– Набирается силы, – сказал Валин, заставляя себя не отводить глаз.
Талал кивнул:
– Вопрос в том, как он ею распорядится.
Им не пришлось долго ждать ответа. Балендин оставил жертву в живых – изуродованное существо слабо корчилось в грязи, притягивая взгляды остальных. Сам же лич повернулся к средней протоке, слегка поднял руку, растопырил пальцы и устремил взгляд на сломанный мост. Всего несколько ударов сердца – и мост стал подниматься из тины, извиваться клубком огромных деревянных змей. Доски и бревна смещались, терлись друг о друга, выдавая колебания Балендина. Лич стоял неподвижно. Казалось, он даже не дышал, и еще через несколько мгновений мост встал на место.
– Пресвятой Хал, – вымолвил Валин.
Талал смотрел молча.
Ургулы с трепетом разглядывали новый мост – в таком же недоверчивом ужасе, как и горожане на западном берегу. А потом зазвучал рог, еще один, еще, и воины, потрясая копьями и мечами, хлынули на возрожденный настил.
– Долго он его продержит? – спросил Валин.
Талал неуверенно ответил:
– Не знаю. Сколько пленников пополнили его колодец? – Он покачал головой. – Таверну Менкера Балендин снес, вытянув силу из одной-единственной девушки. Удерживать труднее, чем ломать, намного труднее, но у него тут почти сто человек в отчаянном ужасе. И еще жители Андт-Кила… Он даже из нас способен тянуть. На таком расстоянии мог уловить наши ненависть и ярость.
– Анник… – произнес Валин.
Но направленная в Балендина стрела уже мелькнула в воздухе – и отскочила от невидимого стального щита, зарывшись в грязь и щебень. Две следующие оказались столь же бессильны. Балендин скривил уголки губ.
– Он сильней, чем я думал, – пробормотал Талал. – Намного сильней.
Валин смотрел на мост сверху. По этой ненадежной, колеблемой невидимым ветром опоре ургулы вынуждены были пробираться куда медленней, чем им хотелось бы. Лесорубы, если хватит стрел и решимости, могли довольно долго их сдерживать. Или недолго. Он взглянул на озеро: ни ил Торньи, ни Адер не видно. Не видно войска. С крыши башни ему на десять миль открывались оба берега, значит этим утром подмога не придет.
– Его надо остановить, – бормотал Талал.
– Не сумеем, – ответил Валин. – Ты и близко к нему не подберешься.
Лич свел брови:
– К нему близко и не надо. Мне бы добраться до его колодца.
Валин задумался:
– Пленники?
– Пленники.
– Хочешь их освободить?
– Нет, – устало и безнадежно ответил Талал, – убить.
– Гвенна.
Ее пробудил не столько голос, сколько боль – боль, клинком вбитая в поясницу.
– Гвенна.
Шевельнувшись, она вскрикнула, и тотчас сильная рука зажала ей рот. При попытке отбиться боль пронзила запястья, плечо, ногу.
– Это Талал. Не шуми, над нами ургулы.
Талал. Так она не умерла. Это хорошо. Она хотела кивнуть – боль ударила из шеи в спину. Уронив голову в ил, она поправила себя: еще неизвестно, не лучше ли было умереть.
– Мы?.. – заговорила она и от жестокого приступа кашля снова потеряла сознание.
Очнувшись второй раз, она кое-что сумела разглядеть. Она в укрытии – небо скрыто досками. Слышен шум воды. Чуть повернув голову, она разобрала, что, Кент подери, лежит в воде! Талал поддерживал ее под затылок, смотрел озабоченно.
– Ты подорвала мост, – прошептал он. – Ты сумела.
– Что ж, спасибо Халу, – ворочая разбухшим языком, отозвалась Гвенна.
Лич поморщился:
– Еще не конец. Балендин переправился. И много ургулов. Атакуют западный остров.
Гвенна с трудом приподнялась на локте. Боль грызла тело со всех сторон, но она, сцепив зубы и зажмурившись, заставила ее отступить.
– Где мы?
– Под причалом, – ответил Талал. – На южном берегу восточного острова.
– Спасибо, что пришел за мной.
Он ответил скорбной улыбкой:
– Не за тобой. Мы думали, ты погибла.
– Мы?
– Мы с Валином.
Она уставилась в пространство перед собой, пытаясь навести порядок в спутанных болью мыслях. Талал здесь, и Валин, а может, и Лейт – все в Андт-Киле.
– Вы что здесь делаете?
Талал открыл было рот, но тут же передумал.
– Некогда объяснять. Я доплыл сюда, потому что Балендин тянет из пленников, из их ужаса, свои силы, чтобы удерживать средний мост.
Гвенна почти сразу поняла, что это означает. И села.
– Ясно, и как мы его остановим?
Лич поглядел на ее ногу:
– Тебе здорово досталось, Гвенна. Сломана лодыжка, и из спины я, прежде чем приводить тебя в чувство, вытащил здоровенную зазубренную щепку. На дюйм левее – убила бы.
Она слабой рукой нащупала на пояснице поспешно намотанную повязку. Попробовала надавить и чуть снова не вырубилась.
– Ты говори, что задумал! – рыкнула она.
– Убить пленных, – беспомощно покачал головой Талал. – Себя Балендин прикрыл щитом, но, если подберусь к ним, если сумею убрать хоть половину, сил держать мост у него не хватит.
