Я скрипнул зубами. Вот и что тут делать? На штурм идти? Форму рыкаря принять и к чертям разнести вход и просто пройти в центр? А что? Вариант неплохой, если честно…
Я развернулся и двинулся к выходу. Букет остался лежать на стойке регистратуры. Покинув территорию центра, я сел в машину с Борей, который ждал меня на стоянке.
— Куда дальше, Матвей Александрович? — Мой уже постоянный водитель кинул взгляд на меня через зеркало заднего вида.
— Поехали в императорский лазарет. Знаешь, где это? — Я посмотрел на Борю.
— Разумеется. — Кивнул Боря и завел двигатель.
Недавно, как мне показалось, я придумал способ, как вывести всех остававшихся в коме глав родов, их наследников и высших чиновников империи. Правда, для начала стоило бы это проверить на ком-то одном… А потом уже можно сотворить и массовый аркан…Опять же, теперь я еще обладал и благословением Белобога…
На решение меня натолкнули воспоминания об нашем разговоре с Закаменским. Баир Баторович тогда рассказывал, как шаманы обладающие разными источниками могли вывести из состояния клинической смерти раненного воина на поле битвы. Все применение основывалось на арканах цепей, которому меня учил старый шаман…
Машина плавно двигалась по дороге, Боря вел уверенно, расслаблено откинувшись на спинку сиденья. Мы быстро проскочили пригород и вернулись в столицу. Дорога к центру Петербурга была на удивление свободной, видимо, сказывалась летняя пора, и большая часть населения по возможности перебиралась за город, если была такая возможность…
Всего за сорок минут мы домчали до набережной Обводного канала, и Боря остановился у будки охраны перед опущенным шлагбаумом, закрывающим въезд на внутреннюю территорию императорского лазарета.
— Волков Матвей Александрович к Балошину Виктору Валентиновичу на осмотр. — Сказал я приблизившемуся к машине бойцу караула Тайного Приказа в черной форме.
Тот молча кивнул и отправился назад в будку.
Спустя пару минут шлагбаум просто поднялся вверх, и из открывшегося окошка вынырнула рука бойца, указавшая нам проезжать на территорию.
Боря медленно вкатился внутрь и тут же припарковался на свободном месте почти полностью свободной парковки для посетителей.
— Я быстро вернусь. — Сказал я и вышел из машины.
Быстрым шагом я прошел через парковку и вошел через двери главного входа в лазарет, оказавшись в приемной. Подойдя к стойке регистрации, за которой дежурили две молодые девушки, брюнетка и блондинка, я мило улыбнулся каждой:
— Добрый день, дамы. Волков Матвей Александрович, к заведующему лазаретом, Балошину Виктору Валентиновичу.
— Ожидайте, пожалуйста. — Кивнула брюнетка, поднимая трубку внутреннего телефона.
Нажав две клавиши на наборе, она практически сразу заговорила:
— Здравствуйте, Виктор Валентинович. К вам прибыл Волков Матвей Александрович… Да… Да… Один… Нет… Конечно, провожу, Виктор Валентинович!
Девушка положила трубку и поднялась со своего места:
— Прошу вас, следуйте за мной, Матвей Александрович.
Я молча кивнул и двинулся вслед за медсестрой. Вместе мы прошли на лестницу, поднялись на четвертый административный этаж. По этажу мы прошли в дальний от лестницы край и у двери с табличкой «Балошин В. В.» остановились. Девушка аккуратно постучалась и сразу же открыла дверь.
— Виктор Валентинович, позвольте?
— Да. — Раздался голос с другой стороны.
Девушка отступила от прохода в кабинет и приглашающим жестом указала на проход:
— Прошу, Матвей Александрович.
— Благодарю. — Коротко ответил я и прошел внутрь кабинета.
Дверь за спиной закрылась с тихим щелчком, и послышались глухие удаляющиеся шаги.
— Здравствуйте, Матвей Александрович, давненько вас не было! Не исполняете предписания лечащих врачей, хотя сами скоро им станете. — Балошин поднялся из-за рабочего стола и вышел меня встречать, улыбаясь в густые седые усы.
— Здравствуйте, Виктор Валентинович, прошу простить великодушно, был в отъезде. — Ответил я, пожимая руку заведующего императорским лазаретом.
— Да, я в курсе. Ваш друг, Конев Василий Иванович, он несколько раз навещал вашего покойного деда, графа Волкова, и нам удалось пару раз перекинуться последними новостями… Примите мои искренние соболезнования, Матвей Александрович, мы сделали все, что могли…
— Благодарю, Виктор Валентинович, и не беспокойтесь, я уверен в вашем профессионализме и был в курсе диагноза деда. Тут сложно чем-то оперировать. Угасание источника до сих пор не изучено.
— Да, бич Одарённых… Возможно, когда-нибудь мы и сможем это побороть… С чем пожаловали ко мне сегодня, Матвей Александрович? Боль, слабость, травмы? Что вас беспокоит? — Балошин резко сменил тему разговора, как только повисла слишком долгая пауза.
— О, Виктор Валентинович, я к вам не по вопросу здоровья. Точнее, по нему, конечно, но не своего. У меня родилась идея, как вывести весь высший свет из комы.
