…Возрожденный лейб-гвардии Финляндский полк честно и доблестно продолжал свою боевую службу по восстановлению Родины, поруганной красным интернационалом. Осенью 1918 года полк уже выступил в Воронежский поход и участвовал в боях: 27 октября у деревни Гороховой, близ города Воронежа; 14 ноября у Верхнего Икорца; 18, 19 и 20-го у Среднего Икорца. Здесь вся тяжесть боя легла на 1-й батальон, окруженный красными; батальон под командою доблестного капитана Экка 1-го[576] потерял половину своего состава, причем доблестно пали: поручик Янович 2-й[577], подпоручики:
Облеухов 3-й[578] (и последний!..) и Соловьев[579]. 1 декабря полк дрался у деревни Юдановки; 5—9-го – у станции Половцево; 28-го – у станции Калмычек; 31-го – у деревни Богдановки.
Наступил 1919 год… 3 января полк участвовал в бою снова у станции Половцево; 18 марта у станицы Великокняжеской, где выбыло из строя более 1/3 состава полка и пропал без вести раненый прапорщик Долгалев. 2 апреля полк дрался снова у станицы Великокняжеской, причем был убит подпоручик Гурдесов и выбыло из строя более 1/2 состава. На другой день, 3 апреля, полк занял позиции на реке Маныче и оборонял их в тяжелых условиях до 11 апреля. Конец апреля полк оборонял позиции у станции Крученая. 7 мая полк берет станицу Великокняжескую; переправившись с боем через железнодорожный мост, причем с 3-й ротой проходил сам Главнокомандующий ВСЮР генерал Деникин, полк первым ворвался в станицу и в штыковой схватке захватил несколько тысяч пленных, орудия и обозы.
Летом 1919 года полк простоял в районе Новочеркасска, заново формируясь и пополняясь, а с осени – снова поход, снова бои, до февраля 1920 года. 17—20 августа полк выдерживает серьезный бой у деревни Перевальной, где выбывает из строя более половины, большие потери несет офицерский состав полка, особенно ранеными. Здесь пали смертью храбрых: штабс-капитаны Томашевич[580] и Таманов[581], подпоручик Зверков[582]. 17 августа, при взятии деревни Самойленки, когда наступавшая 1-я рота полка не дружно поднялась для перехода на следующий рубеж из-за сильного огня, командир роты, всегда спокойный и отважный, штабс-капитан Томашевич в 700 шагах от противника собрал роту в колонну, проделал ружейные приемы и с песней: «Вперед – под знамена!» – двинулся на красных. Начинавшееся было колебание сразу исчезло, и рота молодецки пошла вперед, штыками выбила противника и заняла деревню. Вот пример, как можно иногда взять в руки заколебавшуюся в бою часть! Солдаты, видя спокойно стоявшего под пулями и шрапнелью ротного командира, спокойным голосом командовавшего построения и ружейные приемы, сами поуспокоились, устыдились минутной слабости и отменно исполняли команды, хотя и были выбывшие из строя раненые… Увы! – отважный штабс-капитан Томашевич 20 августа был убит. Последними его словами были: «Ну как? Выбили противника?»
…В сентябре и октябре 19-го года полк потерял в боях последовательно, один за другим, двух старых и доблестных кадровых офицеров полка полковников Пещанского[583] и Пржецлавского[584]. Полковник Пещанский и поручик Наумов[585] доблестно пали в бою под Евдаковом 6 сентября, а полковник Пржецлавский – смертью храбрых 25 октября, под деревней Давыдовкой.
Вскоре остатки полка были переправлены с Дона в Крым, в корпус генерал-лейтенанта Слащева-Крымского, и влились в состав Сводно-гвардейского полка. В крымских боях были убиты: в феврале 19-го года под городом Мариуполем штабс-капитан Комар и 1—9 октября 20-го года под Алешками штабс-капитан Рейнбот[586]. Итого за время Гражданской войны в рядах полка в боях было убито 12 штаб- и обер-офицеров. Кроме того, за то же время (1918—1920 гг.) за Веру, Царя и Отечество, исполняя долг свой перед Родиной, замучены и расстреляны большевиками следующие офицеры полка: полковник Садовский 1-й[587], капитан Экк 1-й, штабс-капитан Иелита фон Вольский 3-й[588], Дебогорий-Мокриевич[589] и фон Глазенап[590].
Ныне разбросанные по всему белу свету, финляндцы – генералы, штаб- и обер-офицеры, священник, врач и чиновники, также и нижние чины, общим числом до 74 человек, все крепко спаяны в одну родную полковую семью: Объединение л.-гв. Финляндского полка. Возглавляет Объединение назначенный Державной Волею в Бозе почившего Государя Императора Николая Александровича командир полка генерал-майор барон П.А. Клодт фон Юргенсбург.
