поя. Только после того, как Хирст зажал проволоку острыми металлическими зубцами, до него дошло, что припой был неметаллическим, а проволока голой. И тогда, конечно, было слишком поздно.
Должно быть, где-то впереди находился простейший генератор, по-прежнему заряжающийся от роскошного источника излучения. Кусачки вылетели из руки Хирста с ливнем искр, а в темноте туннеля впереди внезапно обрисовалась яростная вспышка света и взрыв пыли. Не слишком сильная ударная волна врезалась в старенький шлем Хирста. Сразу же закричал Шеринг, но возмущение быстро оборвалось на середине крика. Они подождали.
Осела пыль. Успокоилась недолгая дрожь скалы.
В потолке тоннеля, где произошёл взрыв, зиял открытый сбросовый люк, но из него не высыпалось ничего, кроме горсти чёрной пыли.
Хирст начал смеяться. Он лежал на животе поверх ящика с титанитом и хохотал. Слёзы текли из глаз, стекали по носу и падали на внутреннюю часть шлема. Сзади его ударил Шеринг. Он бил его, пока приступ смеха не отступил, и тогда Хирст покачал головой и сказал:
— Бедный Макдональд.
— Угу. Давай действуй, теперь ты можешь отрезать про вод.
— Такая милая ловушка. Но он не рассчитывал на время. Они ушли отсюда, Шеринг, понимаешь? И когда они уходи ли, они выкачали жидкий графит и прихватили с собой. Так что не осталось ничего, чтобы затопить туннель. Патетично, правда?
Шеринг стукнул его снова.
— Режь проволоку.
Он разрезал. Они побрели назад по туннелю, волоча ящик. Вернувшись в шахту, где было достаточно места, они его открыли.
— Не кажется, что здесь не так уж много металла, для всех проблем, которые он породил?
— Нет, не кажется. Но ведь и золото не выглядит объёмным, или уран, или горсть маленьких сухих семян. — Шеринг подобрал кусок грубой сероватой руды. — Знаешь, что это такое, Хирст? Это звёзды.
Настала очередь Хирсту развернуться, чтобы успокоить Шеринга тычком. Звездолёт и сопутствующая ему мечта пока что представляли для него только интеллектуальный интерес. Они разделили титанит на два мешка. Это добавило каждому лёгкий груз, едва заметный, когда его прицепили на поясное кольцо на спине.
Внезапно Хирст сильно забеспокоился. Возможно, это было реакцией, возможно, воспоминанием о том, как он попал в ловушку в аналогичной дыре на астероиде Вальхалла. Возможно, это было ментальным предчувствием, экранированным радиоактивным «туманом». Во всяком случае, он кинулся вверх по лестнице с почти самоубийственной спешкой, призывая Шеринга за собой. Шахта казалась многомильной. Казалось, она вытягивалась перед ним, по мере того как он поднимался, так что он никогда не приблизится к устью. Он понимал, это игры воображения, потому что проходил метки уровней, но подъём больше всего напоминал кошмар, который он никогда до сих пор не испытывал, находясь в сознании. Едва они миновали отметку уровня Е, Шеринг заговорил.
— Корабль приземлился.
Хирст глянул ментально. Туманящий эффект теперь был не так велик, и он мог видеть довольно ясно. Кораблик был маленьким, из него выбирались двое мужчин. Снег перестал.
— Должно быть, радар всё-таки зацепил плот, — сказал Шеринг. — Либо кто-нибудь заметил ракетный выхлоп. — Он начал подниматься быстрее. — Нам лучше убраться отсюда, пока они не вошли.
Уровень D. Руки Хирста внутри перчаток превратились в холодные негнущиеся неуклюжие крючки для ловли хилых ступенек. Снаружи два человека стояли в снегу и оглядывались по сторонам.
Уровень С. Один из двоих заметил плот, припаркованный у башни подъёмника. Он ткнул пальцем, и они направились к нему.
Уровень В. Ботинок Хирста соскользнул и сорвался, ударив по стене.
— Ради Христа, — проворчал Шеринг. — Ты гремишь, как храмовый гонг. Что ты пытаешься сделать, переполошить всю луну?
Снаружи люди склонились над плотом. Они осматривали его. Потом они уставились на башню подъёмника. Они оставили плот и бросились бежать, выдёргивая из чехлов оружие.
Уровень А. Дыхание Хирста ревело в шлеме, как сильный ветер. Он думал о длинной тёмной дороге вниз, которая оставалась за ними, о том, как выглядел Макдональд на дне шахты, и как он, если свалится, снесёт Шеринга, и никто не доберется до звёзд, и Вернон останется на свободе. Он сжимал зубы, всхлипывал и лез. Двое мужчин снаружи осторожно сняли люк и вступили в башню.
Конец лестницы. Ровный пол, можно растянуться. Хирст, извиваясь, отполз от выхода. Он подумал, что вот-вот отключится, и нашарил кислородный клапан, обогащая смесь. В голове начало проясняться. Теперь рядом с ним был Шеринг. В этот раз у них тоже было оружие. Шеринг послал ему быстрое ментальное предостережение:
— Не стреляй без крайней нужды.
Один из двоих мужчин неуверенно поставил ногу на лестницу, которая вела наверх, туда, где они были. Второй держался сразу за ним. Шеринг тщательно прицелился и выстрелил на половинной мощности.
Жёсткий синий разряд не попал ни по одному человеку. Но оба отлетели назад в облаке горящих хлопьев, и когда Шеринг крикнул им бросать оружие и уходить, они, полубессознательные от шока, так и сделали. Хирст и Шеринг запрыгали по ступенькам, задержавшись только, чтобы подобрать оружие. Потом они выскочили наружу. Двое мужчин со всех ног бежали к своему кораблю, но они не ушли далеко, и Шеринг остановил их ещё одним выстрелом, который выбил гейзер испарившегося метана практически из-под их ног.
