Но тут…
Полозов ловко приземлился на полусогнутые ноги позади своего противника. От его флагштока теперь его отделяло всего десяток шагов — повяжи он платки, и в испытании победил бы он.
Полозов оглянулся. Он понял, что произошло. Лицо его, бывшее без того бледным, совершенно потеряло цвет, а в глазах отразился ужас.
Костяные клинки тут же с чавканьем втянулись внутрь предплечий.
Над ареной повисла мёртвая тишина.
Архипов доли мгновения недоуменно разглядывал свою ладонь, пересечённую красной полосой. Вытекающая из неё кровь тут же становилась чёрной. Внезапно все мышцы в теле Архипова напряглись, рот его раскрылся в безмолвном крике, и он упал навзничь.
Глава 14
— Санитар! — прокричал во всю глотку Кожедуб. — Остальным стоять на месте!
Медики наконец поняли, что происходит, и тут же рванули вниз.
— Слишком поздно… — прошептала Соколова.
Не успели бы, если бы один человек не плюнул на то, что сказал Кожедуб и не сорвался с места. Единственный кто мог бы успеть.
Полозов, наплевав на соревнование, наплевав на приказы, подскочил к Архипову. Склонился над начавшей синеть рукой. Схватил платок, который снял с Архипова, и быстро и ловко перетянул ему руку выше локтя.
Руки его дрожали, но он сжимал этот платок так, что костяшки побелели. Он напрягся всем телом, натягивая платок, стараясь полностью остановить кровообращение. Ткань затрещала, но всё-таки удержалась.
Несколько секунд Полозов изо всех сил удерживал импровизированный жгут, когда наконец к ним с Архиповым подбежали медики.
Они быстро перехватили жгут у Полозова.
— Ты молодец, — сказал ему один из медиков, похлопав того по плечу, — Всё правильно сделал.
Полозов же всё ещё был в шоке. Он покачиваясь сделал несколько шагов назад. Обессиленно рухнул позади работающей бригады. Голова и плечи его опустились и он спрятал лицо в ладонях.
Бригада же боролась, за жизнь Архипова. В ход пошли десятки шприцов со всевозможными противоядиями. В нос ударил едкий запах магии и зелий.
Я ненавидел эту картину в прошлом и сейчас выглядело это не лучше, чем я помнил.
Раз уж тут есть лечебная магия — надо будет её изучить — поставил я в голове крестик. Но сейчас, лучший вариант был не мешать профессионалам.
Наконец один из медиков поднял голову и показал Кожедубу большой палец вверх. На лице Кожедуба и мускула не дрогнуло.
А вот среди кандидатов принялись расходится шепотки. Постепенно они превратились в ропот, грозящий. Похоже после увиденного у многих пришло понимание того, что тут не академия волошбы. И это понимание грозило перерасти в неконтролируемую панику у самых впечатлительных.
— Внимание кандидаты!
Голос Кожедуба услышали все. И тут ропот затих.
— В одну шеренгу! Стройся!
Кандидаты же вскочили с насиженных мест и, кое-как организовавшись, встали в строй напротив Кожедуба.
— Если вы сейчас думаете, что можете стать Огнеборцами не рискуя шеей и сейчас можно схалтурить. Плюнуть. Расслабиться. Отнестись несерьезно к этому испытанию.
Кожедуб хоть и поставил меня на особый учет — идеально чувствовал атмосферу среди кандидатов. Интересно сколько он успел подготовить Огнеборцев? Судя по его возрасту, да и по его опыту — немало. Как минимум.
Как раз в этот момент медики уносили на носилках Архипова. Полозов в шоке следовал за ним.
— Взгляните на двух этих парней. И пусть в таком случае будет стыдно тому кто решит проявить жалость к себе…
Кожедуб с каждым словом говорил всё тише. Отличный прием, чтобы удерживать внимание. — В Очаге тот, кто не готов выложится на полную, может не просто погибнуть — это-то я готов принять.
Он сделал паузу.
Многие озадаченно переглянулись, очевидно пытаясь осмыслить, как инструктор на экзамене может говорить такое.
— Но чего я принять не могу — Чтобы из-за таких сосунков погибли их товарищи! Хотели бы вы себе в двойку того кто халтурит?! Хотели бы положиться на того, кто плюнет на то, что вам нужна помощь?! А ладно! И так сойдет!
Кожедуб говорил жестко. Не подбирал слов. В его хрипящем голосе не было ни капли жалости. Ни к кандидатам. Ни к себе, как я успел уже понять.
— Поэтому те кто считает, что сейчас слишком тяжело. Что-то, что они сейчас увидели — это слишком. Те кто думают, что не надо так рисковать собой. Все вы — может сейчас встать и уйти.
Все замолкли.
Кожедуб стоявший перед кандидатами тяжело вздохнул. Лицо его смягчилось.
— Все нормально. Правда. Никаких санкций не будет. Никаких записей в личное дело, — мягко произнес он, — Просто это не для вас. И это нормально. Даю вам подумать.
С удивлением я понял, что согласен. Кожедуб был прав. Говорил он по делу и я волей неволей проникался уважением к этому человеку.
По своему опыту я знал — эгоистам тут не место. Нырять в ревущее пламя. Спасать людей. Прикрывать и страховать товарищей — все это требовало самоотверженности. Готовности пожертвовать собой.
