– А если так, на нем не одна смерть, – добавил Валин. – Если, чтобы утвердиться на троне, кенаранг затевает большое сражение, на его совести тысячи. Десятки тысяч жизней – аннурских и ургульских.
– Я, пожалуй, не готов сыпать обвинениями, – проговорил Лейт. – Учитывая наши недавние дела…
– Валин!
Талал направил трубу на городские ворота, от которых уходила в поля проселочная дорога. Валин уже изучил эту точку. Очевидное слабое место при осаде, и построенные лесорубами приземистые башенки по сторонам ворот не помешают опытным бойцам в два счета взломать защиту. Валин присмотрелся. Из-за бревенчатого частокола выезжали конные фигурки.
– Кто там? – спросил он Талала.
– Как выглядит твоя сестра? – вопросом на вопрос ответил лич.
Валин только головой покачал:
– Не знаю. Высокая. Тощая. Я ее десять лет не видел. Надеялся найти в Аннуре, поговорить…
– Может, так долго ждать не придется. – Талал, вернув ему трубу, указал на долину. – Точно не скажу, но глаза у этой женщины светятся.
Валин уставился на лича и не сразу протянул руку за трубой. Он увидел полдюжины всадников, за ними двигались с десяток пеших. Наведя линзы на резкость, он наконец разглядел всадницу. Та гордо, выпрямив спину, держалась в седле, и все же почти сразу делалось ясно, что к конной езде она не привыкла – сидела плотно, как в паланкине, не раскачиваясь и не приподнимаясь на стременах в такт движению лошади.
Адер.
Он и столько лет спустя с первого взгляда узнал сестру. Узнал бы и не видя глаз Интарры. Повзрослела, конечно, из девочки стала женщиной, но сохранила прежнюю худощавость, угловатость, бледно-медовую кожу – чуть светлее, чем у Кадена и Валина, и только… Он прищурился. На таком расстоянии трудно было судить, но по одной щеке как будто протянулась тонкая татуировка. Изящный, отсвечивающий солнцем рисунок начинался от линии волос и изгибом скрывался на шее под тканью.
Он перевел взгляд на одежду всадницы. Как видно, сестра наконец избавилась от бесивших ее в детстве нарядов. Богатое золотое сукно вполне подобало принцессе, но выкроили из него строгое платье имперского министра, отделав черным на воротнике и на плечах. Валин никогда не интересовался переменчивыми модами Рассветного дворца, но одежда Адер внятно говорила о власти, возможно даже военной. Как и вооруженный эскорт.
– Во имя доброго Ананшаэля, – пробормотал он, опуская трубу. – Что делает Адер в военном походе?
– Какая разница? – откликнулся Лейт. – Главное, она-то нам и нужна. От нее узнаем, что происходит. Прежний план можно забыть. Первым делом пробьемся к ней, выясним, не продал ли нам Длинный Кулак дерьмо за грушу. А если дойдет до убийства регента, неплохо будет иметь на своей стороне августейшую особу.
– Валин тоже августейшая особа, – напомнил Талал.
Лейт только фыркнул:
– Валин – изменник, такой же, как мы с тобой.
Одно дело – подглядывать за Адер в трубу из-за деревьев, другое – пробиться к ней для разговора. На дороге сестру Валина встретил молодой наездник, склонился перед ней к самой седельной луке, выпрямился, повинуясь ее повелительному жесту, сказал несколько слов и с новым поклоном повел дальше.
Валин взглянул на сопровождавших ее всадников. За сестрой ехали двое: молодой воин в бронзовом шлеме, с суровым лицом мраморной статуи, и диковатого вида эдолиец, не снимавший руки с рукояти широкого меча и непрерывно стрелявший глазами по сторонам. Рядом с Адер держалась старая женщина и совсем дряхлый мужчина – оба седые, сгорбленные. Все эти незнакомые Валину люди направлялись прямо к палаткам лагеря.
– Ночуя вместе с войском, командование поддерживает воинский дух, – заметил Талал.
– Не совсем «вместе», – поправил, присмотревшись, Лейт.
Адер проезжала между палатками, держа путь к большому павильону.
«К своему павильону, – с неприятным чувством под ложечкой подумал Валин. – Не кенаранга».
– Дерьмово, – буркнул он. – В городке к ней проще было бы подобраться.
– Не пришлось бы пробиваться с боем через ряды аннурского воинства, – согласился Лейт.
Пока Валин пытался раскусить этот орешек, Адер подъехала к павильону, указала куда-то и снова толкнула лошадь вперед. Солдаты ей кланялись, и Адер кивала в ответ. Спешилась она у другой палатки, вдвое меньше приготовленной для нее, но больше остальных. Валин и в сумерках видел, что проникнуть в лагерь будет непросто. Любоваться на Адер он мог, сколько душе угодно, а вот поговорить?
– Устроим маскарад? – предложил Лейт. – Повара, надо думать, в палатку пропустят. Или раба-уборщика. Или шлюху.
– Ты не знаешь эдолийцев. – возразил Валин. – Фарфоровая тарелочка у них за пропуск не сойдет. Они каждого входящего проверяют. А я даже без меча не похож на повара. И на шлюху тоже.
– Будь у нас птица, – раздраженно напомнил Лейт, – могли бы, Кент побери, на крышу спрыгнуть.