– Убрать половину? – Гвенна слабо мотнула головой. – И как?
– У них за спиной выгоревшее здание. Я мог бы пробраться через пожарище к ним за спины и по одной резать глотки. Ургулы на этой стороне в разброде, атаки на пленных не ждут.
Гвенна чуть не ахнула:
– В разброде – и что с того? Талал, ты убьешь пятерых, шестерых, максимум десяток, когда они все на тебя насядут. На площади, Кент ее побери, нет никакого укрытия.
– Знаю, – вздохнул Талал. – Но либо так, либо мы потеряем город. Войск ил Торньи не видно. Я и близко не понимаю Балендина, но вдруг даже десятка пленных хватит? Я попробую.
– Вот уж хренушки… – переваливаясь на колени, выговорила Гвенна. – Мы попробуем.
– Нет. – Талал взглядом указал на ее сломанную лодыжку. – Ты меня только задержишь.
– Может, и задержу… – Гвенна скрипнула зубами. – Зато у меня есть взрывчатка.
Войска были рядом, всего милях в девяти, и вдвое ускорили обычный походный шаг, но жителям Андт-Кила это помогало не больше, чем если бы они лениво прогуливались по дороге Богов. Валин почти час наблюдал, как ургулы перетекают через наведенный Балендином противоестественный мост и напирают на хлипкую баррикаду. Три раза ургулов оттесняли разведчики ил Торньи, Анник и Пирр, которая, похоже, берегла себя именно на случай таких прорывов. Нападающих всякий раз встречала горстка солдат, державших строй, пока лесорубы приходили в себя, набирались сил и отваги. Эти солдаты спасали городок и с ним – северные атрепии империи, пока Валин послушно выжидал на крыше башни, ощущая себя одновременно и молодцом, и мерзавцем.
Посмотрев, как аннурцы отбивают новую атаку, он тихо выругался и перевел трубу на юг, на подходящие армии. Знамена Сынов Пламени виднелись на восточном берегу, Северной армии – на западном. Части ил Торньи продвигались быстрее людей Интарры, но все равно не успевали.
– Давайте сюда, – бормотал Валин. – Скорее, гады ползучие! Скорее!
Конечно, все слова были бесполезны. Еще быстрее армии идти не могли, а Валину оставалось только следить то за сражением внизу, то за далекими колоннами, снова и снова прогоняя в голове подсчеты и каждый раз получая один ненавистный ответ.
Талала он не видел с тех пор, как тот час назад тихо сполз с края крыши. Правда, раз Валину показалось, что видит плывущего к восточному озеру лича, но он сразу потерял его голову среди ряби и подскакивающих на волнах бревен. Сейчас он навел линзы трубы на Балендина. К тому как раз подскакал один из ургулов и спешно сообщил что-то, указывая на юг. Балендин, поморщившись и не опуская удерживавшей мост руки, обернулся к восточному берегу. К ужасу Валина, разрозненные бревна, болтавшиеся у свай, под действием невидимой силы стали сбиваться в плот.
Пот заливал Балендину лицо, но лич стиснул зубы, а ургулы тем временем вытащили из ряда еще двух пленников, мужчину и женщину, и принялись сдирать с них кожу. Балендин пошевелил губами, будто руководя этим страшным обрядом, и ургулы с дальнего берега хлынули через плоты – уже не пешком, а в седлах, – чтобы, проскакав остров, вылететь прямо на средний мост и засевших за ним лесорубов.
Валин отчаянно искал среди пожарищ Талала, вглядывался до слез на глазах, стискивал скрюченными пальцами зрительную трубу. Никого. Ничего. Только дым, угли, смерть.
Промедление казалось пыткой. Мучительно было слышать, как, не щадя себя, отбиваются лесорубы за мостом, слышать высокие срывающиеся крики погибавших один за другим бойцов. Мучительно было видеть сквозь догорающие руины домов, как страшно гибнут в крови, моче и ужасе пленники Балендина, которым они с Талалом не успели помочь. И будь оно все проклято, мучительно было двигаться – боль лишь усиливалась оттого, что двигались они медленно.
Укрытие им досталось дерьмовое, а ургулы наступали со всех сторон – пешие, конные. Почти все они прорывались на запад, от одного моста мерзавца Балендина к другому, бесконечной чередой лошадиных крупов и стали, несущей смерть андткильцам. Но хватало и таких, кто в поисках Шаэль знает чего шарил по острову. Из-за них Гвенне с Талалом приходилось на целые минуты затаиваться в темных углах, прокладывать себе путь под обугленными балками и через заваленные погреба – и это тоже было мучительно.
Гвенна проклинала бы сломанную лодыжку, не дававшую подняться на ноги, только сейчас встать значило умереть, поэтому она закусила боль зубами, легла брюхом в грязь и золу и потащилась дальше, на полшага отстав от Талала.
В очередной раз приподняв голову, она вздрогнула: сгорбленные спины пленных были всего в нескольких шагах. Гвенна не помнила, сколько времени они с личем ползли через остров – казалось, не один день, – но на западе кричали и умирали, а значит, бой не кончился. Они не совсем опоздали.
Гвенна перевела взгляд на площадь. Балендин стоял почти посередине в кольце мертвых и умирающих. Перекошенное свирепым ликованием лицо, вздувшиеся жилы на висках, слипшиеся волосы, блестящие от пота щеки… Гвенна отшатнулась, скрывшись за низкой разбитой стеной.