– То есть, получается, что он спас тебя? – нахмурилась я, хотя в подобное верилось с трудом.
– Нет, – ухмыльнулся Дино. – Он выписал себе игрушку на дом. Откормил, отмыл, одел, обул, приручил к себе и начал пользовать. Не сразу. Он дал мне время привыкнуть к нему.
– Ты знал, что твоих родителей убили за то, что отец был замешан в убийстве его?
– Да. Лайтвуд сам рассказал.
– И все равно я не понимаю, почему ты не можешь уйти от него сейчас. Ты боишься, что он убьет тебя?
– Нет. Не меня. – Дино пожал плечами, его взгляд, остановившись на мне, стал тяжелым. – Когда мне было семнадцать, я влюбился. В актрису. Не смотри так, я же говорил, что не гей. Она колесила по всей стране, а я за ней, наплевав на истерики Лайтвуда и его следующих за мной по пятам псов. Я верил, что могу делать то, что хочу. Я рвался к свободе. Я искренне надеялся на то, что, когда я повзрослею, Генри остынет. Но этого не произошло. Я не знаю, почему он выбрал меня. Мне не нужна его больная любовь и он сам. Отчаяние толкнуло меня в объятия актрисы, которая была старше меня на семь лет. Ее звали Мирэль. Маленькая красивая француженка с округлыми формами и нежным голосом. Я сходил с ума рядом с ней. – В голосе Дино прозвучала горечь.
– И что случилось? Почему вы расстались?
– Ее убили, Саша. – Орсини пожал плечами, нервно разглаживая пальцами образовавшиеся морщинки на лбу. – И мы оба понимаем, кто.
– Боже… Это ужасно. – Я прижала ладонь к губам.
– Но я снова встретил девушку спустя два года. Она забеременела. У меня есть дочь. – Губы его дрогнули. – Мне всего двадцать три года. Ты можешь в это поверить?
Изумленно уставилась на Орсини. Да, я знала, что он молод, но двадцать два… Дочь. Он отчаянный парень, полный страстей.
– А где сейчас девочка и ее мать?
– Девочка в надежном месте, но если Лайтвуд захочет, то найдет. А мать… Он не любит делиться. Сару постигла участь Мирэль.
– Лайтвуд просто чудовище! – воскликнула я, потрясенная до глубины души. – Господи, ты же был совсем ребенком. Как же он мог?
– Открою тебе тайну, Саш, – выдохнул Орсини. – Лайтвуд – извращенец со стажем. Я не знаю, в чем его проблема, но страсть к мальчикам-подросткам у него была еще до меня, он и сейчас является частым посетителем подобных борделей, где можно получить ребенка на любое время и истязать его.
– Он причинял тебе боль? Хотя… я же видела синяки.
– Поверь, физическая боль не самая страшная, – ухмыльнулся Дино. Словно я не знала. Я понимала его, как никто другой. – Терять тех, кого ты любишь, вот что страшно, Саша. Не иметь выбора, не иметь шанса жить открыто, воспитывать дочь – вот, что страшно. Я чувствую себя на пятьдесят в свои двадцать три. Даже старше. Мне кажется, я давно перерос Лайтвуда и морально, и интеллектуально. Ты знаешь… когда боль постоянно сжигает душу, остается одно: делать упор на разум, на получение новых знаний, хоронить себя в работе, чтобы не думать, но не получается, Саш. Я каждую свободную секунду своего времени мечтаю о том, как однажды убью того, кто превратил мою жизнь я ад. И поверь, я найду способ.
– Не сомневаюсь в этом, – кивнула я. Орсини протянул руку и, сжав мои пальцы, посмотрел мне в глаза.
– На что ты готова пойти, чтобы отомстить за Майкла Купера?
– Ты сказал, что ничего не знаешь… – испуганно выдохнула я. Сердце трепыхнулось в груди, тревожно екнув.
– Правда стоит дорого. Готова платить?
– Дино, ты меня пугаешь.
– Брось, малышка. Я даю тебе выбор. Можешь и дальше жить, пряча голову в песок, теряя близких, или сделай решающий выстрел. Я научу как. Я прикрою.
– Зачем тебе это нужно?
– Я должен отвлечь Лайтвуда, заставить его поверить в то, что я верен ему.
– Как?
– Не будь идиоткой. Ты не можешь не понимать, что история с вашей встречей с Джейсоном в Цюрихе не случайна. И твое назначение. Да, я подсказал Генри, что тебя можно использовать, но я тогда еще тебя не знал.
– Как использовать? Я ничего не понимаю.
– Борьба за власть, малышка. Все банально. Генри не нужен Джейсон у власти. У него к нему острая антипатия, и он ищет способ избавиться от него. Доминника тщательно охраняют, поэтому приходится искать другой вариант. Слабые места, на которые можно надавить. Ты – это слабое место.
– Больше нет. – Я качнула головой, нервно теребя пальцами цепочку в вороте блузки.
– Да, малышка. Да! – хмыкнул Дино. – Зачем Джейсону убивать Майкла, если ему похер на тебя?
– Потому что он больной ублюдок.
– Ты сама сказала, детка. Я не тянул тебя за язык.
– Что я могу?
– Больше, чем кто-либо. У тебя есть доступ к телу, у других – нет.
– Что конкретно от меня требуется?
– Ты хочешь отомстить?
– Я уже сказала.
– Ты убьешь его, Саша? Хватит сил?
