Я выдохнула. Мне очень не хотелось, чтобы до этого дошло.
— Сегодня кое-кто приезжает в город. Тот, с кем мне нужно... разобраться в паре вопросов, прежде чем я смогу даже подумать о том, чтобы продолжить это — нас, — тихо пояснила я.
Лицо Брока стало холодным.
— Мужчина.
Я кивнула, не в силах сказать что-либо еще. Я чувствовала себя редкостной сукой.
— Значит, ты просто использовала меня как свою личную игрушку для секса, дожидаясь приезда своего мужика? Так, Эми? — рявкнул Брок. — Мужика в дорогом костюме, с кучей бабла, чтобы он мог покупать тебе это модное дерьмо, и кого можно привести познакомить с мамой и папой? — закричал он.
— Нет! Конечно, нет. Как ты мог даже подумать такое? Мы не вместе. Больше нет, — защищалась я. — А дорогой костюм и одобрение родителей — это две вещи, которые заставили бы меня убежать на милю, — честно сказала я.
Брок недоверчиво уставился на меня, прежде чем его лицо лишилось всяких эмоций.
— Что же, делай все, что хочешь. Мне не нужно, чтобы твое дерьмо портило мне жизнь.
Он схватил доску и ушел.
— Хорошо поговорили, — буркнула я себе под нос.
***
Можно с уверенностью сказать, что по дороге домой в тот вечер я чувствовала себя дерьмово. Я не только считала себя ужасным человеком после ссоры с Броком, но и только что говорила по телефону с Люси, и она сказала, что Джимми каким-то образом дозвонился до Гвен. Беспокойство за подругу перекрывало все остальное. Я пришла в ужас от того, что этот больной ублюдок забрался ей в голову и разрушил все, чего она достигла за последний год. Этого не должно случиться. И я позабочусь об этом.
Я набрала номер, которого обычно избегала, как чумы.
— Эми, как ты, моя дорогая? — любезно ответил папа.
— Не очень, папа, так как только что узнала, что Джимми, этот кусок дерьма, каким-то образом позвонил Гвен на мобильный и угрожал ей, — ответила я дрожащим голосом. — Мне нужно, чтобы ты выяснил, как такое произошло, и уволил виновного, — приказала я. — Я также хочу, чтобы ты убедился, что этот кусок дерьма останется в одиночной камере до конца своей ничтожной жизни.
Папа мгновение помолчал.
— Считай, что дело сделано. Как там Гвиневра? — На какой-то миг его беспокойство казалось почти искренним.
Я выдержала паузу.
— Не знаю, я еще с ней не разговаривала. Сейчас я подъезжаю к дому, так что мне пора. — Я заглушила двигатель, собираясь с духом. — И, папа... спасибо, — сказала я через секунду.
— Не за что, Эми. — Отец казался озадаченным моей благодарностью, но у меня не было времени на семейную драму. Нужно побеспокоиться о своей настоящей семье.
Минутой позже, идя по подъездной дорожке, мое беспокойство переросло в гнев.
Я рывком распахнула дверь, захлопнув ее за собой, и, ворвавшись в столовую, сузив глаза, посмотрела на Гвен.
— Ты! — обвинила я, тыкая в нее пальцем. — Не могу поверить, что Мудак, Которого Нельзя Называть, позвонил тебе, а я узнаю об этом от долбаной Люси! Я, конечно, люблю эту девчонку, но не желаю узнавать о подобном дерьме из вторых рук. Ты должна была позвонить мне в ту же секунду, как закончился разговор с этим слизняком, чтобы я могла ему перезвонить, дотянуться до него через телефон и кастрировать ублюдка, — яростно выкрикнула я, говоря все на полном серьезе. Я бы с радостью избавилась от гада, будь у меня такая возможность.
Гвен непонимающе посмотрела на меня, и я был рада видеть, что она выглядела... нормально. Не так, будто была на грани срыва. Или же оболочкой человека, как год назад. Она выглядела сильной. Я тихонько выдохнула.
— Привет, Эми, как дела? Не хочешь поздороваться с Йеном, который только сегодня прибыл сюда из какой-то секретной зоны военных действий? — саркастически ответила Гвен.
Ладно, значит, с ней все в порядке.
Я сглотнула, неуверенная, смогу ли взглянуть в его сторону, не раскрыв своих чувств перед Гвен. В комнате словно потрескивало электричество, я чувствовала его присутствие, тепло его взгляда на себе. С бесстрастным выражением лица я заставила себя взглянуть в его сторону, сосредоточившись на причине своей злости.
— Извини, Йен, не хотела показаться грубой, просто немного увлеклась всей этой ситуацией «Гвен звонит психопат-убийца». — Я решила, что сарказм — лучшая форма защиты.
Но когда наши с Йеном глаза встретились, все исчезло. Я жадно всматривалась в него, когда он, не прерывая зрительного контакта, поднялся со стула и направился ко мне. Он стал более мощным, его мускулы — более рельефными. В глазах полыхал огонь.
Потом я очутилась в его объятиях. Я боролась с чувствами, нахлынувшими от его прикосновения, а затем расслабилась. Он был целым. Невредимым. Никаких видимых пулевых ранений.
Когда он отпустил меня, я не была готова лишиться его прикосновений. А также увидеть нежный, интимный взгляд, пробравший до самых глубин души, когда он посмотрел на меня. Именно так он смотрел на меня в украденные моменты нашего мимолетного романа. Я внутренне поежилась от боли, которую вызвал этот взгляд.
