— Похоже система аварийного торможения не сработала, — заметил тоже самое Ленский.
— Или её вывели из строя…
Мы двигались дальше, приближаясь уже к вагону ресторану.
— Бездна меня раздери. — пробормотал Ленский. — Это самое отвратительное похмелье, которое меня когда-либо настигало.
Мы прошли несколько вагонов высшего класса— уже пустых или, по крайней мере, оказавшихся такими. Я не был уверен, что в них кто-то вообще был.
Кроме этих напыщенных дворян, да Ленского: я никого и не встречал вовсе.
— Как-то слишком малолюдно для объявленной тревоги на весь поезд, — отметил я.
— Твоя правда, — прохрипел Ленский. — Как ты думаешь, мы сможем найти немного воды?
Я выглянул в окно. Мы ехали вдоль скалистого берега широченной реки. Поезд будто скользил по железной дороге, расположенной в нескольких метрах от обрыва, а с другой стороны на состав наседал густой лес.
— Если не поторопимся, воды у тебя будет больше, чем достаточно, — ответил я ему.
Мы прошли через пустой вагон-ресторан и уже собирались перейти в часть поезда, которую занимали вагоны среднего класса, но стоило нам выйти в пространство между вагонами…
Мы наткнулись на уже знакомую мне миловидную официантку, которая сейчас, уперевшись ногами и пыхтя изо всех сил, пыталась отцепить вагон-ресторан от остального состава.
Глава 7
— Ты что творишь? — прокричал я ей, стараясь перекричать рев ветра в ушах.
Она подняла голову, будто бы только что нас заметила. Глаза её округлились от ужаса, а на лице была паника. На несколько секунд она застыла.
— В вагонах позади нас игниты! Они здесь всё спалят до тла! — прокричала она мне в ответ, — Мы должны отцепить эти вагоны, чтобы спасти весь остальной поезд!
Поезд же нёсся сквозь ночную темноту в сотнях метров над речной гладью. Узкая полоса суши отделяла состав от крутого скалистого обрыва. С другой стороны в провалах между вагонами проносились тёмные силуэты деревьев на фоне ночного неба, а за обрывом, далеко внизу под нами медленно плыла водная гладь, отражающая лунный свет.
— А как же люди, которые остались в вагоне? — спросил я её.
— Там никого больше нет, я проверила!
— А это тогда кто?
Три знакомые фигуры неслись к нам через вагон-ресторан. Когда они приблизились, я узнал в них наглых аристократов из вечернего вагона-ресторана. Баранов и компания. Теперь на них не было и тени прежнего высокомерия — даже красный распухший нос Баранова не смог скрыть панику на его лице. Бежали они, спасая собственную жизнь.
— Прочь с дороги! — прокричал Баранов, нервно оглядываясь назад.
— Не так быстро!
Я встал я у него на пути. Подняв голову, он увидел меня и, очевидно, узнал. Потому что тут же он и его дружки застыли в нерешительности.
— Уходить надо, — пояснил парень из-за спины Баранова. — Игниты возникли из ниоткуда, буквально. И как он только сумел оказаться на движущемся поезде…
— Ещё кто-то есть из пассажиров сзади? — спросил я его.
— А мне почём знать? — огрызнулся Баранов.
— Кроме нас, в вагонах высшего класса пассажиров нет, — ответил Ленский и, видя мой вопросительный взгляд, пожал плечами. — Не люблю ездить, не зная с кем. Да и люксов не то чтобы много.
— А персонал? — спросил я.
— Никого, кроме меня, — ответила девушка.
Она неосознанно спряталась за моей спиной от Баранова и его дружков, которые доставили ей много неприятных моментов буквально несколько часов назад. Теперь она недоверчиво косилась на них, даже несмотря на то, что именно она была сотрудником железнодорожной компании.
Со стороны хвоста поезда донёсся жуткий нечеловеческий вопль. Сквозь окна вагона-ресторана было видно, как в хвосте занялось зарево пожара, освещая ночную мглу, как огромный факел.
Баранов и его дружки испуганно переглянулись и заёрзали на месте, судорожно смотря в конец вагона.
— Ну так что, так и будете стоять столбом или дадите нам пройти? — всё-таки решил пойти напролом Баранов, — Если уж самим хочется здесь торчать, воля ваша. Мы позовём охрану.
— Пока вы её позовёте, игнит доберётся до основного состава, и жертв будет не счесть, — ответил я. — Надо отцепить вагоны.
Баранов недоверчиво покосился на мигающую панель управления сцепкой, на которой красный символ явно сигнализировал об ошибке.
— Ты мне не указ, — сказал он. — Пусть челядь этим занимается. Мы за охраной.
По бегающим глазам я видел, что он просто напросто струсил.
Я цокнул языком и сделал было шаг вперед. Но тут Ленский положил руку мне на плечо:
— Потом успеем разобраться. Сейчас не время.
В целом он прав. Сейчас есть проблемы посерьезнее, чем выяснять отношения с Барановым и меряться у кого дворянство больше.
Я сделал шаг в сторону, прикрывая девушку своей спиной.
— Валите, трусы, — мотнул я головой в сторону выхода, — Под ногами только не мешайтесь.
Баранов было дернулся вперед. Я же молча смерил его взглядом. Но тут уже вмешались его друзья, и положив руки ему на плечи вернули его назад. Они вихрем пронеслись мимо нас.
