Пальцы Лиз впились Брейди в спину, оставляя свежие красные пятна, когда ее ногти царапали кожу. Он обнял ее за талию, и заставил ее сесть. Их губы снова сомкнулись, пока он направлял ее вверх вниз. Она почувствовала, как он заполнял ее еще глубже, и она не могла сдержать своих криков, пока он снова и снова входил в нее.
Между ними возникло пламя. Пот бисером покрывал их тела. Брейди схватил ее за бедра и все жестче и жестче насаживал ее на себя. Она почувствовала, как оргазм разрывал ее тело, пока он входил в нужную точку. Она не могла сдерживаться и закричала, выкрикивая его имя в окно, с видом на город. Вскоре Брейди последовал за ней, после чего они оба задыхаясь, хватили воздух, приходя в себя после таких высот.
Они долго лежали в постели, кутаясь в простынях, слушая сердцебиение друг друга и нежный гул их дыхания.
После того, как они наконец-то выбрались из кровати, они приняли горячий душ и переоделись в свежую одежду. Лиз думала о том, чтобы затащить его обратно в постель, когда он быстро вытащил ее из квартиры.
Откровенно говоря, ей нравилось то, что они могли вместе выйти на улицу – даже если там будут журналисты, которые желали заснять их вместе. Она смирится с чем угодно, лишь бы быть с Брейди.
Он схватил ее за руку, пока он вывел свой Рендж Ровер из гаража и выехал в город.
― Так куда мы едем? ― спросила Лиз.
― В наш новый дом, ― сражу же ответил он.
Лиз поперхнулась и начала кашлять, а затем смеяться, пытаясь скрыть это. Она не думала, что у нее это получилось, но чего он ожидал. Их новый дом? Эм… что, черт подери, она должна была сказать?
Она по-прежнему была студенткой. Они вместе всего пару недель. Казалось, он забегал наперед.
Брейди начал смеяться.
― Ты должна себя видеть.
Лиз наклонилась и шлепнула его по руке.
― Ты такой придурок!
― Меня называли похуже, ― ответил он, пожимая плечами. ― Ты кстати. Как ты меня назвала, когда мы впервые встретились? Стремящийся к власти и заинтересованный только в деньгах?
― А разве ты не доказал, что я ошибалась? ― пробормотала она, сжимая его руку.
― Только с добрыми намерениями. Я не сомневаюсь, что говорил тебе, что тебе нужно было просто узнать меня получше.
― Думаю, в ту ночь я узнала каждый дюйм тебя, ― сказала Лиз, вспоминая отель после Джеферсон-Джексон гала, на котором они присутствовали.
― Ты бросила свой чизкейк ради меня. Вот как, я понял, что ты действительно на меня запала.
― Может быть.
― Разве я не умею убеждать?
Он поднес ее руку к своим губам, и нежно поцеловал ее ладонь, и затем ее запястье. Она задрожала.
― Да, ты довольно хорошо умеешь убеждать.
И это было полной правдой. Как политик, если бы он не умел убеждать, то Лиз задалась бы вопросом, как он получил такую работу. И он убедил ее не только переспать с ним, но и влюбиться в него, полюбить его, снова отдать ему свое сердце.
Брейди ухмыльнулся и снова переплел их пальцы вместе. Он сделал пару поворотов, а затем припарковался.
― Вот мы и на месте.
― Где именно? ― спросила она, когда выходила из Рендж Ровера и огляделась.
Затем у нее отвисла челюсть.
― Белый Дом?
― Я же сказал «наш новый дом».
Лиз не смогла сдержаться и расхохоталась.
― Белый Дом - наш новый дом? Ты все равно немного опережаешь события, Конгрессмен Максвелл.
― Мне нравится планировать все заранее, ― сказал он, пока они шли в сторону Белого Дома. ― Пока это всегда срабатывало.
― Это точно, ― произнесла она, ярко улыбаясь.
Единственным способом попасть в Белый Дом, нужно было являться членом Конгресса…и она не сомневалась, что у нее, безусловно, был доступ к члену ее Конгрессмена.
От такой мысли она про себя посмеялась.
Показав на воротах удостоверение личности, их проводили внутрь и Брейди сразу же начал говорить, давая ей краткое изложение обо всем, что ему было известно о здании. Он был похож на личного гида.
По-видимому, в Белом Доме он бывал уже десятки раз до того, как был избран в Конгресс, ведь его отец был Сенатором около тридцати лет.
Они вошли в Восточное крыло, когда последнюю туристическую группу уже выводили наружу. Экскурсии закончились в половине второго, но так как она была с Брейди, они могли еще побродить. Они проходили комнату за комнатой. Голубой зал, Зеленый зал, Красный зал, Восточный зал, Парадная столовая. Брейди, казалось, знал все об этих помещениях, и он был достаточно любезен, чтобы поддержать ее желание сфотографироваться с портретом Джорджа Вашингтона.
Когда она подумала, что их прогулка подошла к концу, он схватил ее за руку и повел в Западное крыло. Ее сердце затрепетало. Она понимала, что это было глупо, но она уже знала, что было за той дверью. Президент Соединенных Штатов, центральная точка правительства, и что самое важное – пресс-офис Белого Дома.