Балошин нахмурился:
— Матвей Александрович, я нисколько не приуменьшаю ваш талант и силу, но все же мы перепробовали все, что могли… Все, кто очнулся, пришли в себя сами. Наши методики откровенно не работают. Что вы можете сделать такого, что не может сделать коллектив первоклассных специалистов широкого профиля, которые работают у меня?
— При всем уважении, Виктор Валентинович, ни один из ваших специалистов не является рыкарем. За время в армии я смог продвинуться в понимании своих сил, а также меня обучили одному интересному аркану.
— И что это за аркан? — Заинтересовался тут же Балошин.
— Простите, раскрыть детали не могу. Как и научить ему вас. Всё-таки это аркан из чужой родовой школы. Однако, точно могу сказать, что этот аркан позволил мне одновременно спасти семь человек, находящихся в состоянии клинической смерти. — Ответил я.
Да, а еще с помощью того же аркана, только запитанным на стихию смерти, я их в клиническую смерть и отправил… Только об этом рассказывать я не буду… Не поймут…
— Очень интересно, Матвей Александрович, очень-очень-очень интересно…
— Не волнуйтесь, Виктор Валентинович, вы ничего не теряете. Если у меня получится, то вас будут восхвалять как непревзойдённого специалиста, а если нет — они останутся просто в коме, а вы продолжите поддерживающую терапию. — Пожал я плечами.
Балошин пару раз щёлкнул пальцами, гоняя мысли в своей голове. Наконец, он снял свои очки — половинки и кивнул:
— Хорошо, но давайте начнем с одного пациента. У нас на втором этаже лежит юноша, молодой офицер императорской охраны, у него похожие на вас повреждения. Тело физически давно восстановилось, но сам он по прежнему в коме. Идёмте. Продемонстрируйте ваш метод.
Мы двинулись на выход. Покинув кабинет, Балошин закрыл свой кабинет и повел меня к пациенту.
Спустившись на второй этаж, мы вошли в первую же палату по правой стороне. В палате, на такой же навороченной различной аппаратурой койке, что была у меня, лежал молодой парень, накрытый одеялом.
Балошин взял планшет с медицинской картой в руки и начал читать:
— Поручик Яковлев Сергей Петрович, обширные повреждения грудной клетки, сквозное ранение обоих легких, повреждение трахеи, проникающее осколочное ранение желчного пузыря и печени…
Балошин стянул одеяло, и моему взгляду открылось изуродованная десятками шрамов грудь поручика. Начиная от гортани и до верхней трети живота все было усеяно багровыми рубцами.
— Начинайте, Матвей Александрович, я готов увидеть чудо. — В голосе Балошина прозвучали легкие нотки сарказма.
Я же кивнул и сменил форму на белого рыкаря.
У Балошина расширились глаза. Видимо, он почувствовал, как мой светлый источник выдал поток энергии во вне вслед за расширившейся аурой, наполняя ее.
— Удивляйтесь, Виктор Валентинович, — Усмехнулся я, чувствуя, как изумруд в диадеме на голове начал испускать волны мягкого теплого света. С рук сорвались цепи жизни и опутали источник поручика.
Балошин был опытным врачом. Опытным и талантливым. И свой Дар он развивал на совесть, постоянно совершенствуя и отрабатывая навыки, при этом не гнушаясь и базовых методик лечения… А еще Виктор Валентинович очень любил головоломки. простые, сложные, детские, взрослые — в общем, самые разные, он начал их решать еще в детстве, приучил к этому и сына, и обоих внуков…
За годы практики он уже давно принял за аксиому, что организм человека способен на многое. И он же является самой сложной головоломкой во всем мире. И решить ее полностью ему не под силу.
Но сейчас он действительно видел Чудо. Молодой парень, которого еще полгода назад он сам выписывал из лазарета, а перед этим наблюдал почти три месяца, принял форму рыкаря и создал за секунды какой-то странный аркан, который Балошин никогда раньше не встречал… И этот аркан связал молодого рыкаря и пациента. Балошин почувствовал всего два импульса от рыкаря, после чего Матвей просто замер. Виктору Валентиновичу даже показалось на одно мгновение, что Волков больше не дышит…
— Сейчас. — Голос Волкова в форме рыкаря оказался немного грубее, чем привык слышать Балошин от Матвея.
Но задуматься об это Виктор Валентинович не успел. Все его внимание захватили датчики, которые начали сигнализировать об изменениях в состоянии пациента. Балошин с удивлением смотрел на экраны приборов, возвращал взгляд к первым, снова смотрел на последние… Пока краем глаза не заметил, что рука пациента дрожит, пытаясь подняться. Балошин перевёл взгляд на лицо Яковлева и с удивлением взглянул на раскрытые глаза пациента, который явно тянулся к лицевой маске искусственной вентиляции легких.
— Тише, тише, молодой человек, успокойтесь, вы в императорском лазарете, все хорошо… — Балошин уложил руки Яковлева вдоль корпуса и повернул голову в сторону Волкова, — Матвей Александрович, я толком ничего не понимаю, что вы сделали, но это сработало! Сработало, черт меня побери!..
Волков улыбнулся, оставаясь в форме рыкаря, и изумруд в центре странной диадемы выдал яркую вспышку: