та, так как он может коснуться и кого-то из нас. За сим я уступаю слово Антону Пахомовичу.
Ректор отошел от трибуны, уступая место коллежскому советнику. Тот быстро занял предложенное место, с благодарностью кивнув Задунайскому.
— Добрый день, судари и сударыни. Я благодарю вас всех за то, что вы все так быстро откликнулись на приглашение уважаемого всеми нами Петра Александровича. Петр Александрович, я благодарю и вас за столь оперативное реагирование на нужды Канцелярии Его Императорского Величества Константина. — Советник вновь повернулся к Задунайскому и коротко поклонился, вернувшись лицом снова к залу, он продолжил: — Сегодня я прибыл к вам, чтобы довести до студентов и преподавателей Санкт-Петербургского Университета его Императорского Величества Константина V «Багрянородного» новый указ, подписанный Его Императорским Величеством всего несколько дней назад. Прошу вас выслушать меня.
Коллежский советник положил перед собой на трибуну папку из черной кожи, которую до сих пор держал только в руках, и распахнул:
— Мы, Император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, царь Польский, царь Сибирский, царь Херсонеса Таврического, царь Грузинский; государь Псковский и великий князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; государь и великий князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны повелитель; и государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских князей и иных наследный государь и обладатель, государь Туркестанский; наследник Норвежский, герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, Хозяин земли русской, Константин Восьмой, вняв мольбам и просьбам подданных наших из краев и губерний разных государства Российского, проведя в беседах с членами Государственного Совета время потребное нам для решения, решение сие принимаем с тяжелым сердцем, но понимаем, что каждый подданный империи нашей, богами всеми благословлённой, готов встать на защиту её от врагов внутренних и внешних, дабы сохранить ее существование и целостность.
По сему, мы, Константин Восьмой, Император Всероссийский, повелеваем: как самых верных и первых средь равных призвать на службу к исполнению долга ратного перед отчизной Первый и Второй Стрелецкие Полки в полном их составе и передать их во ведение Военного Приказа сроком службы на полгода с 3 февраля по 3 августа сего года. От дел мирских и работы мирной сих подданных освободить, а семьям им предоставлять поддержку всяческую, дабы призванные были покойны о родне и собственности своей и с честью служили на благо отчизны. Указ сей требуем довести до каждого подданного Российской Империи…
Я сидел и уже не слушал. Меня будто пыльным мешком по голове ударили. Мобилизация гвардии. Значит, все гораздо хуже, чем я думал… И как быть мне? Я подлежу призыву или нет? Дед в коме, по идее, я — единственный наследник… Но тут не все понятно… Распространяется это право на указ императора?.. А как быть с поисками Яны?.. А как все мои тут без меня?..
Коллежский советник все продолжал вещать, но я его уже даже не слушал, все гоняя в голове новые и новые вопросы. Лишь спустя полчаса я вернулся в реальность.
— За сим, подводя итог, озвученные мною губернии перешли с сегодняшнего дня в режим чрезвычайной ситуации, аномальные зоны подлежат изоляции и изучению по решению Государственного Совета. Благодарю за внимание, судари и сударыни, свой доклад окончил. — Советник кивнул головой, отходя от трибуны, которую тут же занял Петр Александрович.
— Мы все благодарим вас, Антон Пахомович, что нашли время прибыть лично и довести указ императора до всех нас. — Задунайский кивнул и отпустил коллежского советника со сцены, — Дамы и господа, на этом наша с вами встреча закончена. Как и сказал Антон Похомович, повестки о призыве на службу будут вручены начальником нашего военного учетного стола в ближайшие три дня, после чего у призванных на службу будет день для сборов, а после убытие к месту несения дальнейшей службы. Можете быть свободны!
Все начали подниматься со своих мест и выходить из актового зала. Мы с Сашей двигались в общем потоке, который вынес нас на улицу. Лишь выйдя на стоянку машин, мы остановились рядом с болидом Кобылина-младшего. Чуть дальше стояла и моя вместе с водителем.
— И что же это у нас получается? — Первым прервал тишину Кобылин.
— А получается у нас, Саша, жопа. Такая большая, жирная, волосатая и с прыщами. — Поморщился я.
Вдруг резко захотелось закурить. Чтобы горький табачный дым обжог горло, пробрался в легкие, голова закружилась от попавшей в кровь химии и быстро отрезвила этой горечью во рту и кисловатым привкусом на языке. Выдохнуть сизый дым через ноздри, словно паровоз, сбрасывающий давление в паровом котле, и снова глубоко затянуться… И так по кругу, пока сигарета не прогорит до фильтра, обжигая кожу на пальцах… А потом и второй круг… А за ним и третий…
— Мне бы вот понять — а меня призовут или нет? — Криво усмехнулся я, вспомнив, что мой водитель Боря курит…
РИ, Санкт-Петербург, Университетская набережная, Санкт-ПетербургскийУниверситет его Императорского Величества КонстантинаV«Багрянородного»,2 февраля,09.00
— Матвей Александрович, вас ко скольким часам ждать? — Боря приоткрыл окно на своем месте.