Брейди засмеялся, когда ее глаза вылезли из орбит, и он продолжал вести ее по коридору. Он открыл двери в пресс-офис.
― А вот и помещение дня, ― пошутил он.
Лиз вошла внутрь, загипнотизированная происходящей суматохой. Был выходной, поэтому там было спокойнее, чем в будние дни, но офис все равно был набит людьми, работающими над статьями, принимая телефонные звонки и оживленно разговаривавшие по телефону. Она не осмеливалась вмешиваться в то, что происходит, просто рассматривала все вокруг. Это была ее мечта, эпицентр всей политической журналистики, и она стояла на святой земле.
― Спасибо тебя, ― прошептала она Брейди, когда они через несколько минут вышли. ― Это было…как во сне.
― Хорошо. Я тоже не буду тебя будить.
Она мечтательно улыбнулась ему.
― У меня еще есть кое-что для тебя, если тебе интересно.
Лиз кивнула. Брейди пошел дальше по Западной колоннаде, указывая на знаменитый Розовый сад, в который выходил Овальный кабинет. Брейди взял под руку и направил в следующий зал, где она как вкопанная остановилась.
― Ты серьезно? ― прошептала она.
Она стояла в Зале для брифинга, в котором находилось всего лишь где-то около пятидесяти мест и небольшой подиум, на котором выступал президент со своими речами и общаясь с прессой. Если пресс-офис был святой землей, то это был рай для репортера.
Она осторожно провела руками по спинке первого кресла и представила себя, сидящей перед выступающим президентом. Она задалась вопросом, что бы они обсуждали, какую тему он бы поднял на обсуждение. Ей было интересно, если бы она задала вопрос, чтобы она спросила, удостоили бы ее ответом, как это сделал Брейди на ее первой пресс-конференции в качестве репортера.
А затем она вспомнила: у нее не было ни газеты, ни работы. Она не была журналистом, теперь нет.
Она отдернула руку назад, как будто ее обожгло. Она не имела никакого отношения к этому месту.
Она взглянула туда, где стоял Брейди, с обожанием на его лице. Он сделал это для нее. Он знал, как много это значило для нее, и ему хотелось сделать ее счастливой.
С тяжелым сердцем она осознала, что этот пресс-зал никогда не станет ее будущим, потому что она смотрела на того, кто им будет.
Глава 12Значимость
За несколько часов до банкета, у Брейди и Лиз был небольшой обед, после чего они вернулись в квартиру, чтобы подготовиться к мероприятию.
― Итак, я, скорее всего, немного переборщил, зная, что ты приедешь ко мне, ― сказал Брейди.
― О, боже мой, ― пробормотала она.
Она не думала, что значение слова «переборщил» у Брейди такое же как и у нормальных людей.
― Насколько переборщил?
― Я оставил кое-что для тебя на подушке, ― с улыбкой ответил он.
Он кивнул в сторону спальни, и она не смогла сдержаться и бросилась туда. На кровати она обнаружила записку. У нее подпрыгнул желудок. Таким способом Брейди обычно оставлял для нее сообщения. Первую она получила в его домике у озера, в которой он сказал ей, где найти купальники.
«Твой подарок в шкафу.
Его труднее снять, чем купальник, но я постараюсь его не испортить.
Но не обещаю.
Б.»
Лиз покачала головой и вошла в огромную гардеробную Брейди. Там висел черный, длиною в пол, чехол для одежды с крупной золотой надписью. У нее расширились глаза. Версаче? Он считал, что Версаче – это немного переборщил? Она прошла вперед и расстегнула чехол, в котором показалось красное шелковое платье без бретелек. Она посмотрела на обратную сторону и убедилась, что это был ее размер.
Она едва не задохнулась. Оно было таким красивым. Она провела пальцами вдоль нежной ткани, и ей стало интересно, как оно будет выглядеть на ее теле. Когда она подошла ближе, чтобы снять его с вешалки и рассмотреть его еще лучше, ногой она зацепила коробку, стоящую на полу. Она посмотрела вниз и увидела надпись Джимми Чу, написанную поверх коробки. Кто оставляет коробку с надписью Джимми Чу на полу? Кощунство.
Она открыла коробку, и вытащила оттуда серебристо-черные высокие босоножки с открытым носком, и тонким ремешком на лодыжке. Она пыталась угадать, сколько это все могло стоить. То, что она взяла с собой, просто бледнело на этом фоне. Все, что она носила до этого, бледнело на этом фоне.
Еще раз несчастно взглянув на такие дорогущие вещи, она вышла обратно к Брейди.
У него вытянулось лицо.
― Тебе не нравится? Или не подошло?
― Нет, нет, мне очень понравилось. Я не примеряла…ничего из этого. Я просто… слишком много всего сразу, ― призналась она.
― О, и это все? ― по-доброму спросил он. ― Не переживай. Я взял это напрокат на сегодня, если тебе все понравилось, ну… тогда это твое.
― Напрокат. ― Она попыталась привыкнуть к этому слову. ― Как для звезд.
Он смотрел на нее так, будто она была самым очаровательным, из того, что он когда-либо видел.
― Я вроде как звезда, детка.
― Верно. Я забыла. Ты просто… Брейди для меня.