– Материализация состоялась, – коротко ответил доктор. – Теперь я знаю совершенно точно, какой направляющий интеллект стоял за всем этим.
Полковник Рэгги окончательно обрел устойчивость. Он еще плохо схватывал значения слов, но память мало-помалу возвращалась к нему, и он пытался соединить обрывочные воспоминания в единое целое. В прачечной стало холодно, и полковник дрожал. Здесь снова было пусто и безжизненно.
– С вами все в порядке? – спросил его доктор, скорее констатируя факт, чем задавая вопрос.
– Да. И за это я должен поблагодарить вас обоих. Он глубоко вздохнул, вытер с лица пот и даже попробовал улыбнуться. Наш хозяин был похож в этот момент на воина, вернувшегося с поля сражения, хотя и раненного, но презирающего свои раны. Окончательно придя в себя, он повернулся к доктору с немым вопросом в глазах.
– Именно то, что я и предполагал, – спокойно произнес Джон Сайленс. – Это был элементарный огонь, присланный еще во времена Фив, за долгие столетия до Христа, и сегодня ночью, впервые за все эти тысячелетия, он освободился, наконец, от колдовского заклятия.
Мы оба даже не пытались скрывать своего изумления. Полковник Рэгги, приоткрыв губы, тщательно пытался выдавить хоть слово.
– А если мы разроем пол, – многозначительно добавил доктор, показывая вниз, где темнота была особенно густа, – то обнаружим тоннель или подземный ход, ведущий к Двенадцатиакровой плантации. Он был вырыт еще вашим… предшественником.
– Подземный ход, вырытый моим братом? – выдохнул полковник. – Но ведь сестра должна была знать об этом – они жили тут вместе… – Он вдруг замолчал.
Джон Сайленс медленно наклонил голову.
– Думаю, да, – спокойно подтвердил он. – Ваш брат, несомненно, испытывал те же муки, что и вы, – продолжал доктор Сайленс, глядя на глубоко задумавшегося полковника. – Он попробовал захоронить ее в лесу и, чтобы защититься от преследовавших его сил, обнес лес круговой оградой с магическими заклятиями. А эти сверкающие звезды на земле…
– Но что именно он хотел захоронить? – спросил полковник, отступая – чтобы опереться – к стене.
Прежде чем ответить, доктор Сайленс пристально оглядел нас обоих. Вероятно, размышлял: сказать нам прямо сейчас или после полного завершения расследования.
– Мумию, – тихо ответил он, – мумию, которую ваш брат похитил из места ее погребения и привез сюда.
Полковник Рэгги упал на ближайший к нему стул, с замиранием сердца ловя каждое слово. Он был слишком поражен, чтобы выдавить из себя хоть звук.
– Мумию какой-то важной особы, скорее всего жреца, защищенную от воров и осквернителей с помощью древней ритуальной магии. В те времена умели использовать для защиты мумий стихийные силы, которые даже по прошествии веков будет преследовать любого, кто посягнет на святыню. В данном случае это был элементарный огонь.
Доктор Сайленс подошел к лампам и погасил их одну за другой. Он сказал все, что считал нужным. Следуя его примеру, я сложил столик и взял стулья, а наш хозяин все еще не пришедший в себя и молчаливый, машинально повинуясь жесту доктора, направился к двери.
Мы уничтожили все следы эксперимента, а пустую чашу отнесли обратно в дом и прикрыли плотным пальто.
Воздух на улице был прохладный и благоуханный: звезды в небесах уже начинали меркнуть, а с востока, где появились первые признаки наступающего дня, веял свежий ветерок. Был уже шестой час.
Мы крадучись вошли в прихожую, заперли дверь и стали на цыпочках подниматься по лестнице. Держа в руке свечу, полковник кивнул, молча желая нам спокойной ночи, и шепотом сообщил, что, с нашего согласия, раскопки начнутся сегодня же.
Затем он тихо направился к комнате своей сестры.
IV
Но ни мистическое упоминание о мумии, ни предстоящие раскопки не могли повлиять на естественную реакцию, которая последовала за необычайным напряжением последних двенадцати часов. Я спал мертвым сном, без каких-либо сновидений. Разбудило меня чье-то прикосновение, и, открыв глаза, я увидел, что около моей кровати стоит доктор Сайленс, готовый к выходу, в верхней одежде.
– Вставайте, – сказал он. – Уже время утреннего чая. Вы проспали почти двенадцать часов.
Я спрыгнул с кровати и стал торопливо приводить себя в порядок, а мой компаньон, расположившись в кресле, беседовал со мной. Вид у него был свежий, хорошо отдохнувший, и вел себя доктор еще спокойнее, чем обычно.
– Полковник Рэгги приготовил кирки и лопаты. Сейчас мы выкопаем эту мумию, – сообщил он. – Надеюсь, ничего не помешает нам уехать утренним поездом.
– Я готов уехать хоть сегодня вечером, если, конечно, вы не возражаете, – откровенно признался я.
Но доктор Сайленс отрицательно покачал головой.
– Нужно довести дело до конца, – серьезно сказал он, и я понял, что нас ожидают еще какие-то неприятные происшествия. Все время, пока я одевался, доктор продолжал говорить.
