дели, как струя огня взметнулась ввысь, и услышали свист, и увидели белую волну, похожую на пар, на фоне неба, которое больше не было темным. Следом раздался визг, и взорвалось еще одно дерево, верхушки елей вдоль берега начали гореть. Это была кульминация. Может быть, их обуял благоговейный трепет. Благоговейный трепет перед землей, сгорающей дотла – они не могли отвести взгляд, и потому упустили из виду очередную яму, а нос лодки вздыбился и с грохотом погрузился глубоко во впадину. Форштевень[23] каноэ снова наполовину высунулся из волн, дико вырываясь на поверхность, бурлящий обратный поток отбросил их в сторону, и все вокруг стало водой. Вода забурлила, рев пламени странно смолк, Джек попытался схватиться за лодку, за любую ее часть, его сорвало с места, он не выпускал из рук весло, что-то толкнуло его и прижало ко дну. Вот что делают ямы: увлекают вас под воду. Может, было и глубоко, но тем не менее его колено ударилось о камень, он кувыркался, знал, что сейчас свободен от давления несущейся вперед воды, у него было весло, он всплыл, хватая ртом воздух, и попал прямо в пучину кипящих волн. Но на пути, к счастью, не было никаких валунов. Первым, что он увидел, были деревья по всему берегу реки, охваченные пламенем, вспыхивающим от верхушки к верхушке.
Джек плыл. Он дико озирался вокруг, пока не увидел каноэ прямо перед собой, перевернутое и качающееся на волнах на расстоянии нескольких футов. Он рванулся вперед, уперся рукой в гладкий, как стекло, корпус, пробрался вдоль него к носу и нащупал веревку. Он схватился за нее. Придерживая весло свободной рукой, он принялся изо всех сил брыкаться, плыть боком, таща тяжелую лодку за собой. Винн видел это. Он оказался чуть позади, тоже первым делом схватился за весло, чистый рефлекс. Когда каноэ опрокинулось, его толкнуло ко дну ямы, он вынырнул, попытался добраться до девушки и не увидел ее. Его захлестнула низкая падающая волна, и когда он снова выбрался на поверхность, то столкнулся с ней. Она размахивала одной рукой и задыхалась, и он закричал, закричал, чтобы она перевернулась на спину, она перевернулась, и он изо всех сил потащил ее к правому берегу, следуя за Джеком. Их троих столкнуло в нижний бьеф, длинную канаву за порогами, они были совсем недалеко от берега, отлично. За три сильных гребка они достигли выступающего из пены валуна, еще за четыре обогнули его и оказались в прибрежном водовороте, широком и спокойном. Куда более спокойном, чем они сами. Они заплыли в узкую темную заводь у берега, вымощенную гладкими булыжниками, Винн прижался к Джеку, почувствовал рывок Майи, проплывающей мимо, втянул ее обратно в воду, впереди качнулось каноэ, ударившись о берег, Джек крикнул:
– Лодка! Прячьтесь за нее!
Он все еще цеплялся за носовой канат, отпустил весло и нашарил плечо спасательного жилета Винна, подтянул к себе их обоих – они барахтались на мелководье, глубина ледяной воды достигала фута, может быть, двух – подтащил перевернутое каноэ ближе, и тогда все они услышали порыв насыщенного огнем ветра, увидели, как стена деревьев превратилась в сплошное пламя. Густой дым не мог скрыть этого от взгляда. Они могли кожей почувствовать обжигающий ветер. Он был густым от искр и летящих обломков. Перевернутое каноэ представляло собой низкий редут, они сгрудились за ним, течение воронки несло его прямо к берегу.
– Сейчас рванет! Головы вниз, головы вниз! Уткнитесь лицами в скалы! – кричал Джек.
Они его послушались. Все трое спрятали лица между булыжниками, в едва покрывающих дно дюймах воды, почувствовали ветер, воистину дьявольский, не похожий ни на что на земле, обжигающий порыв, который ударялся в каноэ. Они слышали, как бьется о его днище горящее дерево, слышали потрескивание углей, они лежали в воде головами вниз в ледяном потоке между камнями и не могли не слышать, как прямо над ними разверзся ад.
