Пока мы неслись на север, я попытался обнаружить двигатель странного транспортного средства, издававший басовитый гул, и пришел к заключению, что этот двигатель использует силы, неизвестные нам. Но позже я узнал, что в основе конструкции двигателя положен банальный магнетизм. Этот мир, как и наш, как любой обитаемый мир, был огромным магнитом. Его два магнитных полюса притягивали противоположные и отталкивали одноименные полюса. Аппарат в цилиндре был способен сделать из квадратной платформы большой магнит, притягивающийся к одному из полюсов планеты и отталкивающийся от другого. Умело управляя магнитным полем, можно было поднять платформу в воздух и направлять ее в любую сторону по желанию… А сейчас эти две платформы мчались к северу, влекомые магнитной силой притяжения северного магнитного полюса их мира.
Мы неслись стрелой, высоко над бескрайними синими равнинами, в лучах сверкающего синеватого солнца, которое теперь сползало к горизонту от зенита. Наконец наше движение, казалось, замедлилось, и я смог встать на ноги. Я смог разобрать далеко впереди причудливый силуэт громадного нечеловеческого города. К нему наши две платформы и направлялись, гася скорость, пока на расстоянии примерно мили не поплыли в воздухе плавно и медленно.
Это был действительно город, но город странный, ни на что не похожий, город черных гигантских конусов, которые поднимались на высоту в тысячи футов или больше всюду по всему городу, раскинувшемуся на многие мили, и каждый конус венчала плоская площадка в полсотни футов в диаметре. Этих конусов были сотни, нет, тысячи, а весь город был обнесен титанической черной стеной. По мере снижения наших двух платформ странность и чуждость города все сильнее и сильнее бросались в глаза.
Плоские вершины колоссальных конусов были связаны между собой сложной паутиной сверкающих тросов и кабелей. И по нитям этих тросов сновали тысячи громадных пауков. Такими были улицы этого странного города!
В то время как мы смотрели на эту сцену в изумлении и страхе, наши две платформы опускались к великой стене, окружавшей город, и через мгновение приземлились на гребне этого крепостного вала, где уже были припаркованы многочисленные подобные платформы. Теперь, по команде наших похитителей, мы подошли к внутреннему краю стены, откуда один из тонких тросов протянулся над пропастью к самому близкому из больших зданий-конусов. Мы отпрянули назад от этой канатной дороги, но прежде чем мы мог понять их намерения, каждый из нас был схвачен одним из охранников, которые, крепко сжав нас в своих лапах, помчались по тросу.
В течение нескольких секунд мое сердце колотилось от страха, пока, проворно перебирая лапами, пауки несли нас по тонкой нити над бездной. Наши носильщики, впрочем, не обращали никакого внимания на наш ужас. Добравшись до ближайшего конуса, они перепрыгнули на следующий трос, и вновь под нами была тысяча футов, и наши жизни висели на волоске паучьего троса. От конуса к конусу, трос за тросом, мы неслись к центру города, где высился огромный конус, впрочем, высотой он был не больше остальных.
Из его вершины разбегалась вся паутина тросов-улиц, сплетающая город в единое целое, и именно к этому центру нас и тащили. Рискнув посмотреть вниз, я увидел, что место на земле между конусами было пустым, неиспользуемым пространством, выложенным гладкими металлическими плитами, и что воздушные тросы были единственными транспортными артериями паучьего города. Тут мы достигли вершины центрального здания, по паутине тросов вокруг которого шныряли бесчисленные толпы пауков. Теперь, когда наши охранники поставили нас на ноги, мы увидели любопытный механизм, смонтированный на площадке, в центре крыши здания.
Это была своего рода бесконечная лента, конвейер, который поднимался из круглого черного отверстия возле центра круглой плоской крыши и уходил в другое отверстие через несколько футов. Лента была снабжена своего рода скобами, за которые цеплялись пауки. Одни из них скрывались, уносимые конвейером, в недрах здания. Других конвейер выносил наружу. Это был паучий лифт. И теперь наши охранники приказывали нам жестом воспользоваться этим лифтом.
Один из них, схватив скобу, исчез в недрах конуса. Я колебался мгновение, но упершийся мне в спину лучемет был убедителен. Решившись, я ухватился за скобу и нырнул во тьму. Роулинз и другие охранники последовали за мной.
Мгновение спустя темнота шахты уступила место свету, мы оказались в длинном коридоре, в полу которого сквозь отверстия конвейер уходил дальше вниз. Когда конвейер достиг уровня пола коридора, охранник ниже меня соскочил с ленты, и я последовал за ним. Мгновение спустя Роулинз и его охранник были рядом, и нас провели по коридору, затем втолкнули в дверь.
Мы оказались в большой комнате, освещенной высокими окнами, сквозь которые лился свет синего солнца. Полки и столы, заваленные научным оборудованием, заполнили комнату, которая явно была лабораторией, в то время как на скамье в другом конце комнаты четыре фигуры склонились над приборами. Они повернулись к нам, и мы увидели, что трое из них были пауками, как и наши похитители, отвратительные, многоногие черные фигуры. Но четвертый заставил нас застыть в изумлении. Человек! Мы задохнулись при виде его. Это был Адамс!
