– Как же вы сюда попали? – спросил я, пораженный таким приятным сюрпризом.
– А с другой стороны… Генерал приказали бригаде налетом захватить железный мост со стороны Крюкова… Мы и захватили, а красные готовили взорвать его… Теперича, значит, уже давно в городе…
Отправив донесение, радостный, я направился дальше, продвигаясь улицами, на которых еще 2—3 часа тому назад хозяйничал противник.
Моя разведка кончилась, и теперь мне со своими людьми приходилось выполнять вторую задачу: подыскать квартиры для постоя своих людей и роты гвардейских сапер, следуя заблаговременно полученному распоряжению полковника Авенариуса.
Вскоре все мои друзья и сослуживцы были уже в Кременчуге, где несколько дней мы были вместе, так как противника преследовала бригада генерала Шифнер-Маркевича, а дивизия была здесь задержана на два дня.
Лето 1919 года принесло с собою большевикам крупные разочарования.
Окрепшая и значительно разросшаяся к этому времени Добровольческая армия неожиданно перешла в наступление, и под ее напором пали Николаев, Одесса и Херсон, не говоря уже о других, более мелких пунктах этого района, еще недавно занимаемых красными отрядами.
Большевики заколебались и стали поспешно очищать Крым, Таврию и Донецкий бассейн, постепенно переходя в настоящее паническое бегство, бросившее красные армии к днепровским переправам.
Обоими берегами Днепра, оставив позади себя железную дорогу, победоносно шли большие силы Добровольческой армии…
Правым берегом двигался отряд генерала Оссовского, в состав которого входили: 5-я пехотная дивизия, Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии, рота гвардейских сапер и Гвардейский конно-подрывной полуэскадрон. Левым берегом пошли казаки под командою генерала Шифнер-Маркевича, перешедшие впоследствии днепровский мост у посада Крюкова.
Чувствуя за собою непреодолимую силу этих прекрасных добровольческих частей, большевики уходили все дальше и дальше, приходя в полнейшую дезорганизацию и превращаясь в беспорядочные банды, преследовавшие только цели личного спасения.
Вскоре отряды генералов Оссовского[701] и Шифнер-Маркевича, почти одновременно появившиеся около Кременчуга, стремительно заняли этот большой железнодорожный и промышленный центр, ворвавшись в него почти на плечах убегавших красноармейцев.
Но, заняв Кременчуг, победители-добровольцы не остались в нем «почивать на лаврах» и не приостановили своих дальнейших действий, продолжая стремительно преследовать растерявшегося противника своими передовыми отрядами.
Спасаясь от белых, разрозненные части большевиков бежали по левому берегу Днепра и по двум железнодорожным направлениям на Полтаву и Ромодан—Киев, отмечая свой путь всякого рода бесчинствами и кровавыми расправами с беззащитным населением, попадавшихся на их пути городов и сел.
Положение мирных жителей всего этого края в описываемое время действительно представлялось исключительно трагическим: лишенные всякой связи с крупными центрами, давно не получавшие никаких газет и писем и положительно не знавшие о том, «какому из богов следует молиться», – все эти несчастные люди, среди которых находилось много интеллигенции и бывших офицеров Императорской армии, жили в постоянном страхе перед всякими ужасами, каковые им могло принести ежеминутное вторжение разнузданных и озлобленных своею неудачей большевиков.
Поэтому является вполне понятною та радость, с какою встретилась мирным населением этой области весть о скором приходе добровольцев, которых оно по справедливости считало своими «избавителями», способными вернуть измученным городам и селам желанный покой.
Разбитые большевики бежали, но за ними где-то вдали победоносно шли добровольцы, несшие с собою конец всем невзгодам и ужасам…
И, притаясь в своих забытых всем миром уголках, запуганные жители Украины ждали прихода последних как манны небесной, втайне готовя им торжественные встречи и самый радушный прием, основанные на чувствах неподдельных любви и благодарности.
К этому-то времени и относится, между прочим, один из ужаснейших эпизодов, представляющийся исключительным даже в ряду всех наиболее кровавых картин жестокой Гражданской войны 1919 года…
Эпизод этот произошел в небольшом городке Правобережной Украины, известном по своему славному и историческому прошлому, но с конца XVIII века начавшему постепенно глохнуть и под конец превратившемуся в мирное провинциальное местечко Юга России, укромно скрывающееся в кущах своих садов.
Заслышав о победе добровольцев над большевиками и приближении первых к их оторванному от всего света уголку, жители этого городка, подобно другим, воспрянули духом и стали с нескрываемою радостью готовиться к встрече избавителей.
– Идут, идут белые! – пронеслось по городу. – Довольно мучений и ужасов! Идут добровольцы в фуражках с кокардами и настоящими погонами на плечах! Слава богу!..
