ись, что либо сам Беллавер, либо его радиолокационная система не справятся. Хирст это знал, но теперь это ему уже не было интересно. Он едва сознавал броски корабля. Ему дали какой-то наркотик, и он лежал расслабленный и безвольный в приятном отсутствии всех забот, смутно различая склонявшиеся над ним лица. Наконец он закрыл глаза, и даже они пропали.
Они с Макдональдом пересекали равнину метанового снега в свете Колец. Сначала всё представлялось слегка расплывчатым, но постепенно память прояснялась, пока он не осознал каждую крошечную деталь гораздо более чётко, чем воспринимал тогда: текстуру материала, из которого был сделан костюм Макдональда, бесконечно малые тени, подчёркивающие каждую ямочку на снегу, детальные ощущения прогулки в свинцовых ботинках, шёпот и свист кислородной системы. Он опять поссорился с Макдональдом, не пропустив ни слова. Он забрался с ним в башню подъёмника номер три и изучил сигнальные лампочки, и, улыбаясь, присел на скамейку, чтобы подождать.
Он вспотел в этом скафандре. Он примет душ, когда вернётся в каюту. Ему хотелось курить. Шлем наполняло неумолчное ворчание и проклятия Макдональда. Он слушал их с наслаждением. Да чтоб ты шмякнул себя своим тупым молотком. И желаю тебе утешаться твоей удачей… Зачесалось под левой рукой. Он надавил правой рукой на скафандр и завозился. Это не принесло никакой пользы. Чёртовы скафандры. Чёртов Титан. Счастливая Елена, вернулась на Землю с детьми. Хотя зарабатываю хорошие деньги. Скоро я смогу вернуться и жить по-человечески. Теперь чесался нос, а Макдональд всё ещё ворчал. Появился слабый намёк на звук, и потом провал, потом ничего, темно, холодно, внезапная слабость, сильная слабость, провал. Ничего, ничего. Я прихожу в себя в холодной тишине и смотрю в шахту на Макдональда, а он мёртв.
Вернись немного назад. Медленно. Вот, правильно. Легонько. Назад, к Елене и детям.
Везёт Елене, на солнышке и на тёплом сладком воздухе. Везёт детям. Но мне тоже везёт. Я скоро могу к ним вернуться. Мой нос чешется. Почему нос всегда зудит, когда на тебе шлем или руки перемазаны жиром? Слушай Макдональда, проклинающего ремень, проклинающего инструменты, проклинающего всё, что видит. Шаги? Воздух разреженный и ядовитый, но он проводит звук. Кто-то входит за моей спиной? Доля секунды, нет времени посмотреть или подумать. Удар. Холод. Темнота. Ничего.
Давай вернёмся ещё раз. Не торопись. У нас есть всё время в мире. Вернись к шагам, которые ты слышал позади.
Едва расслышал. А потом мне черно и холодно. Жёстко. На полу. Лицо давит на шлем, холодно. Лежу ничком. Надо встать, надо встать, опасность. Далеко. Не могу. Крик Макдональда.
— Оставь в покое лифт, что ты делаешь, Хирст? Хирст!
— Заткнись, жадный маленький человечек, и слушай.
— Ты не Хирст… Кто ты?
— Не имеет значения.
— Я знаю, ты от Беллавера. Беллавер послал тебя украсть титанит. Ну, ты его не получишь. Он там, где его никто никогда не достанет, пока я не покажу как.
— Хорошо. Очень хорошо, Макдональд. Это-то я и хотел знать. Видишь ли, нам титанит не нужен.
Снова крик Макдональда, и с рёвом и грохотом разорванной цепи спускается лифт.
Тяжёлые шаги, вздрагивание пола под головой.
Кто-то переворачивает его, говорит с ним, нагибается ближе. Серый и холодный свет. Хирст пытается очнуться. Не может. Человек доволен. Он бросает Хирста и уходит, но Хирст увидел его лицо внутри шлема. Он слышит, как незнакомец орудует какой-то металлической штукой из инструментов и слегка посвистывает при дыхании. Макдональд больше не кричит. Время от времени он всхлипывает. Но Хирст увидел лицо убийцы.
Хирст увидел его лицо. Он видел…
— Успокойся, Хирст. Не торопись.
Елена мертва, это Кристина склоняется над ним.
Хирст видел лицо убийцы.
Это — лицо Вернона.
Глава 7
Кристина, Шеринг, и ещё двое, которых он не знал, склонились над ним. Препарат немного рассосался, и Хирст мог видеть их более чётко, заметить горькое разочарование в их глазах.
— И это всё? — спросила Кристина. — Ты в этом уверен? Вернись снова…
Его провели обратно, и вышло то же самое.
— Это всё, что сказал Макдональд? Тогда мы ни на шаг не приблизились к титаниту.
Хирста не интересовал титанит.
— Вернон, — заговорил он. В нём поднималось что-то красное и дикое, и он попытался вырваться из ремней, которые его держали. — Вернон. Я его достану.
— Не сейчас, Хирст, — сказал Шеринг и вздохнул. — Полежи ещё немного. Он на яхте Беллавера, помнишь? Полностью недосягаем. Теперь подумай. Макдональд сказал «ты не получишь его, он там, где его никто никогда не достанет…»
— Что в том пользы? — отворачиваясь, проговорила Кристина. — Так или иначе, это была слабая надежда. Умирающие не рисуют угодных тебе карт. — Она села на край койки и опустила голову на руки. — Мы с тем же успехом могли бы сдаться. Ты это знаешь.