– Но птицы нет, – ответил Валин.
– В лагерь-то пробраться не шутка, – сказал Талал. – Если одеться в доспехи, снятые с гонцов…
Валин обдумал его предложение. Дерзко, но почти все хорошие планы требуют дерзости. У него аннурский конь, аннурское вооружение, аннурский выговор. Вот только выгоревшие глаза сразу его выдадут. Он не знал, насколько тесную связь кенаранг поддерживает с Островами, не знал, какую ложь тот скормил Адер, сколько вокруг ее палатки охраны и известна ли стражникам его внешность. Десятки вопросов, и почти все без ответов.
– Часовых я легко обойду, – медленно заговорил Валин. – Стемнело, а охраняют лагерь обычные легионеры. С Адер сложнее.
Он покачал головой:
– Если не врут про стратегический гений ил Торньи, эдолийцев наверняка о нас предупредили. Описали, как я выгляжу, да и вы тоже.
– Скажу тебе, меня уже тошнит от этих драных эдолийцев, – пробурчал Лейт. – То они шляются по Шаэлевым горам и охотятся на императора, то вьются вокруг двух единственных на всем континенте людей, которые нам нужны.
Он кинул на Валина такой взгляд, будто во всем этом был виноват командир.
– Когда они уберутся? Или они и задницу должны тебе подтирать, как погадишь?
Валин готов был огрызнуться, но вдруг задумался и снова поднес к глазам трубу:
– Нет, это вряд ли.
– Вряд ли уберутся?
– Нет, задницу они не подтирают. Во всяком случае, в детстве мне не подтирали. В Рассветном дворце они сторожили за дверью жилых покоев, внутрь никогда не входили.
Талал прикусил губу:
– Понимаю, куда ты клонишь, но мы не в Рассветном дворце. Нужник Адер наверняка окружат стражей, как и палатку. Пройти к нему будет не проще.
– Есть разница, – ответил Валин, указывая на двух солдат, как раз начавших копать яму в десятке шагов от павильона Адер. – Я к нему и не пойду. Я из него выйду.
Пробираясь через внешнюю линию часовых, привязывая своего коня рядом с другими и отбалтываясь от внутренней стражи, Валин взмок, словно наперекор прохладному ночному бризу. Хорошо еще, что в лагере чуть не все подряд валились с ног (сейчас люди отдыхали, но ил Торнья, как видно, загонял их куда сильней, чем думалось Валину), и часовые при виде аннурских доспехов пропустили его, ограничившись парой беглых вопросов. Простоватый способ отличить своих от чужих, но он работал. Даже за цепью часовых Валин не забывал сдерживать шаг, подражая устало волочившим ноги легионерам, и взглядом упираться в грязь под ногами, а не озираться по сторонам.
«Все измотаны, – напоминал он себе, – и ты – один из тысячи. И сейчас ночь».
Он принес Халу коротенькую благодарственную молитву. Ему темнота видеть не мешала, зато скрывала от аннурцев его лицо и глаза. За цепью охраны он не ждал препятствий, пока не встретится с эдолийцами у павильона Адер. За время пути к ее палатке он почти привык чувствовать себя невидимкой и без опаски задержался на краю светлого круга факелов, оценивая охрану.
Если бы Валин тешил себя надеждой, что эдолийцы, положившись на окружавшие их два десятка легионов, ослабят бдительность, ему бы пришлось разочароваться. Двое воинов в полном вооружении стояли по сторонам от входа, еще восемь гвардейцев охраняли палатку – по двое на каждом углу, спина к спине и лицами в темноту, построенные двойным ромбом. Простой, но почти неприступный порядок – двойной обзор, поддержка соседа, каждый в паре чувствует плечо другого. Были способы пройти и такое, Валина этому учили, но для этого требовалось несколько атакующих и разнообразное оружие. Будь с ним все крыло, он бы, наверное, пробился внутрь, но счет потерь набрался бы немаленький. Надо думать, так же охраняется и шатер ил Торньи. От этой мысли у него снова вспотели ладони, поэтому Валин усилием воли выбросил ее из головы.
«Делай то, зачем пришел, – напомнил он себе. – Кенарангу срок еще не вышел».
Отступив от света факелов, он снова замешался в сутолоку лагеря, украдкой поглядывая на встречных солдат. Он распознал значки тридцать третьего легиона, четвертого, двенадцатого и еще несколько незнакомых. Состав действующей армии всегда бывал непостоянным. Легионы ротировались, и за десятилетие в Северной армии полностью сменялся личный состав.
Нужник для Адер он обошел кругом, чтобы приблизиться с другой стороны. По правилам длинные ряды отхожих мест располагали на краю лагеря, но для принцессы среди множества солдат пришлось сделать исключение. Забота об удобствах и безопасности Адер заставила командование отступить от установленного порядка, выделив отгороженный простой палаткой клочок земли для нее лично и отрядив двух усталых солдат сверх обычных обязанностей копать глубокую яму.
На их усталость Валин и сделал ставку.
– Ну что, засранцы, – обратился он к землекопам, откинув клапан палатки. – Валите жрать.
Тот, что был к нему ближе, молодой парень с винным пятном во всю щеку, хмуро покосился на него:
– А ты что за говно?
– Нужен официальный приказ? – фыркнул Валин. – Хочешь копать, валяй…