багрянородного»,28декабря,16.00
- Наконец-то все сдал! — Улыбнулся я, закрывая зачетку, в которой стояли все отметки за первый семестр третьего курса.
— Счастливчик. А я досрочно закрыть сессию не смог. — Выдохнул Саша, делая глоток обжигающе горячего чая, — Мне еще восьмого января придется приехать для зачета по имперскому праву. Преподаватель отказался вообще автоматы ставить, так что весь поток поедет на сдачу.
— У нас тоже не много «автоматчиков». Со всего потока всего семь человек в счастливчиках оказались. — Ответил я, беря в руки свою чашку. — Остальным всем на сдачу кататься придется. Уже второго января поедут.
— Да, тут никакой Новый Год не нужен. Лишь бы из университета не вылететь. С вашего факультета больше всего именно на третьем курсе отчисляют.
— Так больше всего практики именно на третьем курсе. Многие просто проваливаются на вскрытии. Особенно те, кто ни дня не работал в больнице. — Пожал я плечами, — Собственно, если сдать все практические зачеты, то остальные предметы тебе позволят сдать в следующем семестре. А вот завалишь практику — сразу и отчислят.
— Вот удовольствие то какое — в трупах со студентами копаться… — Поморщился Кобылин.
— Ой, брось, у каждого — своя работа. Лучше расскажи, как прошел бал во дворце? — Улыбнулся я.
— Так я же тоже не присутствовал. Нам пришло одиночное приглашение, так что присутствовал только дядя, как исполняющий обязанности главы рода. Он, кстати, отметил, что гостей в этот раз было меньше двухсот человек, и журналистов вообще не допускали. Безопасная зона начиналась от границы площади.
— Да пофиг сколько гостей было, Саша, дядька твой говорил, о чем говорили на самом Балу?
— Говорили о…
— О Пустошах?
— Да… Говори потише! — Зашипел Кобылин, — Все-таки информация не для широкой общественности… Опять же, как дядя сказал, заявлений о Пустошах от Великого Князя или наследника не было. Но слухи ходят, что на прошлом заседании Государственного Совета Великий Князь вынес на обсуждение вопрос о частичной мобилизации Одаренных. Два из трех Стрелецких Полков хотят мобилизовать и отправить на пограничные с Пустошами территории.
— И что сказал Государственный Совет?
— Пока что против такого решения. Говорят, что вопрос снова поднимут на следующем заседании Государственного Совета после Нового Года.
— А разве император не может просто отдать приказ и призвать на службу полки?
— Именно, что только император может отдать подобный приказ. Во всех остальных случаях подобные приказы должны быть одобрены решением Государственного Совета.
— Даже в случае открытой войны? — Я даже немного удивился.
— Конечно, в противном случае будет нарушены основополагающие законы империи, и конкретно права офицеров Стрелецких Полков…
В этот момент раздался телефонный звонок. Я достал телефон и посмотрел на экран. Звонил Василий Иванович. Это был второй раз, когда он пользовался новой для себя игрушкой.
— Алло! Алло! Ты меня слышишь⁈ — Конев практически орал в трубку.
— Слышу, Василий Иванович, не кричи. Связь у нас на уровне. — Поморщился я, немного отодвинув трубку от уха, — Что-то случилось?
— Ничего не случилось, все нормально. Просто один из моих однополчан оказался в городе, в госпиталь привезли, он в сознании и может говорить, можем его навестить.
— А мне зачем его навещать? Это же твой сослуживец…
— Он был в Пустоши рядом с Королевцем. На Куршской Косе. Это может быть интересно.
Я задумался. Полноценной информации о Пустошах, или как говорили в официальных газетах «временно ограниченных территориях», не было, информация из дворца до нас не доходила, а пообщаться с живым свидетелем того, что твориться хотя бы в одной из них, было бы действительно полезно.
— Сможешь меня забрать со стоянки университета? — Решился я.
— Ты уже свободен?
— Да.
— Отлично, я уже в пути, буду через двадцать минут. Борю можешь отпустить в поместье, все равно назад поедем вместе.
— Принял. Конец связи.
— Отбой! — Конев отключился.
— Что-то случилось? — Поинтересовался Саша, когда я положил телефон на стол, — Помощь нужна?
— Нет, просто Василий Иванович предложил посетить с ним одну встречу. Думает, это будет полезно для общего развития. — Ответил я, выбивая дробь пальцами.
— Расскажешь?
— После встречи, пока я сам ничего не знаю толком. Просто есть шанс встретиться с тем, кто был в Пустоши — от такого отказываться не стоит.
Саша согласно кивнул.
— Дед и отец так и не пришли в себя? — Задал вопрос уже я.
— Нет, к сожалению. Пока все по-прежнему — они оба находятся в коме. — Покачал головой Кобылин — младший.
— Не отчаивайся, дружище, я уверен, что скоро они вернуться к нам. — Кивнул я.
— Да я и не отчаиваюсь. Просто уже устал от дяди в доме, если честно. Мне кажется, что со временем он начинает считать себя главой рода… А пока я не закончу учебу, мне ему нечем ответить… Опять же, по законам империи.
— Все упирается в законы… А ведь раньше все решало одно право — право сильного. — Задумчиво проговорил я.
