Даже несмотря на то, что темп поначалу был невысокий, моё новое тело оказалось куда менее подготовленным, чем я мог ожидать и без дара было не таким выносливым. Надо будет над этим поработать.
Но правильно подобранная тактика всё равно давала свои плоды. Хоть мы и начинали в конце общей группы бегущих, сейчас мы уже были ближе к её голове, обогнав основную массу, вломивших по полной на старте.
Впереди даже замаячила группа Баранова.
Грузный Баранов тяжело дышал, словно уставший кабан. Его футболка промокла до нитки, а лицо раскраснелось. Вены вздулись на массивном черепе. Вид он имел скорее жалкий, чем грозный.
Надо отдать ему должное, упертости ему было не занимать.
Но несмотря на это, даже уставшие, мы с Ленским медленно, но верно обошли их группу.
— Увидимся на финише, — не удержался Ленский и подколол тяжело пыхтящего Баранова.
Я оглянулся и как раз в этот момент увидел, как перед ногой у моего товарища вырос небольшой земляной столб и врезался ему в носок. Ленский не смог удержать равновесие и рухнул, растянувшись прямо на грунтовой трассе.
Баранов оказался магом земли и заносчивым сукиным сыном, как я уже знал. Пробегая мимо Ленского, он смачно сплюнул на землю прямо перед ним.
— До встречи на финише, падаль, — прошипел он, довольный собой.
Но тут же он врезался в меня, вставшего у него на пути.
— Забыл нашу последнюю встречу? — холодно спросил я.
Группа поддержки Баранова обменялась взглядами и сделали шаг назад.
Баранов же, застыл в нерешительности, затем его взгляд, метнулся куда-то влево за мою спину и на его лице заиграла самодовольная ухмылка.
— Ты просто застал меня врасплох, — нахально произнес он.
Я проследил за его взглядом и увидел, как на верхушке холма за моей спиной замаячил багровый берет. Наверх поднялся один из инструкторов.
Кожедуб. Тот самый седой и смуглый сержант, с пересеченным шрамом лицом, с которым мы обменялись любезностями на входе. Ну конечно же. Куда ж без него. И теперь он внимательно смотрел на происходящее.
— Что, уже не такой смелый? — промычал Баранов.
Не обращая внимания на Кожедуба, я сделал шаг вперед.
Баранов видимо такого не ожидал, потому, что инстинктивно попятился и неуверенно посмотрел на своих товарищей. Они же как-то не горели желанием влезать в драку, видимо помня о том, что случилось в поезде.
— Застал врасплох? — спросил я, глядя ему прямо в глаза, — Последнее что я помню. Так это твои сверкающие пятки, когда ты удирал от игнита, спасая собственную шкуру. И это ты мне говоришь о смелости?
— Т-ты не рискнешь вылететь с экзамена, — запнувшись на полуслове, промямлил он.
Я сделал ещё один шаг вперед и сжал кулаки. Почувствовал как забилось сердце разгоняя по всему телу кровь, а голова очистилась от всех мыслей.
— Хочешь проверить?
Баранов попятился. Я уже был готов к схватке. Плевать, что там говорил Валидубов… Плевать на этого мерзкого сержанта. Пусть хорошо запомнит, что сейчас увидит…
Но в реальность меня вернул голос Ленского.
— Пусть валит, — выдохнул он, улыбнувшись, — Он того не стоит.
Баранову другого шанса и не требовалось. Не успел я вновь к нему обернуться, как он со своими подпевалами скрылся за поворотом.
Я же подошёл к Ленскому, чтобы осмотреть его ногу. Подвёрнутая лодыжка распухла.
— Повезло, что ты криомант. Не забудь приложить, — я усмехнулся и кивнул на его лодыжку.
Ленский вымученно улыбнулся в ответ и приложил окутанные голубоватым свечением ладони к распухшей ноге. В нос ударил запах озона.
— Вова, давай беги на финиш, — сквозь стиснутые зубы пробормотал он, — Я уж как-нибудь доползу.
— Ага, к концу всех экзаменов как раз управишься.
Особо с ним не церемонясь, я вскинул не успевшего запротестовать Ленского на плечи.
— Держись крепче, — бросил я.
Я побежал дальше по трассе медленным темпом. По моим прикидкам до финиша оставалось несколько километров.
К тому моменту, как мы достигли финиша, нас обогнали уже все. Обессиленный, я рухнул на землю, едва мы пересекли финишную черту.
— Эй, эй! — запротестовал Ленский, — Аккуратнее с пассажирами!
Он растянулся рядом
— Будешь мне тут жаловаться… — невольно улыбнулся я, — Отдохнул небось?
Я отчаянно пытался восстановить дыхание. Меня подташнивало, а в ушах пульс стучал набатом. Но я был доволен, что дотащил товарища до финиша. Своих бросать я не собирался.
Над головой нависла тень.
— Час двадцать, — щёлкнул секундомер инструктора. — Вы последние, Пожарский, Ленский. Ещё немного, и вас бы догнала уже вторая группа. Но вы сдали.
Я облегченно выдохнул и перевернулся на спину, глядя на то как над головой проплывают редкие облака. Голова кружилась от усталости и мне понадобилось несколько минут, прежде чем я смог просто сесть.
Судя по всему я оказался прав и Ленский вдоволь отдохнул на моем горбу и теперь, прихрамывая, бродил вокруг меня.