Я вздрогнула, внутри образовалась пустота, зияющая рана. Когда я говорю, что готова мстить, я не подразумеваю смерть. Я не хочу видеть его мертвым. Хотя сначала такая мысль была…
– Нет, – уверенно сказала я, заметив, как потускнел горящий взгляд Дино. Он был разочарован, явно ожидая другого ответа. – Дино, я ненавижу Джейсона, и я месяцами планировала, как буду медленно его убивать, как спляшу на его могиле, но сейчас у меня есть другая проблема, которая требует моего внимания. Моя сестра пропала полторы недели назад. Я обратилась во все инстанции, подняла на уши школу, знакомых, полицию и ничего. Она словно сквозь землю провалилась. Ей семнадцать, Дино. Девочка совсем.
– Красивая? – спросил Орсини, задумчиво глядя на меня.
– Ты ее видел. На кладбище.
– Точно, – кивнул Дино. – Славная малышка. Вы не похожи.
– Да, она кареглазая и смуглая. Андреа – красивая девочка, но она еще ребенок.
– Семнадцать лет – это уже девушка, которая способна принимать самостоятельные решения, – холодно отозвался Дино. Он закусил нижнюю губу, глядя на меня долгие несколько минут. Я пятой точкой чувствовала, что парень что-то знает. Дино не отводил взгляда, доставая телефон.
– Уверена, что готова к правде. Пойми, Саш. Сейчас уже пути назад не будет. Чтобы ее вернуть, тебе придется кое-что сделать. И я не могу обещать, что после смогу помочь тебе. По ситуации.
– Что ты знаешь об Андреа? – внутри все оборвалось. От напряжения в глазах лицо Орсини стало расплываться. Он на протяжении нескольких бесконечных минут искал что-то в своем айфоне, а потом протянул его мне.
Глаза заволокла пелена, и мне пришлось проморгаться, прежде чем я смогла видеть. Это была Андреа. Живая. Волна облегчения накрыла меня, заставив выдохнуть, а потом я обратила внимания на детали. Андреа стояла возле черной машины, на улице, возможно у дороги или на стоянке. Но это было неважно, потому что я посмотрела на того, кто держал ее за руку. На снимке было видно, что Андреа пытается вырвать кисть из пальцев, которые плотно сжимают ее запястье. Я могла бы узнать эти пальцы, даже не глядя на лицо. Я не заплакала, не закричала. Не забилась в истерике. Я рассмеялась. В уголках глаз выступили слезы.
Мне было суждено убить его. Джейсон Доминник. Этот был он. Тот, кто держал за руку мою сестру. Я боялась даже предположить, зачем она ему, что еще он делает с ней. Я не хотела даже думать об этом, но не могла не думать. Я сходила с ума в прямом смысле слова.
– Ты уверен, что Дреа у него?
– Я точно это знаю.
– Зачем?
– Понятия не имею, – пожал плечами Дино. – Захотелось свежачка. Ему не впервой. Ты зря смотришь на Андреа, как на ребенка. Она вполне сформировавшаяся молодая красавица, способная увлечь мужчину.
– Что я должна сделать? – спросила я, чувствуя, как гнев застилает все остальные чувства и помыслы.
Я стала одержимой жаждой убийства Джейсона в одно мгновение, с не меньшей силой, чем ранее была одержима желанием быть с ним. Он тронул мою семью, убил моего друга. Он перешел все границы. Я должна его остановить. И плевать, что будет дальше. Я готова…
Глава 9
Генри Кристофер Лайтвуд с задумчивым, слегка рассеянным выражением лица изучал отчет, только что полученный от Дино Орсини. Время от времени отрывая взгляд от монитора компьютера, он смотрел из панорамного окна штаб-квартиры «Триады» в темнеющее небо Женевы, пытаясь проанализировать противоречивые ощущения, которые испытывал.
Генри с юных лет отличала от других детей острая интуиция, которая редко его подводила. По правде сказать, только раз, но тот первый раз стал роковым, как для него, так и для его семьи. Но что мог изменить ребенок, которого никто не воспринимал всерьез. Вот и сейчас… Лайтвуду казалось, что он стоит на краю обрыва. Он чувствовал неминуемую катастрофу, но не боялся, не впадал в ужас. На самом деле, у Генри отсутствовало чувство страха, как и многие другие чувства. Уже много лет он не испытывал ничего, кроме гнева, похоти и жажды власти. Даже деньги давно потеряли значения. Но сейчас были затронуты эмоции, вовлечённые в это странное ощущение приближающейся беды. Несколько раз Генри поступал, вопреки внутреннему голосу. Он помнил, что уже оступился однажды, не внемля внутреннему радару, который оглушительно вопил, предупреждая о неминуемых неприятностях. Генри отринул все предчувствия, и пока все шло так, как выгодно было ему.
На самом деле, так было всегда. Генри Кристофер Лайтвуд выигрывал раз за разом, несмотря на кажущуюся безнадежность авантюры. Однажды такой авантюрой стал Дино. И остается. Дино… Мысли о нем превращали его кровь в огонь.
Генри открыл ящик стола, достав коробочку с именными часами. Подарок Орсини, который тот преподнес ему после окончания Принстона. Часы не были дорогими, но Лайтвуд не нуждался в шикарных подарках. Сам Дино был для него подарком, утонченным, неприрученным, прекрасным.
Лайтвуд нежно и как-то неуверенно провел кончиками пальцев по коробочке с часами. Он никогда не открывал их. Ни разу. Не потому, что считал подарок Дино недостойным, нет. Это была единственная вещь, которую его любимый мальчик отдал ему по своей воле. Подарок от чистого сердца. Первый и единственный. И поэтому Генри не мог, не решался, просто любуясь, вспоминая те дни, когда между ними существовало подобие мира.