— И за это можно выпить.
Я встал и поднял свой стакан.
— А теперь, прежде чем мы откроем вторую бочку… Кто-нибудь ещё хочет что-нибудь рассказать? — сказал я. — Потому что после этой ночи давайте договоримся: мы команда. И, как сказал бы Валидубов: «Вместе живём и…»
Не, следующая часть речи Валидубова была максимально хреновой…
— Вместе победим! — придумал я концовку получше.
— И вместе победим, — кивнул Ленский и, встав, присоединился к тосту, стукнув жестью о жесть.
— И вместе победим! — встав, бодро отозвался Архипов.
Нам пришлось амортизировать удар его кружкой, чтобы у нас в стаканах хоть что-то осталось.
Полозов посмотрел на нас и махнул рукой.
— Чёрт с вами, гребаные психи… — он встал и ухмыльнулся. — Мои гребаные психи… вместе победим!
Я повернулся к Лене. Как всегда, она держалась обособленно, всегда старалась выстраивать между собой и остальными невидимую стену. Не давала через неё переступать. Ни себе — ни другим.
Но этой ночью эта стена дала трещину.
Я тепло улыбнулся и кивнул на нашу «клятву гладиаторов».
Лена улыбнулась в ответ и подняла кружку, присоединившись.
— Вместе победим? — робко спросила она, вжав голову в плечи, словно боясь услышать ответ.
— Да-а-а! — ответили мы, и кружки взлетели в воздух.
И надолго второй бочки с пивом нам не хватило — впрочем, как и всего запаса шашлыков, картофеля и вообще всего того, что можно было съесть.
***
Резко вскочив, я сел на своей жёсткой деревянной койке. Сердце колотилось так, будто сейчас выпрыгнет из груди. Лоб и тело покрывала испарина, крупные капли пота стекали по коже. К потолку комнаты поднимался пар.
Я приложил к груди ладонь и почувствовал жар, будто от раскаленной печи.
Я глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул, сосредоточившись на том, как воздух наполняет мои легкие. Ладони ещё покалывало, а меня ещё потряхивало, но сердце уже начало замедлять свой бег.
— Никак не оставишь меня в покое, да?..
Я медленно поднялся, стараясь не шуметь. Все спали после шумной попойки. Все-таки хорошо, что нам удалось всё обсудить и высказать всё — как есть. Общую почву мы нащупали. Но до настоящего доверия ещё далековато…
На полу подо мной, в спальном мешке, посапывал Архипов. Чуть дальше, обняв пустую кегу с пивом, видел десятый сон Полозов.
Ленский же, обняв «Люсю» одетую в багровую куртку, спал в полуразвалившемся кресле в углу комнаты связи. Вокруг него стояло как минимум шесть наполовину пустых жестяных кружек с давно остывшим чаем. Посапывая он периодически нечленораздельно бормотал во сне, что-то про чью-то сестру.
«Пожалуй, лучше проверить голову», — решил я и, борясь с гудящей головой, пошатываясь, направился на крышу.
Медленно шёл в темноте, на ощупь прокладывая себе дорогу, опираясь рукой на кирпичную стену, слегка влажную от утренней прохлады.
Наконец, поднявшись по немилосердно скрипящей и липкой металлической лестнице, сваренной из арматуры и облицовочных бронелистов, я оказался на смотровой площадке.
Порыв прохладного ветра, ударивший мне в лицо, приятно остудил распалённую кожу. Ветер доносил до меня запах утренней росы, луговой травы и полевых цветов. Где-то вдалеке, в степи, шёл дождь, и его землистый запах приятно щекотал нос.
Едва уловимая нота цветущего апельсина выбивалась из общей картины утра.
Я обернулся и увидел, что на смотровой площадке не один.
Лена сидела, свесив ноги с края крыши, и смотрела на занимающуюся над бескрайним травяным морем зарю. Вольный степной ветер трепал её волнистые каштановые волосы.
Я тихо подошёл. По едва заметному движению её головы понял, что она услышала меня. Но не обернулась, не проронила ни слова, лишь молча продолжала смотреть на светлеющий горизонт, постепенно оживающий красками утра.
Я сел рядом, свесив ноги вниз. Бетонный пол на смотровой площадке ещё хранил ночную прохладу, что было очень кстати. Постепенно я остыл, и каждая мышца в моём теле расслабилась.
Расслаблялся тут не я один, судя по всему. Рядом с Леной бутылка марочного красного вина, которую я заказал у Архипова в обмен на аренду своей куртки. Причем бутылка была на треть пуста.
Я поднял бровь, и уголки её губ сложились в хитрую улыбку, а глаза по-лисьи прищурились.
— Что бы ты знал… — тихо проговорила она, — Не жалею ни разу, что назвала вас с Женей кретинами. За дело…
Лена потрясла передо мной бутылкой и приложилась к горлышку, жадно глотая вино, даже не поморщившись.
Молча протянула бутылку мне.
— Или берег для какого-то особенного случая? — улыбнувшись, спросила она.
Я пожал плечами.
— Да так… Думал угостить одну особу за помощь в экзамене. Но, видимо, в другой раз.
— Ну так уж и быть, — спрятав в ладони смешок, ответила она, — в другой раз я угощаю.
Затем она замолчала и несколько долгих секунд смотрела прямо на меня.
