26
Смеркалось.
Три гравилета поочередно приземлились на широкой гранитной площадке очищенной от снега, у огромного двухэтажного дома генерала Кама. Гости покинули машины и направились к крыльцу по узкой тропинке. Высокие сугробы оберегали сад от лютых морозов.
— Гравилет генерала Сотана, — перечисляла Изела, осматривая другие машины, — папин личный транспорт и гравилет мамы.
— Почти все в сборе, — подтвердила Вейя. — Мы как всегда в хвосте колонны.
— Я покурю, потом зайду, — Славка извлек из кармана сигарету и зажигалку. — А то когда еще представится возможность…
— С тобой постою, — будущая супруга поспешно засунула руки в карманы, проводив взглядом сестру и доктора Чижова.
— Зайди, не мерзни, — Новиков потер озябшую щеку.
— Успею. Нам положено заходить вместе.
— Традиции ваши, — парень небрежно махнул рукой. — Из-за меня нос морозишь.
— Мне не в тягость, — Вейя улыбнулась. — Что сказал доктор? Ты так и не удосужился ответить на мой вопрос.
— Ничего особенного, обо всем понемногу. Есть только вареную пищу, злаки, мясо и так далее. Продукты брожения, сырые овощи и фрукты, соки и прочую дребедень не употреблять. Пить только воду, либо земной чай. При первых же симптомах расстройства кишечника обращаться, не взирая, скажем, на поздний час.
— Тебе завтра анализы сдавать.
— В курсе. Он ведь неплохой человек? Да? Доктор.
— Замечательный.
— А почему он здесь живет?
— Это длинная история. Если я начну рассказ, то мы окоченеем.
— Отмазалась.
— Нет. Давным-давно он познакомился с отцом. Нас тогда еще в проекте не было.
— Он тоже разведчик?
— Он врач. Полковник медицинской службы в отставке.
— Понятно.
— Ничего тебе не понятно. Они с отцом старые друзья. Кажется, они начинали службу вместе.
— А как доктор Чижов попал в ФСКР?
Девушка только пожала плечами.
— Возможно, так же как ты.
— Н-да, — задумчиво промычал Новиков, поспешно сделал последнюю затяжку, отшвырнул подальше окурок и, выпустив изо рта клуб табачного дыма, указал любимой девушке на дверь.
— После вас, — девушка усмехнулась.
— Заходи… а… хватит рядиться, холодно.
— Но ты в холл войдешь первым.
— Уговорила.
Хозяева дома и гости уже давно расположились на диванах и в креслах. Кам, генерал Сотан и доктор Чижов вели неторопливую беседу, сидя вокруг низкого прозрачного столика. Изела с мамой тихонько общались у окна.
Присутствующие, заметив вошедших гостей, поднялись на ноги, прервав разговор. Хозяин дома и генерал Сотан чинно приблизились к Новикову.
— Господа, — начал церемонию Кам, — разрешите представить вам Вячеслава Новикова.
— Добрый вечер, — Славка церемониально склонил голову, приветствуя собравшихся в холле людей, как и подобает званому гостю. Он недавно посещал этот дом. Месяц назад. Потому обстановка холла ему была знакома.
Хозяин дома, генерал Сотан и мама Изелы ответили точно таким же поклоном.
— Слава, прошу познакомиться, — Кам представил друга семьи. — Это генерал Сотан.
— Безумно рад, — Новиков действовал согласно мениольскому этикету.
— Взаимно, молодой человек, — несколько высокопарно проговорил генерал. Именно так старшее поколение разговаривает с молодежью на официальных церемониях.
Люди поклонились друг другу, причем поклон Новикова должен быть гораздо ниже, чем поклон седовласого генерала. Ведь молодежь обязана демонстрировать уважение старшему поколению.
Потом наступил черед кланяться Вейе.
— Проходи, дочка, — после завершения церемонии приветствия отец поцеловал дочь в щечку, раскрасневшуюся от мора, обнял и повел к гостям. Вейя поздоровалась с мамой Изелы, но это уже была второстепенная церемония, незаметная, у окна. Мужчины в ней не участвовали.
— Располагайтесь, согрейтесь. Скоро будем ужинать, — хозяин дома усадил гостей и завел беседу на извечные темы: погода, значимые события недели, произошедшие на планете, гастрономические пристрастия, смешные истории из жизни.
Постепенно люди разговорились. Верховодило старшее поколение, молодежь, как и подобает в данной ситуации, лишь поддакивала.
Минут через пятнадцать генерал Кам поднялся на ноги, походил взад-вперед по холлу, давая понять окружающим, что устал сидеть и немного разомнется и что не стоит обращать на него внимания. При этом он умудрялся поддерживать беседу. В конце концов, генерал оказался за спиной у Вейи и Славки. Те мирно сидели на диване и с тоской взирали на мениольское общество. Кам слегка наклонился и ласково прошептал девушке в самое ушко:
— Дочка, пойдем наверх, я тебе кое-что покажу. У меня есть прекрасный подарок для тебя. Я хочу подарить его до ужина. Это очень важно.
Славка несколько настороженно взглянул на хозяина дома. Но Кам добродушно улыбнулся будущему зятю. В тот момент у него были добрые-предобрые глаза.
