Большой моральной поддержкой кирасирам Ее Величества было поднесение вдовою вахмистра Штандартного эскадрона старого полка подпрапорщика Баздырева эскадронной иконы, вывезенной ею из Гатчины. (Подпрапорщик Баздырев был смертельно ранен в конной атаке 18 сентября 1915 года у фольварка Кураполы. Рядом с его телом был найден, тоже убитым, его вестовой, наклонившийся над ним для перевязки и убитый в этот момент.) Проживая в Батайске и узнав про возрождение родного полка, вдова Баздырева передала икону командиру эскадрона, благословляя полк.
Обозы под начальством ротмистра Афанасьева, отошедшие форсированными маршами с невероятными трудностями от Павлограда на Ростов и далее через Аксай—Ольгинскую—Каялу, расположились на станции Переяславская. Лишившись еще в конце ноября всего, что было боеспособного, отправленного в полк, и пополняясь постоянно прибывающими из полка тифозными и ранеными, обоз превратился под конец своего перехода в сплошной лазарет, где на семь-восемь лошадей находился один полуздоровый кирасир. С прибытием в Кубанскую область положение осложнилось враждебным отношением кубанских казаков. Станицы, полные молодых здоровых казаков, разбогатевших от грабежей, не принимали в свои дома офицеров и солдат, отказывали в пище и фураже, одиночных людей и даже целые команды (случай в станице Ясенской с запасной частью Кавалергардского дивизиона) разоружали, из обозов угоняли и выкрадывали лошадей и имущество. В расплату за даваемые с необычайной скупостью продукты казаки отказывались принимать деньги и требовали сахар, одежду, белье и обувь, и обозы вынуждены были расплачиваться содержимым своих тощих цейхгаузов для прокормления тифозных, в то время как свои люди мерзли от отсутствия одежды и обуви. Светлым явлением в этот кошмарный период было присутствие в обозе сестер милосердия: В.Ф. Одинцовой (супруги командира эскадрона), а также М.И. Сахно-Устимович, Двоежен, Люличевой и Андржеевской, бескорыстно отдавших себя делу помощи больным и спасшим много жизней. Присоединяясь постепенно к обозу дивизиона во время отхода его по Малороссии, сестры эти, лишенные элементарных удобств, не получая никакого жалованья, совершая подчас пешком, за отсутствием места в повозках, тяжелые переходы, до самого конца самоотверженно несли, при полном отсутствии врачей и фельдшеров, свою работу. Благодаря им возможно было справляться с эпидемией, так как направляемые в госпиталя больные и раненые пропадали бесследно, или замерзая в нетопленых вагонах, или умирая от голода и недосмотра. И даже при таких условиях запасная часть дивизиона, производя набор добровольцев, имела возможность довести до прохода через Ростов число людей до 113 и лошадей до 72.
В первых числах февраля Добровольческому корпусу был произведен под Батайском смотр генералом Деникиным. 7 февраля корпус перешел от обороны к наступлению. В ночь с 6-го на 8-е бригада генерала Барбовича собралась в Койсуге и около часу выступила вслед за корниловцами через лед. Еще в темноте корниловцы захватили Гниловскую и взорвали железнодорожный путь, а с рассветом в станицу втянулась и кавалерия. Со стороны Темерника показались густые цепи красных, начавших сильный обстрел. В то время как корниловцы отражали атаку огнем из Гниловской, кавалерия была направлена в обход фланга и тыла красных. Гвардейский полк был в голове бригады. Идя по замерзшему вспаханному полю под огнем противника, полк, во главе которого шли кирасиры Ее Величества, дошел до крайних домов Темерника и затем, круто повернув по команде генерала Данилова, левым плечом обрушился на красную пехоту. Исключительная доблесть и на этот раз сломала вдесятеро сильнейшего врага. Цепи красных стали сбиваться в отдельные кучки и перенесли весь огонь на атаковавшую их кавалерию. Кирасиры Ее Величества, шедшие разомкнутым строем в первой линии полка, сразу потеряли до половины своего состава, в том числе тяжелоранеными командира эскадрона штабс-ротмистра Одинцова и вахмистра Шестерикова. Только когда кирасиры врубились в толпы стрелявших красноармейцев, последние начали втыкать винтовки штыками в снег, бросаться на колени и молить о пощаде. Конные комиссары и полуэскадрон кавалерии, находившийся на фланге красных, повернули и скрылись в городе при начале нашей атаки.
Вся бригада красных была захвачена в плен, и полк, взяв две пушки, беспрепятственно прошел Темерник, Ростовский вокзал и далее на северную окраину города, где у кладбища завязался новый бой, на этот раз стрелковый. Тем временем Марковская дивизия вела уже бой на улицах города, и кирасирам, находившимся в тылу у красных, удалось захватить живыми командира большевистской батареи и несколько комиссаров, преданных расстрелу. Под вечер полк отошел ночевать в Темерник, где рано утром был поднят атакой красных, снова занявших город и ведших бои с нашей пехотой. Вступив в бой у Темерника, бригада затем обошла его с северо-запада и, заставив этим очистить окраину, бросилась преследовать противника, отступавшего к Новочеркасску. Лишь с наступлением полной темноты вернулась бригада в окончательно занятый нами Ростов, где были взяты громадные трофеи. На железнодорожных путях было взято семь исправных бронепоездов. В приказе по Добровольческому корпусу с благодарностью за взятие Ростова генерал Кутепов отмечает заслуги кавалерии во время этой операции, а из кавалерии особенно благодарил Сводно-гвардейский полк.