— Думаю, закончу к пяти вечера. Можешь смело скататься пообедать, Борис. — Ответил я.
— Принято. — Улыбнулся мой водитель и махнул рукой.
Вчера у нас с Василием Ивановичем состоялся очень тяжелый разговор. Вернувшись домой, я сразу же рассказал ему о новом указе императора, о сроках выдачи повесток с призывом на службу. И пока я рассказывал, тот же указ уже зачитали по радио на всю империю. Мы даже переключались между радиостанциями, и на каждой транслировался указ императора о мобилизации и установления режима чрезвычайного положения в нескольких губерниях. Василий Иванович слушал указ по радио в полном молчании. После мы решили, что завтра Конев посетит парочку юристов, чтобы получить консультацию от более компетентных людей, чем мы с ним… Радовало то, что дед успел официально оформить опеку на Василия Ивановича, так что с Софьей ничего не случиться, даже если меня заберут…
— Доброе утро, Матвей Александрович, рад снова видеть вас в добром и крепком здравии… — Тошнотворно мягкий голос догнал меня в спину, стоило мне пройти арку главного входа на территорию университета.
Я обернулся. Ко мне приближалась очень интересная компания. Первым шел Борис Александрович Ростов, начальник военного учетного стола, с которым я столкнулся перед началом второго курса, после моей практики в крепости Саркел. Чуть позади него шел ротмистр Шишикин Александр Юрьевич, который вез меня к ректору и начальнику военного учетного стола в тот же день, за ними пристроились двое молодцов с погонами прапорщиков на плечах. Если ротмистр Шишикин вел себя сдержанно, и, судя по ауре, явно не был доволен тем, что сейчас происходило, тот полковник Ростов буквально наслаждался всей ситуацией.
— Господин полковник, господин ротмистр, рад вас видеть в добром здравии. Я чем-то могу вам помочь? — Я приподнял одну бровь.
— О, не волнуйтесь, в вашей помощи мы не нуждаемся. — Мило улыбаясь ухмылкой заправского мясника, ответил Ростов, — Но я абсолютно не понимаю вас, поручик, почему вы вчера сразу же не прибыли в мой кабинет после того, как перед вашим курсом зачитали новый указ императора…
— А разве я должен был? — Я прервал полковника на середине речи.
— Ну, что же вы, конечно, вы не обязаны были буквально сразу же мчаться ко мне, тем более, что меня уже не было на рабочем месте. Я в это время уже как раз был в Военном Приказе, получал списки стрельцов, которые подлежат призыву. — Улыбка полковника стала еще шире.
— Раз вы получили списки, то теперь вы точно знаете, кто подлежит призыву. — Кивнул я, — Но, насколько я помню, со слов князя Кобылина, призыву я не подлежу в ближайшие несколько лет.
— Да, вы не подлежали призыву в связи с вашими родственными связями. — Полковник выделил слово «не подлежали», — Но теперь, когда империя находиться в столь сложной ситуации, и мы не воюем за пределами самой империи, такой опытный офицер и специалист медицинского профиля в армии будет весьма полезен. Так что, прошу, получите.
Полковник Ростов раскрыл папку из коричневой кожи и протянул верхнюю бумажку мне.
'Поручик Первого Стрелецкого Полка, Волков Матвей Александрович подлежит призыву согласно Указу Императора Константина Восьмого №00003/17–318 от 28 января…
Поручику Волкову М. А. надлежит прибыть 3 февраля… на аэродром Кузьмолово, войсковая часть 678555, для убытия к месту дальнейшего несения службы…
Начальник военного учетного столаСанкт-ПетербургскогоУниверситетаего Императорского Величества КонстантинаV«Багрянородного»полковник Ростов Б. А.'
Вот и приплыли… Теперь ты в армии… Воу-уо-уо, теперь ты в армии…
— Также, исключительно согласно регламенту, я вынужден напомнить, что неявка приравнивается к дезертирству, что навлечет соответствующие последствия на ваш род. — Маниакальная улыбка так и не сходила с лица полковника Ростова, — Поздравляю, господин поручик, теперь вы по-настоящему встанете в строй нашей армии. Честь имею. На сегодня вы освобождены от занятий, можете отправляться собираться, список вещей, которые вы должны взять с собой на оборотной стороне повестки.
Полковник выполнил воинское приветствие, развернулся на пятках и отправился по своим делам. А я так и остался стоять с повесткой в руках. И что теперь делать?..