Вейя поднялась на ноги, извинилась и последовала вслед за отцом на второй этаж, грациозно поднявшись по крутой лестнице. Никто не обратил должного внимания на демарш хозяина дома, либо гости сделали вид, будто не заметили его отсутствия. Только доктор Чижов вдруг переменился в лице и с неподдельной тоской посмотрел на Вейю. Потом он заставил себя отвернуться от лестницы, участливо улыбнулся Изеле и вновь включился в разговор. В его груди сам собою вспыхнул и затем погас спонтанный протест. Ладони непроизвольно сжали подлокотники кресла.
— Сюда, — Кам остановился у полукруглой синей двери, ведущей в одну из спален.
Он вошел в комнату, дочь за ним. Дверь закрылась.
В этой спальне давно никто не жил. Прибрано, аккуратно расставлена мебель, но нет того небрежного уюта, который невольно создает человек своим присутствием. Комната словно чистый лист бумаги. Кто в ней поселится, того портрет и будет запечатлен на листе.
— Садись, — отец указал дочери на массивное кресло. — Я сейчас.
Девушка послушно опустилась в кресло, со вздохом положила руки на подлокотники и в то же мгновение тонкие, но прочные ремни опутали ее тело.
— Папа? — скорее удивленно, чем с опаской воскликнула дочка.
Кам помрачнел, отвернулся и, сгорбившись по-стариковски, заторопился к выходу. Ногти едва не впились в ладони.
— Папа! — в голосе девушки проскользнули нотки отчаянья, а ее очаровательные, но испуганные очи вдруг наполнились слезами, она смотрела на генерала глазами обманутого ребенка. — Папа, почему? — уже совсем тихо, одними губами пролепетала она, а после, поняв безвыходность своего положения, покорно опустила веки, ожидая неизбежной развязки. Слезы катились по ее щекам…
Кам остановился возле двери, не обернулся, боясь увидеть ужасную картину за спиной, лишь произнес сквозь зубы:
— Прощай. И спасибо тебе…
Буквально на секунду ему показалось, что он собственноручно подписал приговор любимой дочери. После тряхнул головой, отгоняя наваждение, тяжело вздохнул и вышел вон.
А потом к девушке сзади приблизился небезызвестный капитан административного отдела, молча схватил ее за волосы, грубо наклонил голову к левому плечу и сделал инъекцию в шею.
Вейя успела закричать, попыталась освободиться, но тщетно. Постепенно она затихла. Рука офицера ослабила железную хватку, откинув голову Вейи на покатую спинку кресла. И в ее широко раскрытых бездонных глазах цвета небесной синевы отразились: ужас и отчаянье. Последние чувства обманутой девушки.
27
После освобождения из плена, родители фактически заточили Шуру под домашний арест. Никаких вылазок в город без присмотра родителей! Да уж! Родителей можно понять. Александра не обижалась, не протестовала и даже не нарушала запрета, ибо первое время окружающий мир казался ей враждебным. Она сама не хотела покидать квартиру. К тому же девочка прекрасно понимала, что итроники могут вернуться в любой момент. До окончания новогодних каникул остались считанные дни. Проведем их дома. А потом придется идти в школу. Отец грозился возить ее на машине и встречать по окончании уроков. Интересно, надолго ли его хватит? Больше всего озадачил запрет на общение с Димой. Мол, нечего якшаться с сынками богатеньких родителей. Всегда будешь крайней. Ты для них никто. Мало ли таких вертихвосток бегает?
Шура временами тяжело вздыхала, уединившись в своей комнате, сотовый телефон Димы не отвечал. Она металась по комнате из угла в угол, после успокаивалась и, прошмыгнув в комнату брата, долго мучила его ноутбук. Чего-чего, а свободного времени у девчонки было предостаточно.
Одиночество скрашивали лишь визиты подружек. Они сочувствовали однокласснице и, возможно, даже завидовали.
Но однажды вечером, когда отца еще не было дома, а мама восседала в зале, не отрывая взор от экрана телевизора (Еще бы! ведь транслировали очередную серию ее любимого сериала!) Щербаков-младший позвонил сам по обычному проводному телефону.
Саша ринулась на кухню и схватила трубку радиотелефона.
— Кто звонил? — раздался мамин голос из зала.
— Это Аня, — солгала дочь, ссылаясь на подругу и закрылась в своей комнате.
— Привет. Вряд ли я смогу долго говорить, — Дима явно торопился, в трубке слышались отдаленные голоса, словно телефонный аппарат находился в людном месте, — Как дела?
— Меня никуда не пускают, — пожаловалась Шура. — А ты где?
— Мать заточила в больницу. А сотового у меня нет… так что наплел медсестре с три короба… звоню с дежурного поста…
— Я не смогу навестить, — Шура тяжело вздохнула.
— Понимаю.
— Постараюсь выбраться как-нибудь. А тебя надолго закрыли?
— Переломов нет, только ушибы.
— И то хорошо.
— Ага.
— Мне запретили с тобой встречаться. Придется вспомнить правила конспирации.
Дима усмехнулся.
— Когда выпишут, поговорю с твоим отцом. Надеюсь, поймем друг друга.
— Не уверена. Если только к тому моменту он более или менее успокоится.
— Он считает, что ты пострадала из-за меня?