Такие радужные вести передавались из уст в уста на каждом шагу, наполняя сердца измученных горожан неподдельным восторгом.
В этом городке проживало немало интеллигенции, бывших чиновников царского правительства и офицеров старой армии, не успевших примкнуть к добровольцам. Для последних приход воинов в погонах и с настоящими кокардами на фуражках представлялся уже настоящим днем Светлого Христова Воскресения, вследствие чего они не могли надлежащим образом скрыть своих восторгов и неосторожно делились ими с каждым встречным.
Бедные люди на радостях совсем забыли о том, в какое страшное и братоубийственное время приходилось им жить.
О преждевременных восторгах и ожиданиях измученных горожан неожиданно проведал начальник одного из отступавших под напором добровольцев отрядов, находившихся поблизости. А был им человек, несомненно, искренно преданный коммунистам, до крайности озлобленный их неудачей и в то же время по-своему смекалистый и способный на всякие неистовства в целях истребления ненавистных белых и их мирных сторонников.
Узнав о настроениях жителей тихо дремавшего среди своих зеленых садов городка, командир-большевик быстро создал поистине дьявольский план, каковой, к несчастью, ему и удалось тотчас же выполнить с полным успехом.
Выбрав из числа своих всадников-красноармейцев несколько наиболее верных и смышленых, он умело «подделал» их «под добровольцев», нашив им на гимнастерки погоны и заменив коммунистические пентаграммы на фуражках добровольческими кокардами.
После успешного завершения такого рода «подделки», все эти переряженные большевики, получив от своего командира надлежащие инструкции, поскакали в городок, жители которого так нетерпеливо поджидали добровольцев.
По прибытии туда, тотчас же обратив на себя, конечно, всеобщее внимание, верные посланники хитрого большевика смело выдали себя за белогвардейский разъезд, прибывший с вестью о приближении передовых отрядов Добровольческой армии. И от лица последней были переданы соответствующие устные сообщения духовенству, чиновничеству, чинам городского управления и вообще всему населению городка…
– Идут, идут!.. Их разъезды уже на площади!.. Слава богу!.. встречать!..
– Но как и где встречать? – спрашивали одни. – Необходимо встретить добровольцев как можно более сердечно, искренно, торжественнее!..
– Само собою разумеется! – отвечали другие. – Всей интеллигенции во главе с духовенством и бывшими представителями власти следует собраться где-либо вместе и официально приветствовать избавителей!..
Вскоре решено было собрать всех старожилов в помещении местной школы, что и было исполнено без всякой задержки, так как жители городка, жаждавшие поскорее увидеть добровольцев, слетались к назначенному месту как бабочки на огонь.
В тот же ясный июльский день, когда солнце уже было близко к заходу, во двор этой школы въехал небольшой отряд всадников с теми же погонами и кокардами, какими были убраны прибывшие ранее чины «белогвардейского» разъезда… И к воротам школы, украшенным национальными флагами, повалили горожане, охваченные воистину праздничным настроением…
– Глядите – они и впрямь в погонах!.. Вот они, наши-то, настоящие!.. Слава Тебе Господи!..
В большом школьном зале тем временем собралось около 150 человек представителей местной интеллигенции.
Бывшие чиновники и офицеры поспешили снова переодеться в старую форму, нацепив на себя долго лежавшие в разных укромных местах ордена и знаки; духовенство уже спокойно облачилось в камилавки и рясы и возложило на себя наперсные кресты.
В зал торжественно проследовали несколько «представителей» прибывшего «белого» отряда и не без достоинства принимали трогательные приветствия горожан…
Многие из последних искренно плакали, стремясь в то же время доверчиво излить перед «избавителями» свою душу, тяжко наболевшую за страшные дни владычества большевиков, сопровождаемого насилиями и грабежами…
Представители «белых» некоторое время внимательно и, по-видимому, сочувственно выслушивали все жалобы своих «спасенных», пока по помещению школы не пробежала как бы зловещая искра, внезапно изменившая всю картину…
– Закрыть ворота! – неожиданно загремел на дворе чей-то резкий и грубый голос. – Представление кончено!.. И никого из этой кадетской сволочи не выпускать из школы!..
И вслед за этим криком все «добровольцы» с циничным смехом стали срывать с себя погоны и кокарды, сопровождая свои действия площадною бранью по адресу опешивших несчастных людей, тотчас же уразумевших весь ужас своего положения.
– Вот вам ваши белые! Посмотрите, каковы они! – слышались злорадные выкрики. – Вот вам ваши добровольцы!
И не прошло нескольких мгновений, как в воздухе засверкали красноармейские шашки, послышались зловещие удары клинков о живое человеческое тело, короткие и сухие выстрелы из наганов и отчаянные крики несчастных интеллигентов, безжалостно уничтожаемых и расстреливаемых в упор…