— Если бы мы продолжали жить лишь по праву силы, то ни одного государства бы не существовало. — Усмехнулся Саша, — Возможно, именно наличие законов, которые мы добровольно соблюдаем, и делают нас людьми…
— Философский спор… Нет уж, уволь, мне не хочется в него вступать. Я уверен, что гарантированно тебе проиграю, ведь, у меня в учебной программе ораторского дела нет. — Улыбнулся я.
— Ну должен же я быть хоть в чем-то лучше тебя. — Вернул улыбку Кобылин.
— У тебя много достоинств, и философия далеко не самое главное из них. — Ответил я любезностью, поднимаясь из-за стола, — Ладно, я пойду, мне еще своего персонального водителя нужно отпустить, а Конев уже мчит сюда, не буду его заставлять ждать. Увидимся после Нового Года?
— До встречи в Новом Году! — Улыбнулся Саша, поднимаясь и пожимая протянутую руку.
Я кивнул, накинул пальто и двинулся к выходу. На входе в университет все также дежурили четверо сотрудников службы безопасности и две патрульные пары городовых… Пройдя мимо, я уже по привычке кивнул сотрудникам университетской СБ и двинулся на стоянку. Боря стоял рядом с машиной, выпуская клубы сизого дыма. С самого утра шел снегопад с низкого серого неба, и машины на стоянке были покрыты горками белоснежного снега. Свою машину Боря явно регулярно чистил, потому что снег лежал лишь мелким слоем, и на лобовом стекле были видны следы работы дворников…
— Борис! — Позвал я своего водителя и телохранителя по совместительству.
— Матвей Александрович! Отправляемся домой, в поместье? — Борис моментально потушил сигарету, только увидев меня.
— Нет, не совсем. Можешь возвращаться без меня. Сейчас приедет Василий Иванович, и я поеду вместе с ним на встречу. Назад я вернусь также с ним. Так что можешь быть свободен.
В этот момент на стоянку завернул черный внедорожник Конева и просигналил два коротких гудка.
— А вот и Василий Иванович подъехал. Так что отправляйся в поместье, Борис, спасибо за работу сегодня. — Ответил я, указывая на машину.
— Я все понял, Матвей Александрович. До встречи в поместье! — Кивнул Борис, открывая дверь на водительское место.
— Ага, до встречи! — Я махнул рукой на прощание, двигаясь к машине начальника службы безопасности рода.
— Вечер добрый, Василий Иванович! — Улыбнулся я, садясь на переднее пассажирское место.
— И тебе здорово! Ну, что, погнали?
Конев явно был возбужден, постоянно ерзая на водительском месте.
— Погнали. — Ответил я. — Как зовут твоего однополчанина?
— Хартов Андрей Андреевич. Гвардии капитан. Командир группы. Очень хороший друг и талантливый командир. Специалист по огненной стихии и конкретно по дальнобойным атакам. — Ответил Конев, выворачивая руль, когда машина выскочила со стоянки на дорогу.
— Он долго пыл в Пустоши?
— А я откуда знаю⁈ Знаю только, что его подразделение было одним из первых, которые перебросили к Пустоши на Куршской Косе. Так что, я думаю, он сможет нам хоть что-то рассказать о том, что там сейчас твориться.
Снег продолжал укрывать Петербург белоснежным покрывалом. Вывески магазинов уже давно были украшены к новогодним праздникам, вытаскивая из памяти осколки детских воспоминаний… Я смотрел в окно на пролетающие с другой стороны вывески, украшенные елки и огромные бумажные снежинки и вспоминал, как сам вырезал подобные снежинки вместе с мамой и бабушкой всю начальную школу перед каждым Новым Годом для украшения класса… Как же я тогда хотел побыстрее вырасти, чтобы просто вырасти и быть взрослым… Как же тогда все было просто и понятно…
— О чем задумался? — Конев посмотрел на меня, сбрасывая скорость.
Внедорожник заезжал на небольшую стоянку перед главным военным госпиталем недалеко от центра города.
— Ни о чем. Вспомнил, как в детстве праздновал Новый Год с родными. Тогда все было… гораздо проще.
— В детстве все было гораздо проще. — Улыбнулся Конев, — В моем тоже все было гораздо проще… Ладно, пошли уже к Хартову.
Мы выбрались из машины и пошли к главному входу в госпиталь. На входе нас втречал молодой парень в полевой форме с чистыми погонами.
— Я поговорю, подожди тут. — Сказал Конев и пошел в парню.
Пара минут разговора, и дневальный, позвонив по телефону, открыл для нас калитку. А потом умчался куда-то, попросив подождать тут же.
— Что ты ему сказал? — Спросил я, когда Конев вернулся.
— Я сказал, что молодой граф Волков, поручик Стрелецкого Полка, желает увидеться со своим любимым дядюшкой по материнской линии, который сейчас находится здесь на лечении. Парень удивился, что сам граф появился в госпитале, позвонил дежурному офицеру, а тот сказал тебя пропустить вместе с сопровождающим. — Улыбнулся Василий Иванович.
— Вот ты жучара… — Выдохнул я, — То есть ты все провернул, используя только меня?