— Не сейчас, — сказал он. — Попозже.
Двое стояли, угрюмо послушные. Они оба были молоды и не выглядели испорченными. «Просто делают свою работу, — думал Хирст. — В них нет никакого зла, просто исполняют работу, как и множество людей, которые никогда не перестают беспокоиться о том, чтобы иметь работу». На вакуумных костюмах обоих виднелись знаки различия корпорации Беллавера.
— Вы вторгаетесь на территорию частной собственности, — заговорил один из них, словно проговаривая урок, без подлинного личного интереса. — Вы будете привлечены к ответственности по всей строгости закона.
— Конечно, — сказал Шеринг. Он жестом послал их к башне подъёмника. — Давайте внутрь.
Молодые люди растерялись.
— Что ты собираешься делать?
— Ничего фатального. Вы не потратите больше получаса, чтобы выбраться.
Он проводил их к люку и проследил, как они входят внутрь. Хирст наблюдал за небом, чёрным, расцвеченным звёздами небом с пересекающей его сияющей аркой Колец и одной великолепной молочно-белой дугой Сатурна, видимой и встающей над восточным горизонтом.
— Они идут, — мысленно сказал он Шерингу.
— Хорошо.
Тот начал закрывать люк, и один из молодых людей внезапно указал на мешок, привешенный к поясу Шеринга.
— Ты что-то украл.
— Расскажи это Беллаверу.
— Будь уверен, что расскажу. По всей строгости закона, мистер! В полнейшем объёме.
Люк закрылся. Шеринг заклинил крепёжный механизм, чтобы его нельзя было повернуть изнутри. Потом подошёл и встал рядом с Хирстом на мерцающей равнине, наблюдая, как падает из Колец корабль.
— Они расскажут Беллаверу, — заверил Хирст.
— Естественно.
— Что сделает Беллавер?
— Точно не знаю. Что-нибудь радикальное. Он так хочет наш звездолёт, что убил бы своих детей, чтобы его получить. Ты можешь понять, почему. Корабль сам по себе бесценен, на сто лет опережает время, но это ещё не все. За ним кое-что стоит. Для нас это свобода и безопасность. Для Беллавера это…
Он жестом указал на небо, и Хирст кивнул, увидев в мыслях Шеринга изображение гигантского Беллавера, в десять раз больше бога, прибравшего к своим рукам всю галактику.
— Желаю вам удачи, — произнёс Хирст. Он отцепил от пояса мешок титанита и отдал Шерингу. — Всё равно потребуется время, чтобы обработать руду и смастерить реле. А мне времени может хватить. Вернитесь за мной, если сможете.
— Вернон?
— Да.
Шеринг кивнул.
— Я сказал, что помогу тебе до него добраться. Я помогу.
— Нет. Это моё дело. Я сделаю его в одиночку. Ты должен быть там, с ними. С Кристиной.
— Хирст, послушай…
— Не рассказывай мне, где звездолёт. Я могу не продержаться так хорошо, как ты.
— Всё верно, но Хирст, в случае, если мы не сможем вернуться, ищи нас в стороне от Солнца. Не ближе к нему.
— Я запомню.
Корабль приземлился. Шеринг с титанитом вошёл в него. А Хирст зашагал к запертым и погребённым зданиям завода.
Снова пошёл снег.
Глава 9
Холод, темнота и бесконечная грусть. Хирст бродил по комнатам, чувствуя себя призраком и думая, как призрак. Из зданий вынесли всё. Жилые помещения были теперь лишь гробницами множества воспоминаний, полностью лишёнными чего-либо человеческого или привычных связей. Хирсту очень странно было это чувствовать. Он твердил себе, что прошло пятьдесят лет, но не мог поверить. Казалось, прошло всего несколько месяцев со смерти Макдональда, месяцев, занятых расследованием и судебным процессом, и безумной бесполезной тоской несправедливо обвиняемого. Длительный промежуток псевдосмерти был не более чем ночным сном для мозга, проведшего время в бессознательности. Сейчас казалось, что где-то здесь по-прежнему должны находиться Саул и Лендерс, и должны быть огни, тепло и движение.
Не было ничего. Он не мог заставить себя оставаться в жилых помещениях. Он пошёл в одну из подсобок, сел на бетонную тумбу и стал ждать. Долгое жуткое ожидание. Все эмоциональные бури, вызванные убийством и его последствиями, снова проходили через его разум. Сцены с Саулом и Лендерсом. Сцены со следователями, с семьей Макдональда, с адвокатами и репортёрами. Сцены с Еленой. Весь ужасный кошмар, неминуемо ведущий к моменту кульминации, когда открылась дверь шлюза, и он присоединился к спящим на равнине. Когда всё закончилось, Хирст почувствовал себя потрясённым и истощённым, но спокойным. Лицо Вернона ярко горело перед глазами его разума.
Не потрудившись поднять стальные жалюзи с окон, он наблюдал, как двое молодых людей выбирались из башни подъёмника. Он смотрел, как они бегут к своему кораблю и взахлёб стрекочут по радио. К тому времени, когда много позже на посадочное поле на истекающих пламенных струях с рёвом опустилась яхта Беллавера, он мог следить за ней с почти прохладной отчуждённостью зрителя. Ему хватало осторожности крепко держать щиты против Вернона, но он не думал, что другой лазарь стал бы его искать. Вернон, казалось, был полностью поглощён Беллавером.