— Это… — она потупила взгляд и смущённо отвернулась. Лёгкий румянец тронул её бледные щёки, или, возможно, это было вино. — Спасибо, что спас меня в очаге. Что спас всех нас.
Я отсалютовал ей бутылкой.
— За нас кретинов.
Я сделал полный глоток.
— А ты зачем хочешь стать огнеборцем? — спросил я её.
— Я просто ненавижу этих бездновых ублюдков, — сквозь стиснутые зубы произнесла Лена и, взяв бутылку из моих рук, опрокинула её и сделала глубокий глоток. — Когда-нибудь я перебью их всех… И я не позволю никому встать у меня на пути…
— Поэтому ты бываешь такой невыносимой?
Она слегка наклонила голову, качнув каштановыми волосами. Голубые глаза сверкнули в пламени восходящего солнца.
Некоторое время мы сидели молча, тихо наслаждаясь моментом. Утренним ветром и несомой им свежестью. Просто компанией друг друга.
Она всё ещё держала дистанцию. Даже несмотря на то, что произошло между нами. Я опустил руку и взял её ладонь в свою. Она подняла на меня лицо и крепко стиснула мои пальцы.
— Одержимый ты или нет — мне плевать, — тихо сказала она.
Она сделала ещё один глубокий глоток и протянула бутылку из тёмного стекла мне.
— Мы те — кто мы есть, верно? — ответил я.
Лена бросила на меня странный, задумчивый взгляд, но затем тень печальной улыбки тронула её лицо.
— Верно, — тихо произнесла она, будто бы задумавшись, но затем встрепенулась и бодро добавила — Оставайся таким же!
— Обязательно.
Я протянул ей бутылку, и она приняла её из моих рук, чуть задержав свою тёплую ладонь на моих пальцах.
А затем выпила всё до последней капли.
— Всё ещё жду достойной награды. За помощь тебе на экзамене. — подмигнула она мне,
Затем встала, отряхнула короткие спортивные шорты. Медленно наклонилась и нежно поцеловала меня в губы.
— Спасибо, что ты есть, — прошептала она.
Тихо ступая, скрылась в глубине наблюдательного поста.
Я же хотел ещё немного посидеть здесь. Наедине со своими мыслями, вопросами, пустой бутылкой вина и восходящим солнцем.
Вдали, у самого горизонта, показалось пылевое облако, нависшее над длинной, как стрела, дорогой, проходящей рядом с нашим наблюдательным постом.
Праздник закончился — время возвращаться в учебку.
***
— Все бумаги и отчёты отправлены в центральный штаб, господин полковник, — доложил Кожедуб, стоявший перед письменным столом в кабинете командира учебного центра.
На горизонте уже брезжил рассвет. Всю ночь они провели на ногах. И это уже после того, как они вернулись с операции по ликвидации очага, обнаруженного наблюдательным пунктом.
— Артефакт осмотрен, описан и помещён в подземное хранилище номер 6.
— Никакой подозрительной активности с момента ликвидации очага? — спросил Валидубов.
Он посмотрел поверх чёрных очков в документы. Его слепые глаза быстро бегали по строчкам, периодически останавливаясь и задерживаясь на отдельных словах. Он не видел так, как видят обычные люди.
Но от его взгляда ничего не могло скрыться.
— Никак нет, — ответил Кожедуб. — Никаких энергий Бездны исходящих от артефакта, не зафиксировано. Мы продолжим наблюдение. Если это то, что мы думаем…
Валидубов нахмурил брови.
— Ну или это обычная латная перчатка, — недвусмысленно намекнул Валидубов, — Добавила же она нам мороки со всеми этими отчётами в Министерство. Как там пострадавшие?
— Легкораненые уже пришли в себя, двое без сознания. Один в критическом, но на стабильном состоянии. Жить будет. Но огнеборцем ему больше не стать.
— Хорошо. Поживём — увидим, — ответил Валидубов. — Жизнь полна сюрпризов. Пока я оставляю его в штате.
Он улыбнулся и кивнул на механомагический протез ноги Кожедуба.
— Что с пятым отрядом?
— Наблюдатели только что прислали подробный отчет, — ответил Кожедуб. — Пока никаких признаков аномальной активности: энергии Бездны, одержимости или иных вещей, о которых стоит беспокоиться. Всё как обычно. Насколько обычно с ними может быть, конечно…
Валидубов и Кожедуб оба синхронно вздохнули. Валидубов достал из внутреннего кармана пачку сигарет и достав две штуки, протянул одну Кожедубу.
— Думаю, можно возвращать их в учебный центр, — выпустил он к потолку облако сизого дыма, — Если ничего не случится до утра — первичный карантин они считай прошли.
— Хорошо, — кивнул Кожедуб. — Завтра я сам их заберу. Пусть отдохнут.
Валидубов коротко кивнул.
— К следующей ночи, я хочу видеть на столе их рапорта о произошедшем, — ответил он, — А то от 1-го отряда, провалявшегося без сознания, информация только наполовину картины, а нам она нужна полной. Так что пусть напишут подробный отчёт и возвращаются к учёбе. Последим за ними недельку, а там можно будет отпустить их отдохнуть. Всё-таки ребята прошли через то, через что не все огнеборцы проходят. Нельзя относиться к ним как к прокажённым. К таким людям, способным на такое, будущим курсантам нужно относиться как к героям.
— Доложим о них наверх? — спросил Кожедуб.