Встреча с Адер мало того что не обнадежила Валина, а потрясла и сбила с толку. Он скрипел зубами, вспоминая ее уверения в преданности кенаранга Аннуру, готовность простить вопиющее убийство императора и восхваления полководческого дара ил Торньи. Хуже того, узнав о продвижении Длинного Кулака, Валин уже не сомневался, что Кентом драный мерзавец использовал его как орудие в войне, направленной на захват всего Аннура. А значит, они оставили Гвенну с Анник вовсе не в гостях, а в плену. Об этом они с Лейтом и Талалом толковали чуть не целый день, но никуда не денешься: без птицы они ничем не могли помочь девушкам. Надежда отправиться им на выручку появилась бы только после смерти ил Торньи – если они сумеют его убить.
Валин не мог простить себе, что оставил женщин, хотя, часами размышляя над принятым тогда решением, не находил другого выхода. Он вступил в кеттрал, чтобы сражаться за закон и порядок империи, но последние месяцы жестоко разуверили его в этих идеалах. Он попал между двух зол и, обращаясь против одного, становился соучастником другого.
Но и отойти в сторону, отказаться от участия было бы трусостью, и потому Валин продолжал копать, пока не докопался до чего-то похожего на каменное основание: Ран ил Торнья убил отца и подкупом развратил империю. Заключенное с Адер соглашение представлялось ему наилучшим из возможных: пусть кенаранг остановит ургулов, а потом умрет. Это, конечно, если ил Торнья не проведает, что Валин рядом и ждет. Его и захватив врасплох трудно будет убить, а предупреждать заранее вовсе ни к чему.
Поэтому, как ни спорил Лейт, они обходили поселения, пробирались по грудь в ледяной болотной жиже и отмахивались от кровососов, выраставших здесь чуть не с птицу, поднимая оружие над головой, чтобы хоть как-то спасти от сырости. Шли всю ночь и весь день – так медленно, что только к сумеркам добрались до северной оконечности озера. Пятьдесят миль за сутки – паршивый результат для трех привычных к переходам солдат, но цели они достигли. Никто не видел их на марше, и кенаранг придет сюда, не ожидая встречи.
Лейт отвел ветки, чтобы осмотреть через северный рукав озера оседлавшее Черную реку поселение.
– Подозреваю, лесом ургулы скачут так же прытко, как степями, – сказал он.
У Валина что-то оборвалось в животе.
– Они взяли городок? – спросил он, щурясь в подступающей тьме и нашаривая в мешке трубу.
– Не похоже, – ответил ему Талал.
Валин, присмотревшись, кивнул. Дальний берег озаряли костры, но поселение выглядело целым: ни зарева пожаров, ни яростных тревожных криков, ни дыма, ни шума. Он поднял трубу к глазам, навел резкость – и увидел на дальнем берегу всадников, сотни, тысячи всадников и еще больше между деревьями.
– Чего тянут, гады? – спросил Лейт.
– Не разглядеть, – покачал головой Валин. – Если местные не идиоты, они сожгли дальний мост, но мне под таким углом не видно.
Он снова навел трубу на городок. Густо-лиловое небо на востоке уже чернело, но кое-что он сумел различить: грубые бревенчатые постройки, такие же как в Аатс-Киле, сгрудились на двух островах между рукавами Черной. От восточного острова в озерную воду протянулись причалы, а на самом южном мыске западного, прямо на скальном обрыве, стояла высокая каменная башня – скорее всего, маяк для подходящих с юга судов. Когда улегся ветер, он услышал с восточного берега гулкие удары молотов или топоров.
Местные деловито сновали туда-сюда – одни с оружием, другие с бревнами. Кто-то по мосту перетаскивал на ближний к ним остров провиант и ценности – подальше от всадников. Валин проследил несколько фигурок – в основном лесорубов в шкурах и шерстяной холстине, а еще… Он скрипнул зубами:
– Там разведчики ил Торньи.
– Следовало ожидать, – кивнул Талал.
– Все равно заноза в заднице, – буркнул Лейт.
Валин помрачнел:
– Значит, нельзя показываться на глаза. По уставу они отправляют доклад основной армии два-три раза в день. Кенаранг не должен о нас узнать.
– Верно, – согласился Талал. – Как будем действовать?
– Дождемся полной темноты и проберемся в поселок, – решил Валин. – Займем верхнюю площадку той башни. Оттуда должен быть хороший обзор, подход ил Торньи при некоторой удаче увидим заранее. Какой бы он ни был гениальный тактик, стрелу тактикой не отведешь.
– Ты все о том же? – удивился Лейт. – Хочешь его убить? Даже после разговора с сестрой? Длинный Кулак здесь, а значит, он нам лгал, играл с нами…
Валин сжал зубы. Лейт с самого начала не доверял ургульскому шаману, а побывав в армии ил Торньи, узнав, что всадники в самом деле переходят речную границу, просто рассвирепел. И конечно, не зря: войско шамана, которое тот назвал «щитом», сильно походило теперь на копье, чтоб его. Только вот Лейту это обстоятельство туманило взгляд. Он не понимал, что мало проку будет победить ургулов, если после боя империя упадет в руки ил Торньи.
– Длинный Кулак нам солгал, – повторил пилот с таким возмущением, словно только сейчас понял это.