– Это один из типичных случаев, когда мумия мстит за свое похищение; каждый раз подобное дело бывает нешуточным, – объяснил он, – ибо мумии важных особ – царей, жрецов, магов – хоронили с соблюдением всех ритуальных обрядов, и, как вы видели, очень эффективно защищали от осквернения, а тем более уничтожения.
– В Египте существовала общая вера, – продолжал он, предвосхищая мои вопросы, – согласно которой сохранность мумии обеспечивает и сохранность ее двойника – Ка[7]; можно также предположить, что магическое бальзамирование применялось для предотвращения скорой реинкарнации, ибо сохранение тела препятствовало возвращению духа к суете земной жизни; во всяком случае, египтяне знали, как использовать могучие защитные силы против осквернителей. Вы видели – и еще увидите, – добавил он со значением, – какая судьба ожидает тех, кто похищает мумии да еще и пытается снять с них пелены.
Пристегивая воротник, я заметил отраженное в зеркале лицо доктора. Оно было совершенно серьезно. Не приходилось сомневаться, что он хорошо знает, о чем говорит.
– Путешественник, брат полковника, который привез сюда эту мумию, несомненно, подвергся преследованию защитительных сил, потому-то он и пытался захоронить мумию в лесу и обнести место захоронения магическим кругом ограды. Очевидно, он кое-что знал о совершаемых в таких случаях обрядах; светящиеся звезды, не раз пугавшие окрестных жителей, конечно же, были пентаграммами, разложенными через равные промежутки по кругу. Но он, видимо, знал недостаточно, а, быть может, и просто не догадывался, что эту мумию охранял огонь. Огонь нельзя окружить огнем, хотя, как вы видели, его можно высвободить огнем.
– Стало быть, ужасная фигура, которую мы видели в прачечной?.. – спросил я, пораженный необычайной разговорчивостью доктора.
– Это, несомненно, подлинный Ка мумии, действующий как обычно через своего посредника – огонь. Что до мумии, то она была, вероятно, погребена много тысячелетий назад.
– А мисс Рэгги?
– Мисс Рэгги, – повторил он с внезапной озабоченностью, – Мисс Рэгги…
В дверь постучал слуга, доложивший, что чай подан и полковник ждет нас. Появление слуги прервало наш разговор. Доктор Сайленс направился к двери, пригласив меня жестом следовать за ним. Но судя по его виду, на свой последний вопрос я все равно не получил бы ответа.
– А где мы начнем копать? – спросил я, не в силах подавить любопытство. – Вы определите это место методом предсказания или…
Около двери доктор остановился, оглянулся на меня и вышел, увидев, что я все еще не закончил одеваться.
Уже смеркалось, когда мы втроем молча направились к Двенадцатиакровой плантации; небо было застлано облаками, с востока дул сильный ветер. Старый дом тонул в унылой полумгле; воздух, казалось, полнился вздохами. Инструменты были уже разложены на самой опушке, мы разобрали лопаты и кирки и вслед за своим предводителем направились в лес. Пройдя около двадцати ярдов, Джон Сайленс остановился. У его ног лежало круглое пепелище, достаточно заметное среди окружающей белой травы.
– Тут три таких пепелища, – сказал он, – и все три расположены на одной линии. Каждая из них находится над подземным ходом, соединяющим прачечную – бывший музей – с пещерой, где сейчас покоится мумия.
Счистив обгорелую траву, он начал копать, и мы последовали его примеру, я орудовал киркой, остальные – лопатами. Никто не произносил ни слова. Энергичнее всех трудился полковник. Почва была мягкая, песчаная, нам попалось лишь несколько змееподобных корней и относительно больших камней. Тут-то и пригодилась моя кирка. Между тем воцарилась тьма, и в верхушках деревьев зашумел пронизывающе холодный ветер.
Вдруг, не успев даже вскрикнуть, полковник Рэгги провалился по самую шею.
– Подземный ход! – воскликнул доктор, помогая раскрасневшемуся, запыхавшемуся и покрытому песком и потом полковнику выбраться наружу. – Разрешите я пойду первым.
Он проворно соскользнул в образовавшееся отверстие, и через мгновение мы услышали его голос, приглушенный песком и расстоянием.
– Следующим спускайтесь вы, Хаббард, а затем полковник Рэгги, если он хочет.
– Конечно, я пойду с вами, – заявил полковник, глядя, как я спускаюсь в подземный ход.
Диаметром этот ход был с большую канализационную трубу, где можно было стоять лишь на четвереньках. Тьма здесь царила кромешная. Через минуту тяжелый стук падения и осыпь песка возвестили о том, что к нам присоединился полковник Рэгги.
– Держитесь за мою ногу, – сказал доктор Сайленс, – а полковник пусть держится за вашу.
Медленно, прилагая много усилий, мы поползли вдоль подземного хода, выкопанного в зыбком песке и кое-где укрепленного деревянными опорами и столбами. Я боялся, как бы нас всех не погребло заживо. Мы ничего не видели на дюйм перед собой и пробирались мимо стен и столбов на ощупь. Дышать было трудно, и полковник полз за мной очень медленно: в таком положении это было нелегко.
За десять минут мы едва преодолели десять ярдов, как вдруг нога доктора выскользнула у меня из руки.