Винн задумался об этом. Если этот человек действительно хочет их убить, то с дробовиком и картечью ему придется подойти на расстояние пятидесяти-шестидесяти ярдов. Чтобы точно не промазать. С винтовкой и оптическим прицелом он мог бы пристрелить их с четверти мили, если был достаточно хорош в стрельбе.
Они побежали обратно к оставленному на пляже каноэ. Но ее невозможно было ни о чем спросить, потому что ее глаза снова закрылись, а пульс стал нитевидным; она снова впала в шок.
Глава девятая
Они развели костер неподалеку от каноэ, прямо на булыжниках пляжа, там, где брала начало тропа для волочения. Снова завернули ее в спальные мешки, нагрели камни и обеспечивали ей тепло. Они приподняли ее ноги и, когда она пошевелилась, заставили ее выпить немного теплой сладкой воды. Ситуация была критической; вот что подумал Винн. Если она переживет следующие несколько дней, это будет… что? Чудо? Не то чтобы, но шансы, казалось, были невелики. Если она собиралась выжить, следующие несколько дней будут решающими. Им нужно обеспечить ей достаточно жидкости и калорий, и больше всего на свете она нуждалась в отдыхе. Затруднительно, в нынешнем положении.
Разумеется, можно было выломать дверь маленькой хижины на поляне и задержаться на несколько дней, дать ей набраться сил. Питаться добытыми в окрестностях ягодами и пойманной рыбой. Но если огонь застанет их здесь, они поджарятся. Даже если ухитрятся залезть куда-нибудь повыше. Судя по топографическим картам, река оставалась довольно узкой на протяжении следующих сорока или пятидесяти миль. Запеченные заживо. Такими они не хотели становиться. И не стоило забывать, что каждый день, который они проводили здесь, возле озер, приближал их к более сильным морозам и снегу. Ей нужен был отдых, а им нужно было спуститься по реке в деревню в устье залива.
– Мы должны проплыть сегодня хотя бы несколько миль, – сказал Джек.
– Я думал об этом. Но…
– Если я прав, Говнюк Номер Один будет ждать на следующем привале. Он не может себе позволить разминуться с нами.
– Ну…
– Вода останется ровной до самого Ужасного водопада. Двадцать восемь миль. Она сможет отдохнуть в лодке. Тамошние пороги можно обойти коротким переходом, вроде этого, и без труда высадиться на берег. Так говорится в заметках. Если он решил нас дождаться, он будет там.
– Может, нам стоит хотя бы запастись черникой, прежде чем мы отчалим? – предложил Винн.
– Хорошая идея. Сейчас ей тепло в мешках, мы можем дать ей выспаться.
– Знаешь, я не думаю, что это сон.
– Ага.
Они вытащили из лодки единственную кастрюлю из нержавеющей стали и вернулись на поляну. Тени облаков скользили по ней, по серебристым облупившимся бревнам стен хижины, по стальной крыше, по кустам и по темным зарослям черники, которые покрывали луг позади строения.
Быстрые тени полосовали их бегущими пятнами, которые текли безо всяких помех, внезапно охлаждая воздух, а затем опрокидывались вверх по течению следующим лучом солнечного света. Винн остановился понаблюдать за гонкой теней от облаков, и подумал, что в хижине на поляне, освещенной бегущим солнцем, было что-то прекрасное. Грохот реки давно превратился в фоновой шум, и к своему удивлению он обнаружил, что в этом месте царит редкостная тишина.
Он почти жалел, что здесь нельзя остаться. Помечтал немного о том, что в хижине они могли бы обнаружить банки со свининой и фасолью, бочонки с мукой, сахаром, рисом, солью, упаковки вяленого мяса. Нашли бы пилу, да хоть две пилы, топоры, задержались бы здесь и отдохнули как следует, заготовили бы дров, поохотились на лосей, замочили мясо в соленом рассоле и развесили его сушиться на вешалках. Они втроем могли бы остаться здесь на всю зиму, у нее было бы время прийти в себя и подлечиться, а Пьер, кем бы он ни был, мог катиться к черту и разыгрывать любую драму на свой выбор, будь то горе или сокрытие преступления. Винн подошел к краю небольшого обрыва и заглянул в хаос водопада.
Десять дней пути в деревню. Могло бы быть восемь, если бы они гребли как черти, но наличие спутницы в любом случае замедляло их – на волоках вокруг больших порогов, в скорости, с которой они могли бы разбивать лагерь и тем самым сокращать перерывы между движением вперед; ее потребность в отдыхе вынудит их делать лишние остановки. Так что, возможно, больше десяти дней. Джек, должно быть, думал о том же самом, и вдобавок о скудном количестве еды в контейнере, потому что он подошел к нему и сказал:
– Имеет смысл собрать больше, чем один полный котелок.
– Да, отличный план, – согласился Винн.
– Я думал о следующем пешем переходе. Штука вот в чем, книжка утверждает, что он начинается сразу после небольшого скалистого острова с парой маленьких деревьев. Написано, что выйти на него просто, но не сказано, на что похож берег.
