– Я рад за тебя. Ты насладилась своей свободой? – новый вопрос, произнесенный слишком приторным тоном, срывается с его губ, меняя выражение глаз, и я начинаю нервничать.
– Я уезжаю в Гарвард через неделю. Мечты сбываются, – натянуто произношу я, чувствуя нечто странное, гнетущее между нами. Мой голос спокоен, но это стоит немалых душевных затрат. Я должна отвлечь его разговорами.
– Ну, это вряд ли, детка, – отзывается Джейсон с ледяной уверенностью. Я вскидываю на него удивленный взгляд, и понимаю, что совершила страшную ошибку, когда села в его машину. Он не сводит с меня глаз, улавливая каждую испытываемую мной эмоцию, страх, наслаждаясь моей беспомощностью. Ничего не изменилось. Джейсон по-прежнему хищник, жаждущий моей боли.
– По-моему, мы проехали Бальтазар, – с паникой в голосе говорю я, прилипнув к окну. Джейсон снова усмехается, снисходительно наблюдая за моими метаниями.
– Мы едем ко мне, Лекси, – сдувая с рукава невидимые пылинки, произносит он. Мои глаза расширяются от потрясения.
– Зачем? Марина видела нас вместе. Она вызовет полицию, – мои слова звучат жалко. Думаю, мы оба понимаем это.
– Не бойся, детка. Просто поговорим. Я же не маньяк, чтобы набрасываться на тебя, – он смотрит на часы, потом в окно. – Сейчас обеденное время. Везде много людей. Я просто не хочу, чтобы нам мешали.
– Я, вообще, не считаю, что нам есть, что обсуждать, – категорично заявляю я. Джейсон пожимает плечами.
– Возможно, ты права. Я хочу кое-что отдать тебе, Лекси. Но, если бы я просто прислал чек, ты бы отправила его обратно. Мне не нужны твои деньги, – холодно произносит он.
– Теперь это твои деньги, Джейсон. Вся одежда, и украшения сложены в коробки и занимают полкомнаты моей сестры. Я вышлю их снова. Мне ничего не нужно от тебя. – я начинаю злиться. – Меня бесит твоя упертость. Хочешь, чтобы я все выкинула?
– Это ты упрямая, Лекси. И глупая, – раздраженно говорит Джейсон. – Почему все нищие люди ведут себя, как идиоты? Откуда в вас столько гордыни? Ты берешь деньги за то, что моешь туалеты и разносишь пиво?
– Это другое! – упрямо поджимаю губы.
– Черта с два. – Джейс наклоняется ко мне, так, что наши лица почти соприкасаются. – Я пользовался тобой почти три месяца. Ты заработала компенсацию за свои услуги.
– Хочешь унизить меня? – дурея от знакомого до боли аромата его лосьона после бритья, спрашиваю я с возмущением.
– Хочу быть благодарным и справедливым – произносит он, глядя мне в глаза, и резко отстраняется. Я выдыхаю. – К тому же, долг твоему дяде нужно отдавать. Или он подпольный олигарх?
– Нет, – качаю головой. Я немного растеряна. Слова Джейсона прозвучали искренне и логично. И было бы здорово, если бы я могла вернуть Майклу часть суммы, хотя, как-то неловко брать деньги у Джейсона. Но когда он такой уравновешенный и рассудительный, я не думаю, что в его предложении есть что-то зазорное. Я действительно три месяца была грушей для битья. Но, несмотря на все доводы, внутри меня растет протест и несогласие. Я не возьму эти деньги. Мозг лихорадочно соображает, анализируя происходящее. И вдруг выдает ответ, который потрясает меня до глубины души. Я знаю, что он задумал.
– Я не шлюха, Джейсон и не возьму твои деньги, – безапелляционно заявляю я. Он поджимает губы, удивленный моим упрямством. – Именно этого ты добиваешься, предлагая заплатить за «услуги»? Хочешь показать мое место?
