В контексте национально-освободительной борьбы рассматриваются события «первой народной революции» 1905 г. Ученики должны усвоить, что в Российской империи у латышского народа не было подлинной свободы вероисповедания, были ограничены возможности высказывать свои взгляды в прессе, создавать общества, занимать высокие должности в государственных учреждениях. Политикой правительства были не удовлетворены все слои общества, в том числе предприниматели. Они требовали большей свободы, а во многих местах – и права на самоопределение, «ибо осознавали, что многие проблемы в государстве возникают из-за неправильной национальной политики». Революция 1905 г. стала самым широким народным движением в Латвии. Латыши особенно тяжело испытывали на себе наложенные российским государственным строем ограничения гражданских свобод и политику русификации, а также все еще привилегированное положение балтийских немцев на селе и отчасти в городах. В 1904 г. на основе нелегальных кружков была создана Латышская социал-демократическая рабочая партия. Признается, что она «сначала была более популярной», чем Латышский социал-демократический союз, «признававший национальные интересы и частную собственность на землю». В Латвии происходили массовые демонстрации, забастовки, столкновения с полицией и армией, поджоги поместий, погромы водочных лавок. В ответ царское правительство развернуло жестокие репрессии, сжигало дома и отнимало имущество. Сообщается, что карательными экспедициями[390] и военно-полевыми судами почти без всякого сопротивления (действовали лишь «лесные братья») и расследования «были убиты, заключены в тюрьмы и сосланы в Сибирь 10 тыс. человек». Внимание учеников акцентируется на том, что среди понесших наказание было очень много народных учителей, так как во время революции «они были активными организаторами сопротивления». Не без гордости отмечается, что во время «первой народной революции» в России революционеры Латвии были одними из самых активных борцов против царской власти. Подчеркивается, что борьба латышского народа против царя и немецких помещиков означала борьбу за свое национальное освобождение, против онемечивания и русификации. Констатируется, что именно под воздействием революции 1905 г. в сознании народа утвердилась «идея самоопределения латышей».
Царское правительство было вынуждено уступить некоторым демократическим требованиям. Вместе с тем после революции оно «всячески способствовало переселению латышей в Россию, особенно молодежи, которая желала учиться». Также отмечается волна эмиграции латышей на Запад. Констатируется, что после 1905 г. «возросло доверие царского правительства к немецкому дворянству, позиции которого вновь укрепились».[391] В учебниках подробно описывается бедственное положение латышей и их родины с началом Первой мировой войны, приводятся ошибки и возможные злонамеренные действия царских властей. Описывается принудительная эвакуация в 1915 г. всех мужчин 18–45 лет из Курземе, уничтожение отступавшими русскими войсками посевов и домов, вывоз во внутренние районы России «около 500 промышленных предприятий, из которых после войны было возвращено только 42». Правительство якобы не заботилось о беженцах, которых покинуть родину «заставили силой русские войска» и «в товарных вагонах развезли по всей России». Помогать им вызвался созданный в Петрограде Латышский центральный комитет по оказанию помощи беженцам, который «в то время являлся единственной руководящей организацией всего латышского народа».