9 февраля в Ростов приходит пополнение из запасной части, под командой ротмистра Гончаренко, в составе корнетов Викгорста и Маляра и около 60 кирасир. Однако за время, которое пришлось плохо одетому и обутому пополнению пройти походным порядком в сильную стужу до боевой части, 37 кирасир обморозились и были отправлены обратно. Незадолго до этого в эскадрон вернулся из отпуска поручик Буйнов, а с приходом пополнения был переведен из пулеметной команды в эскадрон корнет граф Гейден.
Большевистская конная армия, получившая сильное подкрепление, оправившись от январских разгромов и видя невозможность достигнуть результатов на участке Добровольческого корпуса, двинулась через реку Маныч на станцию Тихорецкая, в обход правого фланга донских казаков и добровольцев. Разложение кубанцев дало им возможность почти беспрепятственного продвижения вперед, и, предрешая падение Кавказа, она вынудила добровольцев оставить Ростов без боя и снова отойти за Дон. Наша кавалерия была брошена в прорыв восстанавливать положение.
17 февраля конная группа генерала Павлова столкнулась с конной армией Буденного у станицы Егорлыкской. Около 12 часов дня лава противника появилась на западе от станицы, наступая с юго-запада. Наша конная группа была с утра собрана в поле перед станицей. Генерал Павлов послал навстречу наступающим красным бригаду генерала Барбовича. Двигаясь сначала в линии колонн, бригада под артиллерийским огнем перестраивается в боевой порядок, имея в первой линии Сводно-гвардейский и 3-й Сводно-кавалерийский полк и во второй линии – 2-й Сводно-кавалерийский (1-й Сводно-кавалерийский полк находился в сторожевом охранении). Лава противника поворачивает и уходит, открывая пулеметы, встречающие нас сильным огнем. По команде генерала Данилова полк бросается в атаку. Эскадрон кирасир Ее Величества теряет раненым командующего эскадроном ротмистра Полянского, убитым поручика Буйнова, убитыми и ранеными несколько кирасир и лошадей. Опрокинув первую линию красных, наши полки натыкаются на главные силы противника, атакующего нас в строю резервных колонн. Завязывается безлошадная рукопашная схватка, во время которой свежие дивизии красных оттесняют наши поредевшие полки, добивая раненых и спешенных всадников. Генерал Барбович, исчерпав свои резервы, собирает несколько пулеметных повозок, и, лично руководя пулеметным огнем, останавливает лавину красных. Снова построившись, наши полки опять бросаются в атаку. Кавалерийский бой длится с двух часов дня до наступления темноты. Повторными атаками наших все более редевших полков упорство красных, непрерывно вливавших в бой новые силы, было все же сломлено, и поле битвы осталось за нами ценою почти полного уничтожения регулярной кавалерии. Из 20 офицеров гвардейской кавалерии, участвовавших в атаке, пали смертью храбрых 9 (ротмистры: князь Святополк-Мирский – лейб-гусар, Кучин – кирасир Его Величества и Хитрово – конногренадер, поручик князь Черкасский – кирасир Его Величества и корнеты: Штранге – Конной гвардии, Пуришкевич – конногренадер и князь Енгалычев – лейб-драгун); из кирасир Ее Величества были убиты поручик Буйнов и корнет граф Гейден. Ранено двое – ротмистр князь Накашидзе (Конная гвардия) и ротмистр Полянский. Из 300 солдат полка выбыло из строя свыше 150. Эскадрон кирасир Ее Величества понес тяжелые потери, потеряв в числе убитых всех трех взводных унтер-офицеров – Юлиана Милевского, Алгея Демина и Григория Бесклубенко. Корнет Собинов вывихнул ногу при падении с лошади. Уцелевшие кирасиры были сведены в один взвод, под командой поручика Маляра. Тела поручика Буйнова и корнета графа Гейдена были погребены в станице Павловской.
Этот губительный и блестящий бой наших полков явился поражением для нашей конной группы, так как свыше 20 полков донской и кубанской конницы, находившиеся в резерве, оставались безмолвными зрителями картины боя и первыми начали отход. Бой этот предрешил участь всего Кавказа. Это был последний этап сопротивления, где ход событий можно еще было повернуть в обратную сторону. В результате боя полки наши были почти уничтожены.
Остатки армии под давлением красных были вынуждены отходить за реку Кубань, после чего дивизия пошла через станцию Тоннельная к Новороссийску, где, бросив конский состав и имущество и вывозя лишь больных и раненых, погрузилась 14 марта на суда. Плана эвакуации, по-видимому, не было. Немногочисленные пароходы, находившиеся в Новороссийском порту, захватывались силой частями, пришедшими первыми, кавалерия же, отходившая одною из последних и прикрывавшая арьергардными боями погрузку пехоты, смогла погрузиться лишь благодаря исключительной энергии своих офицеров.