— Эймс, выглядишь великолепно, — тихо сказал Йен после того, как его глаза прошлись по моему телу.
Взгляд не был диким или животным, как те, что бросал на меня Брок, и не заставил меня почувствовать, как пламя лизнуло кожу. Он был ласковым, благоговейным, хотя в нем чувствовался оттенок сексуального голода.
Я обрадовалась, что сегодня хорошо выглядела. Вообще-то, я старалась выглядеть хорошо каждый день, но была довольна выбором одежды. Белое кружевное платье было с длинным рукавом, но подол заканчивался чуть выше колен. Волосы я заплела в косу, так что они ниспадали мне на плечо, а в Manolo я почти доставала макушкой до подбородка Йена. Я была облачена в достаточную дизайнерскую броню, чтобы пережить эту встречу.
Я обратила свои мысли вовне, или, точнее, окинула взглядом Йена. Меня пронзил животный голод, когда я пробежалась глазами по его мускулистому телу. Нахмурившись, я остановилась на шраме у него на брови. Желание быстро сменилось болью — жестокое напоминание о выбранной им профессии. Которая могла убить его в одно мгновение. Которая уже убила нас.
— Еще одно дополнение к коллекции, — сухо заметила я.
Что-то промелькнуло на его лице, прежде чем он справился с собой, и я осознала, что мы слишком сильно демонстрируем наши запутанные отношения перед ничего не подозревающей Гвен. Я попыталась придать лицу бесстрастное выражение и отодвинулась от Йена.
Любопытно, что тревожная ситуация с Гвен никак не повлияла на то, чтобы остановить мой безудержный поток эмоций по поводу Йена. Когда я попыталась снова заговорить о Джимми, Гвен отказалась обсуждать это. Вместо этого она сменила тему на нечто, возможно, более опасное.
— Как насчет того, чтобы поговорить о том, где ты была весь день, Абрамс? — крикнула она из кухни, куда понесла посуду после ужина, и у меня свело живот.
«Не упоминай Брока!» — мысленно крикнула я ей. У меня было достаточно проблем с попытками разобраться в своих чувствах, не давая Йену знать о мужчине, пробравшемся мне под кожу.
— Занималась сексом с Броком? — поддразнила Гвен, подходя к столу с десертом. Наша телепатическая связь оставляла желать лучшего.
Лицо Йена превратилось в камень.
— Кто такой Брок? — рявкнул Йен.
Гнев в его тоне застал меня врасплох. А после разозлил до чертиков. Это он положил конец нашим отношениям. Это он оттолкнул меня. Он не имел никакого долбаного права изображать ревнивого, злого мачо.
Гвен, благослови ее господь, продолжала подпитывать огонь, сама того не зная.
— О, просто один парень, который не хочет мириться с дерьмом Эми, но глубоко пробрался ей под кожу, — сказала она с ухмылкой.
Здорово.
Взгляд Йена грозил превратить меня в статую. Я изо всех сил старалась не обращать на это внимания, когда в голове всплыл разговор с Броком. В любом случае, его, скорее всего, уже больше не следует считать проблемой. Я проигнорировала боль в сердце при этой мысли.
— Он — никто. Ничего особенного, и я, безусловно, больше не буду с ним разговаривать. Тема закрыта. — Я пыталась убедить себя больше, чем кого-либо в этой комнате.
Я устремила глаза на роскошный торт, который Гвен поставила передо мной. Я отрезала самый большой кусок, какой только смогла, и бросила себе на тарелку. Может, стань я на двести фунтов тяжелее, мне не пришлось бы беспокоиться о проблемах с мужчинами. Проблемой станет лишь кран, который им понадобится, чтобы вытащить меня из дома.
Гвен, не веря своим глазам, уставилась на мой кусок, заставив выпалить в свою защиту:
— Сегодня мой день самообмана.
К счастью, рев «Харлея» избавил меня от необходимости объясняться, почему я поглощаю двухдневную дозу калорий. Лицо Гвен стало мечтательным и счастливым, и я не могла не чувствовать себя довольной этим. Моя личная жизнь, возможно, и представляла собой дымящуюся кучу дерьма, но моя лучшая подруга была счастлива. Этого мне достаточно. Мятежное выражение на лице Йена заставило меня мгновенно почувствовать себя защитницей заслуженного счастья Гвен.
Я указала на него вилкой.
— Слушай сюда, Мистер Солдат, не вздумай нести свою мачо хрень и быть козлом с Кейдом. Он смирится с ней, я в этом не сомневаюсь, но нам не нужна драма. Он заботится о твоей сестре и делает ее счастливой, это все, что тебе нужно знать, — твердо заявила я.
Вероятно, при этом я также воспользовалась возможностью не только выплеснуть гнев, который испытывала к Йену за то, что он бросил на меня обвиняющий взгляд при упоминании Брока, но, в первую очередь, за то, что он разбил мое проклятое сердце.
Я уставилась на него. Нежность, что я испытала, увидев его целым и невредимым, рассеялась, и наступила реальность. Он посмотрел на меня, затем кивнул.
Йен выбрал именно этот момент, чтобы ретироваться со своей тарелкой. Я изо всех сил старалась не пялиться на его зад, когда он уходил. Но потерпела неудачу.
Оторвавшись от созерцания его великолепной задницы, я осознала, что зоркий взгляд Гвен прикован ко мне.