– Умный ход. Посылая нас за ил Торньей, он ничем не рисковал. Убьем – он победитель. Убьют нас… – Талал пожал плечами. – Он так или иначе готовился к войне.
Лейт сплюнул:
– А мы так и будем бодренько ходить в поводу у драных всадников? – Он с вызовом уставился на Валина. – Ради великого и могучего Длинного Кулака мы уже убили пару аннурских солдат, что нам еще капелька аннурской крови! Так, что ли?
– Мы ведем не одну войну, – проскрежетал Валин. – Оттого что один злодей, другой не делается хорош. Длинный Кулак нам солгал, а ил Торнья убил императора.
– Это если верить Балендину, – напомнил Лейт.
– Если верить моей сестре, – с трудом сохраняя спокойствие, ответил Валин. – Адер подтвердила: кенаранг убил нашего отца и захватил власть над империей.
– Твоя сестра, – тихо напомнил Талал, – сама облачилась в императорскую мантию.
– Она марионетка ил Торньи, – отрезал Валин. – Думает, что действует во благо, а сама не понимает, какие силы в игре.
– Сдается мне, – ядовито заметил Лейт, – она сама и есть одна из тех долбаных сил. Она теперь – первая из Малкенианов, она претендует на титул императора, кенаранг танцует под ее дудку, Северная армия тоже, и, если ты не заметил, Сыны Пламени, поцелуй их Кент, идут за ней.
– Северная армия подчиняется кенарангу, – буркнул Валин. – После смерти кенаранга она подчинится новому командующему, которого назначит Каден.
– Если Каден еще жив. – Талал взглянул Валину в глаза. – Адер про него не упоминала.
Валин судорожно вздохнул. С самого расставания в Костистых горах его снедала тревога за брата. Сейчас их план представлялся чистым безумием, в нем зияли тысячи дыр. Кадена могли убить сами врата или ишшин по ту сторону врат. Или он, вернувшись в Аннур, мог нарваться на людей ил Торньи, или, спасшись от заговорщиков, всплыть в канале с ножом какого-нибудь городского бандита в спине. Тот старый монах, Рампури Тан, вытворял чудеса со своим удивительным копьем, но неизвестно, насколько ему самому можно доверять. Оглядываясь назад, Валин жалел, что не остался с Каденом. Тогда-то казалось, что иначе нельзя…
Давно он не чувствовал, что хоть в чем-то сделал верный выбор. Бегство с Островов, бой с Блохой, посадка в степи, разделение крыла, притом что половину он оставил в когтях Длинного Кулака, – теперь все это выглядело чередой ошибок, а тогда казалось, и думать нечего. Валин не видел перед собой развилок, его словно несло по ненадежной дороге, и наступающие на пятки враги не давали ни обернуться, ни посмотреть вперед.
Он оглядывал городок поверх потемневших вод. Что, если и это тоже ошибка? Еще не поздно повернуть назад, отыскать незамеченную развилку, подумать, нет ли лучшего пути, – только все другие выглядели еще хуже. Оставить ил Торнью торжествовать победу? Трудно будет сместить правителя, только что победившего в таком сражении. Идти дальше на север в надежде отбить у ургулов Гвенну с Анник? Шансы на успех жалкие, а погибнув, он уже не сумеет ни отомстить ил Торнье, ни помочь Кадену. Вернуться на Острова, выложить все, что знает о заговоре, Давин Шалиль и командованию Гнезда? Они подчиняются ил Торнье, и нет уверенности, что сами не участвуют в заговоре.
Десятки неизвестных, множество не зависящих от него обстоятельств: Длинный Кулак, ишшин, Рампури Тан, – но вот с ил Торньей он может что-то сделать. Может попытаться.
– Кадену пока придется самому о себе позаботиться, – заговорил Валин. – А мы кровь из носу добьемся, чтобы он, если жив, не застал в Аннуре грязного предателя на своем троне.
Он сам не знал, ил Торнью или Адер имел в виду. Может быть, обоих.
Лейт безнадежно махнул рукой, устало и недовольно фыркнул:
– Не по чину мне такие дела. Я учился на пилота, а у нас теперь даже птицы нет, поцелуй ее Кент.
– Кстати, о птице, – спохватился Талал, снова наводя линзы на городок. – Ты как собираешься попасть на башню? Без Ра это будет непросто.
Солнце уже село, но зеленоватый сумрак не мешал Валину видеть. На двух островах загорелись фонари и костры – там не жалели ни дров, ни масла, что красноречиво свидетельствовало, в каком страхе пребывают горожане. Впрочем, лесорубы будут смотреть на восток, на подступающих ургулов. На южный рукав никто не оглянется, а если бы и оглянулись, так кеттрал не зря одеваются в черное и славят Хала.
– Переплывем, – сказал Валин. – Взберемся на скалу. И с нее – на крышу башни.
– Полмили в ледяной воде и семьдесят футов по отвесу, – заворчал Лейт. – Только о том и мечтал!
Валину очень захотелось придушить пилота. Было время, и не так давно, когда из всего крыла он больше всех доверял Лейту, но сражения изменили обоих, причем к худшему. Легкие шуточки Лейта превратились в подначки и нытье, и терпение Валина уже держалось на волоске. Никто не мечтал плыть через проклятое озеро. Никому неохота среди ночи, цепляясь заледеневшими руками, в мокрой одежде лезть на каменную стену, но они, Кент их побери, кеттрал!