– Ну, конечно, ты у нас честная девушка, – небрежно бросает Джейс, глядя в окно. – И теперь раздвигаешь ноги совершенно бесплатно.
– Я хочу выйти. Не собираюсь снова слушать твои оскорбления. Ты не имеешь права! – я дергаю ручку двери, не думая, что на такой скорости могу вылететь из автомобиля и запросто разбиться. Мы уже выехали за город, и ничто не сдерживает движение джипа. – Умей проигрывать достойно, Джейсон, – шиплю я. Инстинкт сохранения дает сбой. – Черт побери, останови эту долбаную машину, Доминник! – перехожу на крик, но он лишь невозмутимо приподнимает брови.
– Я никогда не проигрываю, Лекс. Если сказал, что мы поговорим, значит, так и будет.
– С каких это пор тебя интересуют разговоры со мной, Джейсон? – презрительно фыркаю я. Он посылает мне туманную улыбку, и неожиданно берет за руку, поглаживая большим пальцем пульсирующую венку на запястье. Электрические разряды между нами поднимают волоски на всем теле, я потрясенно смотрю в его глаза, пытаясь понять, что может означать такая реакция.
– Ты хочешь сразу перейти к главному блюду? – проникновенно спрашивает он, и темные глаза гипнотизируют меня, вовлекая в свой черный мир запретных желаний.
– Я не наступаю дважды на одни и те же грабли, – тряхнула головой, рассеивая наваждение.
Джейсон смотрит на меня, не отрываясь. Задумчиво, мрачно… Мое сердце трепещет.
– Твой пульс говорит об обратном, Лекс, – мягко, с придыханием, произносит его голос. – Ты совсем не изменилась. Почему я думал, что все будет иначе?
– Прошло не десять лет, а месяц с небольшим. Почему я должна измениться? – спросила я рассеяно, высвобождая запястье. – Не нужно ко мне прикасаться.
Джейс игнорирует мою просьбу, и теперь, до боли знакомым жестом, приподнимает мой подбородок, обхватывая скулы своими сильными пальцами, которые причиняли мне столько боли и наслаждения.
– Меня боишься? Или себя? Скажи, что ничего не чувствуешь, и высажу тебя прямо сейчас, – шепчет он, вглядываясь в мои глаза, гладит мою щеку кончиками пальцев, проводит ими по линии шеи, скользит на плечо. Едва ощущаемые касания, непривычные, но невероятно чувственные. – Скажи, что не думала обо мне, – продолжает он приглушенным голосом, наклоняясь ближе, кончики пальцев очерчивают линию моей руки от плеча до локтя и ниже, снова к запястью. Его знакомый запах лишает меня здравого смысла, я теряюсь в лабиринтах колдовских глаз. Снова. Зачарованная чувственным шепотом и его мощной энергетикой, которая, как и прежде, подчиняет меня, вовлекает в игру.
– Прекрати, – мой голос жалок, как и я сама. А душа бьется в клетке его желания, его воли. Я ничего не смогу сделать, чтобы сокрушить Джейсона, избавиться от него, от власти, которую он имеет надо мной. Я отравлена, сломана и не подлежу ремонту.
– Ты моя, Лекс. Просто признай это. И будет легче, – нашептывает он, как тот самый библейский змей, соблазняющий Еву.
Я закрываю глаза, чтобы он не прочитал в них ответ. И я боюсь слез, которые смогут пробудить в нем зверя. Пять недель моей реабилитации летят к черту. Власть Джейсона над моим сознанием сильнее, чем целительное влияние Джейн Кларк. Он сильнее ее. Отчаяние и неподдающееся разумному объяснению облегчение охватывают меня. Безумная радость и безнадежная тоска. Я – вся противоречие, клубок нервов и эмоций. Я в шаге от пропасти.