Книга представляла собой всего лишь распечатку нескольких туристических блогов, скрепленную степлером и запечатанную в футляр для карт. У каждого из них было при себе по экземпляру, на всякий случай. Самым полезным, безусловно, оказался блог, написанный двумя гидами по гребле на каноэ из Пикл-Лейк, которые сплавлялись по реке два лета назад. У ребят было незамысловатое чувство юмора; они писали что-нибудь вроде: «Причаливайте сразу после лося по левому борту». Это сводило Джека с ума, он считал их идиотами, а Винн завидовал людям, которые умели получать удовольствие от самых простых вещей. Но в целом эти отчеты о поездке и топографические карты дали им довольно подробное представление о том, что их ожидало: в общей сложности сто пятьдесят две мили большой реки, которая текла на север и набирала силу по мере того, как впитывала в себя большие и малые притоки. Две обязательные остановки в обход крупных водопадов: около двадцати восьми миль до ближайшего, Ужасного водопада. Затем еще восемьдесят одна миля быстрого течения до следующего грандиозного обрыва и пешей переправы у водопада Последний Шанс, с парочкой более-менее крупных порогов между ними, опасных, но проходимых. Широкий изгиб на этом участке, тянущийся с северо-запада на северо-восток, после которого река снова поворачивала на север и направлялась прямо к Гудзонову заливу, словно стремясь попасть домой. От Последнего Шанса до деревни и ближайшей закусочной оставалось преодолеть всего сорок три мили по быстрой, но в основном ровной воде.
– Дело в том, – продолжал Джек, – Что мы понятия не имеем, как выглядит местность вокруг Ужасного и есть ли там укрытие. Камни, деревья, может быть, скальный выступ, где Говнюк Номер Один может просто лечь ничком и расстрелять нас сверху. Мы ни хрена не знаем.
– Он просто запаниковал. Может быть, мы догоним его сегодня днем. Мы можем поговорить с ним.
Джек ничего не ответил.
Они посмотрели в сторону порогов. Половина реки на ближней стороне стекала в широкий желоб, оттуда обрушивалась на первый высокий выступ и по пути вниз разбивалась до белизны, а пенящаяся вода внизу сворачивалась в бесконечно взрывающуюся дыру, которая закручивалась внутрь самой себя. В клокочущем желобе из-под воды вздыбилось большое черное бревно. Оно тяжело всплыло, его потянуло вниз, оно погрузилось в пену, затем его снова подкинуло вверх, переворачивая в воздухе, отбросило назад, удерживая на плаву гидравлическими складками верхнего течения. От этого зрелища Джека затошнило. Он отвел взгляд. Он давным-давно приучил себя не думать в такие моменты ни о лошадях, ни о чем другом, но иногда это получалось само собой.
– Итак, мы спросим ее о том, что произошло, как только она проснется, – наконец сказал Джек, – А сейчас давай соберем кучу ягод и отправимся в путь.
До сих пор во время их путешествия сбор ягод был желанной передышкой. Даже, быть может, самым забавным способом времяпровождения из возможных. Вероятно потому, что, в отличие от рыбалки, на этом поприще не было места ни эгоизму, ни амбициям. Они не росли с мыслью: «Я собираюсь стать лучшим собирателем ягод на свете», в то время как по поводу рыбалки и даже гребли на каноэ они думали именно так. Собирать ягоды было все равно что бросать фрисби, или прогуливаться по Орчард-роуд[17], или прыгать в озеро, а затем валяться на нагретых солнцем камнях. Это была зона, свободная от достижений, и Винн начинал понимать, что именно в такой обстановке ему легче всего было ощутить радость. Строительство сооружений на берегу реки было из той же серии.
Сбор ягод как будто бы снова возвращал в детство, давал шанс вернуться в то время, когда можно было сидеть на корточках под солнцем, перекатывать ягоды с кончиков пальцев на ладонь и съедать большую их часть до того, как они попадут в чашку. Они часто занимались этим по пути через вереницу озер, и Винн каждый раз терялся, грезил наяву, как медведь, убаюканный жужжанием пчел. Они встретили одного на Кедровом озере. Винн собирал ежевику, в основном, конечно, ел ее, сидя на корточках на краю зарослей, спиной к воде, а прямо напротив него по другую сторону кустов стоял черный медведь. Они оба покачивались, на расстоянии двенадцати футов друг от друга, примерно одинакового роста, глаза в глаза, медведица задрала нос и водила им из стороны в сторону, пытаясь определить источник странного и опасного запаха. Скорее всего, она никогда раньше не встречала человека. Винн никогда не встречал медведя так близко. Они оба были удивлены. Это была самка, он понял это, потому что спустя секунду из зарослей ежевики высунулись еще две головы, маленькие, медвежьи, и они посмотрели на него с любопытством енотов. Это были не еноты, это были детеныши текущего сезона, и у Винна сердце ушло в пятки, потому что он внезапно понял, в какой опасности находится. Его запах, каким бы он ни был, и непривычный вид определенно ей не понравились. Она фыркнула и опустилась на четвереньки, скрывшись из виду. Он потянулся за своим медвежьим баллончиком, но не обнаружил его на месте, потому что его штаны и ремень сушились на поручне каноэ, на нем были одни кальсоны, вот дерьмо, его рука слепо шарила по воздуху, пока он представлял, как она сейчас бросится в атаку, прорвется сквозь колючки и собьет его с ног. Времени хватит только рявкнуть, предупредить Джека, где бы он ни был, и молиться, чтобы его приятель успел вмешаться в драку до того, как станет слишком поздно. Он закричал, напрягся, отшатнулся и… ничего не произошло.