Финляндцы бережно хранят свою полковую святыню – знамя; сохраняют и пополняют архив полка; издают журнал «Финляндец»; поддерживают тесную связь со всеми однополчанами; имеют и свою «кассу взаимопомощи». В сердце каждого финляндца живет крепкая уверенность в возрождение горячо любимой Родины, готовность всегда все свои силы отдать на служение ей, многострадальной… Финляндцы, как и встарь, хранят нерушимо свои старые родные традиции и полковой завет: «За Веру, Царя и Отечество».
Е. Яконовский[591]ГОЛАЯ ПРИСТАНЬ. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ЛЕЙБ-ГРЕНАДЕР 7 ОКТЯБРЯ 1920 ГОДА[592]
Голая Пристань – большое село, почти местечко, на левом берегу Днепра, ниже Херсона и Алешек. Почти сразу, ниже, начинается Днепровский лиман с Очаковом на правом берегу и с песчаной Кинбурнской косой, на которой дрался когда-то с турками полковник Александр Васильевич Суворов.
Гражданская война нелегко прокатилась огненной волной по этим привольным местам. Два раза, летом девятнадцатого и летом и осенью двадцатого года, нижний Днепр представлял из себя месяцами линию фронта. Разрывы снарядов и пулеметные очереди стали для днепровских рыбаков и виноградарей привычными звуками, почти так же, как кваканье лягушек в плавнях, а солдаты, пушки и пулеметы не развлекали больше босоногих мальчишек.
Участок считался стратегически второстепенным. В девятнадцатом году войска Слащева (4-я дивизия) перешли Днепр без боя, в результате отхода красных, вызванного общим наступлением белых в Малороссии и, в частности, угрозой их тылам, перешедшим Днепр у Екатеринослава, группами Шкуро[593] и Виноградова[594]. В двадцатом году все внимание привлекал Каховский тет-де-пон красных. Ниже Каховки Днепр расширялся, терялся в болотистых плавнях. Мостов не существовало, и каждая верста, вниз по Днепру, отдаляла красных от Крымского перешейка.
Таким образом, главные силы 2-й армии генерала Витковского[595] были сосредоточены полукругом у Каховки, имея задачей овладеть тет-де-поном или, во всяком случае, его нейтрализовать. Для охраны нижнего течения Днепра, от Каховки до Кинбурнской косы, был выделен с начала сентября гвардейский отряд полковника Эссена, недавно развернутый из гвардейского батальона при 136-м пехотном Таганрогском полку[596]. Существовавшая в девятнадцатом году Сводно-гвардейская дивизия[597] была интернирована в феврале месяце в Польше, в составе войск генерала Бредова. Из вернувшихся из Польши офицеров и солдат этой дивизии и был развернут гвардейский батальон полковника Эссена[598].
Целая группа офицеров лейб-гвардии Гренадерского полка[599] во главе с полковником Лукошковым[600] находилась в Крыму или попала через Одессу в Югославию и оттуда вернулась в Крым. Получив несколько десятков пленных красноармейцев, полковник Лукошков начал формировать на уединенном хуторе, недалеко от Чаплинки, «свой» гренадерский батальон. Правой рукой его был горячий, отважный и неутомимый полковник Вашадзе[601], истый патриот своего полка. Солдаты были молодые, необученные или плохо обученные, по новому советскому уставу. Не было ни шинелей, ни белья. «Советские» ботинки чинились телефонным проводом. Не было ни манерок, ни лопат, ни подсумков. Винтовки были скверные, уже советского производства, из плохо закаленной стали. Не было ни одного пулемета. Спали солдаты, зарываясь от утреннего холода в сено, так как, конечно, никаких одеял в лейб-гренадерском батальоне не существовало.
Тем не менее за три недели пребывания на хуторе полковнику Вашадзе удалось путем непрестанных занятий и муштровки превратить девятнадцатилетних крестьянских мальчиков в довольно приличных солдат. Погоны нашили из красной подушки, выменянной у хуторянки на фильдекосовые кальсоны одного из офицеров, кокарды нарисовали химическим карандашом. Единственного среди пленных старого царского унтер-офицера восстановили в звании. Монахов – так его звали – оказался настоящим кладом, и полковнику Вашадзе не раз приходилось сдерживать его унтер-офицерский пыл.
Когда лейб-гвардии Гренадерская рота была отправлена для несения гарнизонной службы в Армянск, она, или скорее он, т. к. в мыслях Лукошкова и Вашадзе существовал лейб-гвардии Гренадерский батальон, представляла собой стройную и даже однообразно одетую воинскую часть.