Ошеломленные, мы уставились на него. Он, в свою очередь, уставился на нас злобно тлеющими глазами. Столкнуться с ним здесь, в этом странном городе пауков, было последним, чего мы ожидали, хотя именно в поисках его мы прибыли в этот странный мир. Наконец, Адамс шагнул к нам, его горящие глаза буравили нас.
— Вы прибыли за мной, Роулинз, в этот взаимосвязанный мир, — проговорил он тихо, но голос его был полон смертельной угрозы. — Я знал, что это возможно. Поэтому я и отдал приказ охранять место моего появления в этом мире. Именно поэтому вы оказались в руках моих стражей. Вы прибыли вовремя, Роулинз, — теперь его голос звенел истерическим безумием. — Я нуждался в помощи кого-то, кто мог понять меня отлично, кто мог следовать за моими приказами, кто мог бы хорошо служить мне!
Роулинз обрел дар речи.
— Адамс! — воскликнул он. — Я прибыл за вами, потому что знаю, что вы делаете. Вы уже сделали три перемещения вещества из одного мира в другой.
Сумасшедший ученый расхохотался.
— Вы знаете это, Роулинз? Тогда вы должны знать все остальное. Должны знать, что те три перемещения были просто тестом. Вы должны знать, что в течение нескольких дней, теперь, когда я закончу свою работу с вашей помощью, я начну перемещать уже не кучки глины, как прежде. Я перемещу города, множество могучих городов этих людей-пауков, которые устали от этого мира и кому я обещал подарить мир человека. И мы покорим и завоюем Землю. И это — то доказательство, которое я обещал глупому миру людей, который требовал доказательств!
Он опять безумно расхохотался, а мне стало по-настоящему страшно. Я осознал, какая угроза нависла над миром. Роулинз побледнел, слушая речь безумца, и теперь, он прыгнул прямо к Адамсу! Я тоже бросился в атаку, но прежде, чем я добрался до безумного физика, полдюжины смертоносных лучей устремились к нам!
Глава 3
Нас спасло только то, что пауки стреляли, замешкавшись, и лучи вонзились туда, где мы стояли секундой раньше. Прежде чем они перезарядили свое оружие, пауки из окружения Адамса прыгнули вперед и скрутили нас.
Адамс подошел к нам снова, его черные глаза горели смертельным огнем. Он произнес серию быстрых команд на пронзительном, свистящем языке пауков, а затем обратился к нам.
— Вы останетесь здесь, Роулинз, — сказал он спокойно. — И поможете мне, когда это будет необходимо. Небольшое убеждение, возможно, слегка болезненное, поможет вам преодолеть все ваши сомнения. Что касается Харкера, я отдаю его паукам. Полагаю, что у них есть очень интересный метод избавления от лишних заключенных.
Безумец просвистел еще что-то, и в ответ охранники оттащили нас к дверям комнаты, назад в длинный, высокий коридор. Там нас разделили: Роулинза увели дальше по коридору, в то время как двое охранников потащили меня к конвейеру. Оглянувшись, я увидел, что охранники Роулинза остановились у стены. Один из них нажал незаметную кнопку. В стене открылась дверь — две секции стены просто разъехались в стороны. Через эту дверь Роулинза и утащили. Он едва успел махнуть мне рукой на прощание. Потом дверь закрылась. Меня как раз подтащили к конвейеру, заставили взяться за скобу со стороны, ведущей вверх. Вскоре я и два паука вновь стояли на крыше, наблюдая, как синее солнце опускается за горизонт и на город конусов опускается тьма.
Далеко внизу, на гладкой металлической мостовой, между большими конусами, медленно проползали отдельные пауки, движение на бесчисленных тросах, казалось, несколько уменьшилось. Я заметил теперь также то, что не увидел при моем прибытии. На вершине этого центрального конуса, ближе к краю площадки, был собран знакомо выглядевший аппарат, машина перемещения. Прежде чем я мог начать размышлять о его предназначении, один из охранников схватил меня и прыгнул на трос.
Пока мы мчались по тросу, я заметил, что, хотя густые сумерки спускались на город, большие сияющие шары — сферы яркого белого света, установленные на вершинах конусов и внутри конусов за окнами, великолепно освещали панораму. Свет этих фонарей был во всем подобен сиянию местного солнца. Это был, фактически, как я выяснил позже, солнечный свет, пойманный и запасенный днем, и используемый ночью. Теоретически, даже в моем собственном мире, было возможно поймать луч солнечного света между двумя зеркалами, например, и держать неопределенно долго, пока в нем не возникнет необходимость. На практике, конечно, недостатки зеркал делали это утопией. Но пауки разработали средство, с помощью которого колебания солнечного света, пойманные специальными линзами, сохранялись в особых световых ловушках.
Но даже света этих маленьких солнц не хватало, чтобы осветить паутину тросов. По ним пауки все еще двигались туда и сюда в полутьме, и теперь я видел, что охранник тащит меня к одному из конусов, кольцо которых окружало центральный. Вскоре мы уже были на вершине этого здания, на которой нас ожидало около дюжины вооруженных лучеметами пауков. Они приветствовали моих охранников дружным воплем.