Это и значило быть огнеборцем.
Я чувствовал это. Знал. И Кожедуб знал — не понаслышке, судя по шраму пересекающему его лицо.
Я начинал проникаться уважением к этому старому, но несомненно ещё крепкому инструктору.
— Желающие покинуть экзамен — выйти из строя!
К моему удивлению никто не шелохнулся. В строю кандидатов не хватало только самых первых участников экзамена.
Кожедуб внимательно осмотрел строй.
— Хорошо, — коротко кивнул он, — Мы к этому больше не вернемся.
Он достал из красных штанов листок бумаги и развернул его.
— Валентин Соболев! Катриона Северская! Следующие!
Экзамен продолжился. Кандидаты один за другим спускались на арену.
***
— Следующая пара! — огласил импровизированные трибуны голос Кожедуба.
Все вновь затихли в ожидании новых имен. Мы с Ленским и Соколовой сидели на краю арены и тоже ждали чьи имена назовут. Кандидатов оставалось не так много. Помимо нас — ещё пара человек. Наших имен ещё не звучало. Как впрочем и…
— Павел Баранов!
— Ну наконец-то — вдохнул я и, встав, начал разминать колени.
— Куда-то торопишься? — спросила Лена, скучающим голосом.
Видно было, что и ей надоело быть в роли зрителя.
— Да так, на встречу со старым знакомым, — ответил я, стоя на одной ноге и растягивая квадрицепс, — Вернуть пару долгов.
Дружки Баранова на другой стороне арены зааплодировали, когда он встал и вскинул руки, будто звезда спорта, а не кандидат в огнеборцы.
— Это будет просто! — бахвалился он перед друзьями.
Вразвалочку он спускался по вырубленным ступеням, а Кожедуб не торопился назвать второе имя. Баранов проходил прямо мимо нас. Заметив взгляд Соколовой, Баранов улыбнулся ей и подмигнул. Лена фыркнула в ответ.
— Фортуна, повернись ко мне чем надо, — прошептал слева от меня Ленский, сложив ладони, — Даруй, о всесильная, мне возможность официально набить эту квадратную морду. Воздай мне за тот целибат, что я вынужден буду претерпеть в этой учебке.
Соколова прыснула, прикрыв рот рукой.
— Полегче с желаниями, монах недоделанный, — не упустила возможности съязвить она.
— Разве мужчина не может мечтать, — ответил я ей, не позволив прервать ритуал друга.
Хоть я и надеялся, что высокородная кирпичная морда встретится на этой арене именно с моим кулаком. И основания на то были. Хотя бы статистические. И логические. И генеалогические. Вообщем звезды сошлись.
Я посмотрел на Кожедуба и увидел, что он смотрит на меня. Пристально и оценивающе. Он ждал, пока Баранов вразвалочку займет свою позицию. Наконец тот спустился и получил свой синий флажок от помощника инструктора.
Кожедуб же смотрел на меня. Его лицо исказила хищная усмешка.
— Ну давай же, вредный, старый… уважаемый… Назови меня. Я знаю, ты хочешь…
Но мы продолжали молча играть в гляделки. Наконец Кожедуб отвернулся, показал что-то своему помощнику, и тот с красным флагом начал спускаться вниз.
Я раздосадованно цокнул языком. От Лены не укрылось наше безмолвное противостояние, и она ухмыльнулась.
— Как это так получилось, что ты в любимчиках? — саркастически заметила она.
— Это всё моё непреодолимое очарование…
Лена вновь прыснула, не сдержавшись.
— Оно и видно, — она уже с трудом сдерживала смех.
Я придвинулся поближе и заглянул в её синие, словно море, глаза.
— Сомневаешься?
Она не спасовала. Придвинулась ещё ближе. Наши лица были так близко, что я чувствовал её взволнованное учащенное дыхание.
— Нисколько, — ответила она, опустив взгляд. Глаза её прикрыли длинные чёрные ресницы. Затем она опять медленно подняла взгляд на меня.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга.
— Елена Соколова!
Раздался голос Кожедуба, и кандидаты захлопали. Со стороны Ленского вырвался стон разочарования.
— Ну мне пора! — жизнерадостно сказала Лена и вскочила с места. — Смотри как следует!
Хитрая улыбка заиграла на её лице.
— Покажи всё, на что способна, — улыбнулся я в ответ.
Она отряхнула от земли короткие чёрные шорты и фыркнула.
— Это не понадобится.
Сказав это, она в несколько прыжков спорхнула вниз на арену, и помощник привязал к её поясу красный флаг.
Лена подняла руки вверх и, изогнув гибкую спину, потянулась, продемонстрировав атлетичную фигуру.
Затем она попрыгала на месте, разминая голени, и её упругая грудь, прыгающая вверх-вниз, буквально приковала мой взгляд.
Она посмотрела прямо на меня.
«Смотри на меня и не моргай», — произнесла она одними губами.
«Уже», — ответил я.
Губы её тронула улыбка, и она вновь обратила внимание на арену, продолжив разминаться перед схваткой.
Я же бросил взгляд в сторону Кожедуба. Он был очень доволен собой…
— Какого ты задумал, старый ты хрен…
— Похоже, она уверена в победе, — заметил Ленский, — что странно, ведь я не почувствовал в ней дара.
— У меня такое предчувствие, что он ей и не нужен, — ответил я.