Утверждается, будто русские войска «оставили Курземе и Земгале без серьезного сопротивления врагу; казалось, что они не считали эту территорию своей землей, за которую стоило сражаться». Именно с этим связано появление в латышском обществе идеи создания латышских войсковых подразделений. Вслед за тирадой о том, что «царское правительство не доверяло малым национальным меньшинствам Российской империи, но уступило требованиям латышской общественности и согласилось на создание латышских стрелковых батальонов, а позднее полков», рассказывается об утверждении в июле 1915 г. правил формирования батальонов и публикации воззвания «Собирайтесь под латышские знамена!». Учащимся, вопреки общеизвестным фактам, внушается, что части латышских стрелков были «первыми национальными войсковыми подразделениями в армии царской России». Описываются храбрость латышских стрелков и их «бессмысленные» потери на фронте, без внятной критики приводится слух о том, что «верховное командование русской армии сознательно стремилось уничтожить латышские полки».[392]
В латвийской школе подчеркивается, что Февральская революция 1917 г. открыла «широкие возможности для автономии живущих в России народов».[393] Ученикам сообщается, что после Февральской революции мнения о дальнейшей судьбе Латвии были разными. Временное правительство считало Латвию неотъемлемой частью России, у населения которой не могло быть никаких прав на самоопределение. Крупнейшей латышской партией того времени была ЛСДРП, которая раскололась на две группы – большевиков и меньшевиков. Большевики считали, что Латвия должна быть в составе России. Они были убеждены, что большевики должны взять всю власть в России, а также в Латвии, действуя в соответствии с учением Карла Маркса о государстве диктатуры рабочих. Меньшевики «в большей мере защищали интересы латышского народа». Они требовали автономии для Латвии, «чтобы латышский народ на своей земле мог свободно выбирать путь своего хозяйственного и культурного развития». Позднее они примкнули к сторонникам идеи независимого Латвийского государства и окончательно порвали с большевиками.[394]
Октябрь 1917 г. обострил военное и внутриполитическое положение в России, которое «не позволяло большевистскому правительству проводить империалистическую политику». Но большевики «не отказались от имперской идеи, лишь замаскировав ее интернационализмом и тезисом о праве наций на самоопределение». В учебниках признается, что сразу же после революции в Петрограде в неоккупированной части Латвии – в Цесисе, Валмиере и Валке – была установлена власть большевиков. Повествуется и о том, что прошедший в декабре 1917 г. в Валмиере II съезд Советов рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии не только провозгласил советскую власть и избрал советское правительство – «Исколат», но и объявил о включении Латгале в состав Латвии. При этом утверждается, что «управляемая Исколатом часть Латвии не стала независимым и самостоятельным государством».[395]
Сложные и противоречивые события Гражданской войны, немецкой оккупации и иностранной интервенции на территории Латвии сводятся к понятию «Освободительная борьба». Термин «гражданская война» не употребляется. Попытка латышских коммунистов вернуть власть в Латвии в 1918–1919 гг. трактуется как проявление российско-большевистского «империализма», «военное вторжение и разжигание гражданской войны». Задачей советского правительства П. Стучки было «создание латвийского государства, зависимого от России». Отмечается, что пока большевики приступали к «организации захвата Латвии», а немцы были в замешательстве от поражения в Первой мировой вой не, национальные силы успели 18 ноября 1918 г. на общем собрании в Риге провозгласить основание Латвийской Республики. В марте 1919 г. большевикам, реквизировавшим частные предприятия, удалось частично решить проблему безработицы в городах, но «надежды крестьян получить землю были обмануты». Упоминается о введении советской властью бесплатной медицинской помощи и образования, основании Латвийского университета, Латвийской академии художеств и Художественного музея во главе с видным живописцем Вильгельмом Пурвитисом.
Однако мероприятия советской власти «не получили поддержки латышского народа», особенно крестьян, рассчитывавших на раздачу, а не временную аренду ставшей госсобственностью помещичьей земли. Правительство Советской Латвии «утратило всякую поддержку народа», но почему-то пало только под ударами немецких вооруженных сил, специально оставленных Англией, Францией и США для борьбы с большевиками, а также созданных «латышских национальных войск». Между ними иногда «по недоразумению» происходили столкновения. Вскользь упоминается также об «одной русской роте», воевавшей против большевиков. В учебниках отмечается террор, устроенный немцами после взятия Риги 22 мая 1919 г. против советских работников, красноармейцев и рабочих, в ходе которого «к сожалению,… пострадало много мирных жителей».[396]
Феномен красных латышских стрелков в России объясняется их «тяжелым положением» после развала старой русской армии, с учетом оккупации Латвии немецкими войсками, а также «большевистской агитацией». Утверждается, что именно «гордость стрелков не позволяла сдаться, поэтому они остались в своих полках и оказались на службе у правительства большевиков». Российские коммунисты «широко вовлекали» латышские стрелковые части как «наемников» в военно-революционные действия, в том числе «посылали на ликвидацию бунта бывших союзников большевиков – левых эсеров в Москве». Вместе с тем упоминается о существовании двух латышских полков, сражавшихся на стороне белых.[397]
В повествовании о наступлении немецких и «русских белогвардейских войск» П. Бермондта-Авалова делается акцент на их зверствах, которые «объединили латышей» в борьбе с ними. Даже после поражения, нанесенного латышами при поддержке британской и французской корабельной артиллерии, «немецкие и русские войска», отступая, «разоряли, жгли и грабили все, что только могли».