— Ещё увидимся, — бросил через плечо Баранов, усмехнувшись, — Если конечно не сдохнешь.
— Не сомневайся.
Я захлопнул за ними дверь следующего вагона и вернулся к Ленскому и девушке, которая продолжала ковыряться в панели управления, чьи внутренности были вынуты наружу.
— Похоже, наших старых знакомых никакие уроки манерам и чести не научат, — покосился на их удаляющиеся спины Ленский.
— Черт с ними, — хмыкнул я, и повернулся к девушке, — Как у нас дела?
— Связь не работает, — заметила девушка. — Так что будем надеяться, они доберутся…
— А тревога-то работает, — сказал Ленский. — Охрана должна уже знать о том, что в поезде игнит.
— Я бы на это не рассчитывал, — ответил я, памятуя о том, что аварийное торможение было выведено из строя. Думаю, что и о системе оповещения позаботились, — Да и пока они сюда доберутся, от вагонов ничего не останется, и тварь переберётся в остальные вагоны, поставив под угрозу жизни их пассажиров. Вариант один — отцеплять вагон и не пускать тварь дальше.
— А это точно не ложная тревога? — спросил Ленский. — Может быть, это учения?
Словно в ответ на его слова, дальняя стенка вагона-ресторана раскалилась добела. Я видел, как металл плавится, обшивка сгорает. Из разверзшейся дыры медленно, конечность за конечностью, словно паук вылезающий из старого тела, показалась чёрная искажённая фигура, похожая на человеческую.
Его гротескно сгорбленное иссушенное тело было покрыто угольно-чёрными, словно обгоревшими, роговыми пластинами. Длинные иссохшие конечности двигались в рассинхроне, будто у сломанной заводной куклы. На вытянутой голове торчали три узловатых длинных рога. За его спиной, конвульсивно метался длинный толстый хвост.
Игнит резким, хищным движением поднял на нас искаженное ненавистью лицо, если его можно было так назвать, диким образом смешивало хищные звериные и человеческие черты, делая его одновременно и похожим на человека, и максимально ему чуждым.
Пылающие вытянутые глаза вспыхнули, и игнит, запрокинув голову, разинул полную острых клыков пасть.
Из его пылающей огнём глотки вырвался душераздирающий вопль. Закаленные стекла в окнах не выдержали. По вагону покатилась волна адского жара и осколков битого стекла, летевшего во все стороны.
Я развернулся на каблуках. Притянул к себе девушку и накрыл её собой.
Спину обдало жаром адского огня Бездны. Я почувствовал, как в эту же секунду сотни бритвенно-острых осколков стекла, впились в моё тело, вгрызаясь в плоть.
Мой новый дар отреагировал на опасность мгновенно. Я раскалился изнутри, сердце заработало как паровой молот и запылало, словно доменная печь.
Я оттолкнул девушку, но уже видел, как её ошалело она посмотрела на меня. На её руке вздулись пузыри ожога, а рукав её блузки истлел и осыпался пеплом. Как впрочем и добрая часть моей рубашки. Одежда просто не выдерживала ни жара снаружи, ни огня внутри.
Осколки стекла медленно вышли из моей плоти и забарабанили по металлическому полу.
— Очень удобно, — прокомментировал Ленский. — А игнитом ты, случайно не станешь?
Он спрятался от атаки за ледяным щитом, который воздвиг прямо перед собой.
Я чувствовал, что буквально на грани. Ещё маленький толчок — и я потеряю над собой контроль, как тогда. И тогда вновь откроется очаг, и один игнит окажется меньшей из проблем.
Девушку же словно парализовало. Потеряв дар речи, она не отрывала от меня ошарашенный взгляд.
— Прячься! — прорычал я ей.
Голос был совсем не мой. Низкий. Утробный. Потусторонний.
Она вздрогнула и будто пришла в себя. Изумленно посмотрела на меня глазами, затем на Ленского, и он кивнул ей.
— Охлади меня! — прорычал я ему.
— Мохито или пина колада?
— Сейчас же! Потом твои тупые шутки!
— Как скажешь!
Дыхание со свистом вырвалось из моей груди, когда ледяная глыба, выросшая из ниоткуда, сковала меня в ледяных объятьях.
Вокруг меня всё зашипело, и взгляд заволокло непроглядным облаком пара. Но белую пелену тут же сорвала с нас налетевшая новая ударная волна от игнита, сопровождаемая очередным нечеловеческим воплем.
Выходец из Бездны никуда не делся и, медленно, покачиваясь в такт движению поезда, шёл на нас по пылающему в адском огне вагону-ресторану.
— Лучше? — словно издалека донёсся до меня голос Ленского.
В ушах звенело, а сердце всё ещё бешено стучало в висках. Я припал на одно колено. Чувства начали возвращаться ко мне после того, как я чуть не потерял сознание после этого экстренного охлаждения.
Но это сработало — я больше не чувствовал, как нечто изнутри меня — нечто голодное, пытается перехватить надо мной контроль.
Я встал и выпрямился во весь рост. Расправил плечи. Дорогая рубашка обгоревшими клочьями висела на мне. От черных волос шёл дым.
— Ну, иди сюда, мерзкая тварь, — прорычал я наступающему игниту.