— Ну что, в медпункт, потом на силовые? — бодро спросил он.
Вот же сукин сын…
— Или уже сдался?
Глава 12
— Пожарский, ну что ж ты такой дохляк? — сокрушался инструктор спортзала прямо надо мной, пока я боролся с придавившей меня штангой. — Давай жми изо всех сил!
Меня измотало наше первое испытание и сейчас я изо всех сил старался поднять штангу, буквально вжавшую меня в скамью. Давление в голове так поднялось, что окружающие меня звуки превратились в неразборчивую какофонию. До меня доносились лишь обрывки фраз:
— Может, сбросить вес ему?
— Слабак.
— Пфф… А гонору было…
Не ожидал я, что Владимир Пожарский будет таким дохляком. Но слушать такое… Пошли вы к черту!
— Огнеборцы не боятся трудностей, — усмехнулся сержант. — Давай, жми!
Моё сердце бешено застучало погнав разгоряченную кровь. Сдавленно зарычав, я изо всех сил толкнул гриф штанги вверх. Наконец-то он поддался. Я шумно выдохнул, зафиксировал штангу над собой.
— Ещё раз, — скомандовал инструктор. — Это даже не удовлетворительно.
Да уж, семьдесят килограмм для Владимира Пожарского были неподъемным весом.
Набрав в грудь побольше воздуха, я выгнул спину и уперся пятками в пол. Медленно я опустил штангу на грудь и толкнул её наверх. Штанга как будто бы стала легче, когда я заметил знакомое чувство разгорающегося в груди пламени.
— Два, — произнес инструктор с довольным голосом, — Фиксируй штангу. Добавим ещё.
— Куда ещё? — выдохнул я, вытирая со лба пот.
От его капель уже начинали подниматься в воздух струйки пара. Привлекать этим лишнее внимание было бы ни к чему.
— Не дрейфь! — скомандовал инструктор, — Давай! Сдать же хочешь?!
Я вновь принялся за снаряд, который потяжелел на десять килограмм. Чем жарче становилось в моей груди, тем легче становилась штанга. И девяносто, и сотня килограмм раз за разом поддавались мне.
Теперь я уже видел нездоровый блеск в глазах инструктора, которого захватило это соревнование ещё сильнее, чем меня.
— Вот, Пожарский, а говорил, что дохляк! Мы с тобой ещё рекорд службы возьмём! Никогда в жизни такого не видел!
Наконец, когда надо мной нависла штанга весом в полтора центнера, а весь я буквально дымился, я начал подозревать, что стоит это прекращать.
— Что, сдрейфил? — раздался наглый женский голос за моей спиной.
В голове лишь успело промелькнуть: «Ты кто вообще такая, чтобы это говорить?!» Но пасовать перед трудностями я не привык.
Глубоко вдохнув, я со звериным рыком поднял штангу над собой.
Тут же в меня прилетела струя из огнетушителя. Надо мной возвышался полковник Валидубов.
— Вы что тут устроили? Спалить всё хотите, огневики треклятые?
Мой экзаменатор на миг растерялся, но всё-таки отер свое лицо от пожарной пены и отсалютовал.
— Господин Полковник, на рекорд шли!
Валидубов видимо решал, что важнее: пожарная безопасность или спортивная слава. Но весь его мыслительный процесс был скрыт за темными стеклами очков.
Поэтому, стараясь опередить грядущий шторм, я всё-таки сунул экзаменатору бумажку со своими результатами. Получил заветную печать о прохождении испытания и отправился на встречу интеллектуальным приключениям.
Голос завершившего расчеты Валидубова лишь добавлял мне прыти.
— Я тебе такие рекорды сейчас покажу…
***
— Ты что творишь, Архипов?
Женщина-медик в чёрной форме с белой повязкой схватилась за голову, глядя на то, как огромный простодушный гигант только что свернул шею тренировочному манекену в попытке сделать тому искусственное дыхание. Грудная клетка этого же манекена просто провисла внутрь и резиновый пациент был скорее мертв, чем жив.
Архипов почесал затылок, тяжело вздохнул и попытался приподнять резиновую голову манекена, но она тут же со шлепком ударилась затылком об асфальт, что вызвало стремительное столкновение ладони инструктора с её лицом.
— Так, понятно — этому нашу жизнь не доверяем, — прокомментировал Ленский с таким серьёзным лицом, как будто бы только что сделал пометку в ментальном блокноте.
В целом, экзамен по оказанию медицинской помощи пока выглядел самым спокойным: несколько площадок с расстеленным на них березентом, манекены-пострадавшие, инструктора-медики и мы, кандидаты, которые пытались спасти умирающих резиновых товарищей от разных неприятностей, которые мы вытягивали из стопки белых билетов.
В своих навыках я был уверен, несмотря на то что память моя стала как разобранный пазл. Однако каждая «пазлинка» с картинкой того, как нужно действовать при том или ином ранении, в целом у меня в голове была — вспомнить я её мог. Удивительная вещь — память: достаточно лишь нужного триггера.
А экзамен тут… Ну, в целом такой, к какому я привык.
— Ладно, всё понятно, — вздохнула женщина. — Отпускай эту бедолагу, отправим его в санаторий.
— А я слышал, что полковник Валидубов сказал, что самый лучший санаторий — здесь, — самодовольно произнёс тощий брюнет из нашего строя кандидатов, окруживших площадку проведения экзамена и дожидающихся своей очереди