— Возможно, если мы дадим отдохнуть некоторое время, а затем снова по нему пройдёмся… — с пустой безнадёжностью заговорил один из двух лазарей, которые проводили зондирование скрытых воспоминаний Хирста.
— Выпустите меня отсюда, — настаивал Хирст, всё ещё заторможенный от наркотиков. — Мне нужен Вернон.
— Я помогу тебе заполучить его, — сказал Шеринг, — если ты скажешь мне, что имел в виду Макдональд, говоря, что никто никогда не получит его, если он не покажет им, как.
— С какого дьявола мне это знать? — Хирст в бешенстве дёргал ремни. — Дайте мне встать.
— Но ты хорошо знал Макдональда. Ты работал с ним годами.
— Это подскажет мне, где он спрятал титанит? Не будь задницей, Шеринг. Дай мне подняться.
— Но, — ровным голосом продолжал Шеринг, — он не сказал «где». Он сказал «как».
— Это что, не одно и то же?
— Разве? Слушай. Никто никогда не достанет его, если я не покажу им, где… Никто никогда не достанет его, если я не покажу им, как…
Хирст перестал воевать с ремнями. Он наморщил лоб. Кристина вновь подняла голову. Но ничего не сказала. Два лазаря, которые проводили зондирование, замерли, затаив дыхание.
Разум Шеринга коснулся разума Хирста, словно поглаживая его успокаивающими пальцами.
— Давай подумаем об этом минутку. Позволь мыслям течь свободно. Макдональд был инженером. Инженер. Он единственный из четырёх знал каждый дюйм механики заводских систем. Так?
— Да. Это верно. Но это не говорит, где — хотя подожди минутку. Если бы он просто засунул его в трещину где-нибудь в горах, он понимал бы, что детектору гораздо легче его найти, чем когда тот был ещё не выкопан. Он положил бы его туда, где глубже, глубже, чем он сумел бы зарыть. Может, в заброшенной шахте?
— Нет мест, — сказал Шеринг, — слишком глубоких для нас, чтобы не проверить. Мы исследовали каждую заброшенную шахту на той стороне Титана. И всё равно ни одна не годится. Нет. Попытайся снова.
— Он бы не принёс его на завод. Один из нас обязательно бы обнаружил. Если, конечно…
Хирст запнулся, и напряжение в лазарете поднялось ещё на одну ступеньку. Корабль резко дёрнулся, свернул и метнулся вверх с оглушительным грохотом залпов ракетных двигателей. Хирст закрыл глаза, крепко задумавшись.
— Если только он не засунул его в такое опасное место, что туда никто не ходил. Место, куда даже он не ходил, но о котором он знал бы, будучи инженером.
— Можешь ли ты придумать какое-нибудь место, которое отвечало бы этому описанию?
— Да, — медленно заговорил Хирст. — Подземные хранилища. Они всегда горячие, даже когда пустые. Всё, что спрятано возле них, скроет радиация. Никакой детектор не увидит ничего, кроме урана. Возможно, даже ты не смог бы…
— Нет, — с удивлённым видом подтвердил Шеринг. — Наверно, мы бы не смогли. Радиоактивное возмущение оказалось бы слишком сильным, чтобы пройти, даже если бы мы искали за ним что-нибудь, но мы не искали.
Кристина вскочила.
— Но существует ли способ, как это могло быть сделано? — теперь она наклонилась над Хирстом. — Очевидно, что титанит не мог быть помещён прямо в бункер с ураном — если не сделать чего-то ещё, он отправился бы в очередном танкере.
— Да, — согласился Хирст. — Даже несколько способов. Я сам могу придумать пару, а я даже никогда не видел макета. Я знаю, что рядом с механизмом подачи идёт вниз ремонтноподъёмная шахта, и есть какая-то система разбегающихся туннелей и аварийное устройство, которое включается автоматически, чтобы выпустить в них поглотитель с жидким графитом, если уровень излучения становится слишком высоким. Я не помню, чтобы так когда-либо делалось, но это система безопасности. Там может оказаться множество мест, где можно спрятать свинцовый ящик, наполненный титанитом.
— Если я не покажу им, как, — медленно повторил Шеринг и начал расстегивать ремни, которые привязывали Хирста к столу. — Звучит зловеще. Готов поспорить, что поиск титанита будет детской игрой по сравнению с его извлечением. Ладно, мы сделаем всё, что сможем.
— Первое дело, — мрачно сказала Кристина, — это избавиться от Беллавера. Если у него будет хоть малейшее подозрение, куда мы направляемся, он сообщит по рации и предупредит весь Титан.
— Правильно — теперь он владеет обогатительным заводом, так ведь? — сказал Хирст, сидевший сейчас на краю стола, вцепляясь в него при рывках корабля. — Завод до сих пор работает?
— Нет. Шахты вокруг выработаны, э-э, десять-пятнадцать лет назад. Деятельность переместилась на север и восток на другую сторону хребта. Именно это может дать нам шанс, — Шеринг вместе с Хирстом проковылял по встающей на дыбы палубе и усадил того в специальной формы койку, его глаза отражали напряжённую работу мысли. — Хирст, я хочу, чтобы ты вспомнил о заводе всё, что можешь. План участка, где именно находятся здания, подъёмники, посадочное поле. Всё.
— Когда я получу Вернона? — оскаливаясь, напомнил Хирст.
— Ты получишь его. Я тебе обещаю.