– Тебе не нужно бороться со мной, Лекс. Посмотри на меня, – его пальцы снова сжимают мои скулы, но уже более властно. Так же звучит его голос, которому я не могу сопротивляться. Я покоряюсь, и перестаю дышать, потрясенная силой воздействия его взгляда. – Я тот, кто знает, что ты другая. И никогда не станешь прежней. Я – твой Бог, и ты принадлежишь мне. Вся. Помни об этом.
– Ты бредишь, Джейс. Твой психолог не помог тебе, – собирая в кулак последние душевные силы, произношу я.
– Я послал его к черту, когда понял, что все бессмысленно, – Джейс стискивает челюсти до скрипа зубов, отталкивая меня. – Я был идиотом, думая, что смогу изменить то, что живет во мне.
– Почему? – внезапная острая боль сожаления пронзает мое сердце, я смотрю на его насупившееся, снова непроницаемое лицо. – Ты писал, что тебе помогают консультации.
– Ты, все-таки, читала мои сообщения? – спрашивает Джейс, пристально глядя на меня. Черт. Надо же так глупо попасться.
– Не все. Мне было непросто и больно читать их.
– Мне тоже было больно, Лекс. Боюсь, что ты даже представить не можешь насколько. Я делал это для тебя. Для нас. Я думал, что у тебя достаточно ума, чтобы понять то, что я писал тебе в каждом письме, – ожесточенно произносит он.
Я чувствую эту горечь и безграничную боль в его голосе. Он прячет их за холодным циничным тоном, но я слишком хорошо его знаю. Мое сердце пропускает удары.
– Джейс… – растерянно говорю я, протягиваю руку, чтобы прикоснуться, но он жестом останавливает меня.
– Нет. Не нужно теперь этой карикатурной жалости, – резко бросает Джейс.
– У меня и в мыслях не было жалеть тебя, – возражаю я. – Уверена, что мы оба переживали сложные моменты. Но иногда прошлое лучше отпустить. Тебе нужно найти кого-то… Кого-то, у кого будет достаточно сил, чтобы понять и разделить твои пристрастия.
– Ты считаешь? – холодно спрашивает Джейс. – Найти кого-то, и все само собой рассосется? Тебе стало легче, Лекс? Мик Купер дает тебе то, что ты хочешь? – в темных глазах загорается ярость.
– Мик мой друг. Ничего не изменилось, – твердо говорю я. Джейсон смотрит на меня со странным любопытством, словно впервые видит.
– Было хоть что-то из того, что ты мне говорила, правдой, Александра? – спрашивает он, изучая меня все с тем же неуловимым выражением.
– Я никогда не лгала тебе, – отвечаю я, и он отводит взгляд. Я смотрю в окно, и замечаю, что мы приехали. Я пропустила чудный вид с озером и лебедями, красивыми ухоженными лужайками и фонтанами. Выхожу из машины и снова смотрю на величественный дом с арками и колоннами в стиле ампир, который когда-то так потряс меня своей красотой. Да, здесь все начиналось.
– И все закончится здесь, – произносит Джейс, словно прочитав мои мысли. Он берет меня за руку и ведет внутрь по белоснежным мраморным ступеням, на которых я плакала, когда Брайан рассказал, с кем на самом деле подписала контракт, еще не догадываясь, в какой ад превратиться моя жизнь. Зачем я позволила ему снова привезти меня сюда? Почему не убежала, как только увидела его лицо в окне черного внедорожника? Почему сейчас безропотно следую за ним?
Почему убийцы часто возвращаются к местам своего преступления и разговаривают с захороненной жертвой? Раньше я думала, что маньяк убивает из ненависти. Теперь мне кажется, что из любви. Он одинок в своем безумии и делится частичкой души с каждой жертвой. Поэтому возвращаются, чтобы рассказать той, которая разделила с ним самые страшные моменты, об истинных причинах случившегося. И, может быть, скорбят и просят прощения, ищут оправдания.