Все вспыхнуло. Должно быть, ветер переменился, или лично Бог даровал им свою милость, потому что это не испекло их заживо и не опалило легкие. То была не полноценная, настоящая вспышка, иначе их бы не стало. Но они почувствовали, как мимо пронесся горячий порыв, а затем услышали, как деревья над ними взорвались и закричали совершенно нечеловеческими голосами, их опаленные души высказывали свой потрескивающий протест, горящие ветви падали вниз и разбивались о гравийный пляж. Также прекратился ветер. Стихла его неукротимая свирепость. Как при сосредоточенном выдохе. Неистовство стихии все еще было разлито в воздухе, давило им на спины, но больше не было таким злобным. Только горячий ветер, навроде тех, что поднимаются по пустынной реке ближе к вечеру. Джеку было это знакомо. Он встал на колени и одним сумасшедшим рывком перевернул лодку в нормальное положение. Где котелок? Он был уверен, что привязал его к борту, но не видел нигде поблизости, черт возьми, лодка затоплена, но они миновали пороги, река теперь покрыта лишь легкой рябью, нужно переправляться. На противоположную сторону реки. Обратно в пасть пекла. Потому что пожар все еще бушевал вокруг, но за рекой все уже выгорело, почернело, пламя лишилось своей жизни, а значит, и всей своей свирепости. Они должны были перебраться туда, потому что основной очаг пожара теперь был с этой стороны. Все эти тонны еще несгоревшего топлива, они вспыхнут, прямо над ними. Через минуту пожар охватит весь берег и начнет формировать новое облако газа. У них все еще будет шанс как следует прожариться, если ветер повернет вспять, вновь пронесет дым и газ над водой и все это воспламенится. Огонь с этой стороны мог перекинуться обратно через реку, а гореть там уже будет нечему, кроме них самих. Джек с силой встряхнул Винна, тот вскинул голову, чтобы услышать, как Джек говорит:
– Мы должны вернуться в лодку, сейчас же! Когда все на этом берегу как следует займется, мы тоже испечемся. Сейчас же!
Винн был ошеломлен, но кивнул.
Майя стонала. Это было хорошо. Значит, она не захлебнулась. Ее раненая рука высвободилась, потеряла удерживающую ее перевязь, и теперь бесполезно лежала рядом с ней. Винн попытался перевернуть девушку, и горящая ветка упала ей на лицо; оно было мокрым, слава Богу, тлеющее дерево только зашипело. Он выругался, перевернул ее на бок и громко сказал ей на ухо:
– Слушай, мы скоро отдохнем, но нам нужно вернуться в лодку. Прямо сейчас нужно идти.
Винн поднялся на ноги, начал поворачиваться и вдруг вскрикнул. Горящий лоскут накрыл левую сторону его лица. Джек обернулся на звук. Широкий лист или кусок коры, охваченный пламенем, порывом встречного ветра швырнуло Винну в лицо сбоку, и он прилип, обнял его щеку, как горящая рука. Он хлестнул ладонями по щекам, снова заорал, оступился в воде, доходящей ему до бедер, упал в нее. Джек бросился к нему. Винн, барахтаясь, выбрался обратно на берег, он страшно ругался и старался не прикасаться к лицу, на котором сырая полоска, точь-в-точь похожая на широкий след от решетки гриля и покрытая запекшейся кровью, рассекла его щеку от губы до внешнего уголка глаза. Джек подхватил его, когда он споткнулся, а Винн выпрямился и сказал:
– Со мной все в порядке. Просто удивился. Я в порядке. Давай валить отсюда к хренам собачьим.
Он вообще не выглядел как кто-то, у кого все в порядке, но Джек подумал: «По крайней мере, все конечности при нем, можно праздновать».
В каноэ плескалась вода, оно царапало днищем булыжники – к счастью, оно не разбилось о валун. Они оставили Майю там, где она лежала, вытащили лодку на мокрые камни и под дождем из горящих иголок и веток сумели перевернуть его, а затем спустить на воду. Рюкзак, контейнер и винтовка на ремне, слава Богу, остались на месте, но черника пропала. Маленький стальной котелок раскачивался на веревке и стучал о борт. Винн набросился на последние несколько дюймов плескавшейся на дне воды и быстро вычерпал ее. Сойдет. Горящие обломки сыпались дождем, они стряхивали их с рук, с плеч, и Джеку пришлось подбежать к Майе, чтобы вовремя оттолкнуть горящую ветку от ее ноги. Вокруг бушевала переменчивая метель искр, метались пучки сосновых иголок, пылающих, как факелы; березовые листья, воспламеняющиеся до состояния обрывков расплавленного кружева, порхали, словно крупный снег, но ветер стих. Он клубился, как будто бы сбитый с толку, кружил вокруг них, как собака, что устраивается на ночлег; густой дым рассеялся, рев реактивных двигателей уступил место потрескиванию и шуршанию тысячи лагерных костров, и это было жутко.
Это пугало Джека даже больше, чем полномасштабный натиск стихии, и он не знал, почему. Хотя нет, в действительности, пожалуй, знал: потому, что хоть вспышка и прогорела, и линия фронта пронеслась мимо, они сейчас пребывали как раз на границе тысяч квадратных миль нового топлива, готового вспыхнуть. Прямехонько позади него, как будто прятались за хвостом у тираннозавра рекса. Огонь принялся распространяться по новым массивам леса, он начинал покрывать верхушки следующих деревьев, нужно было уходить. Они вытащили лодку на мелководье, перенесли Майю и оттолкнулись обратно в небольшие волны прилива.
Теперь они не оглядывались назад. Они снова могли слышать нарастающий шепот, свист и визг, треск, как будто огонь задавался вопросом о своих собственных намерениях, а деревья отвечали ему: «Мы ждали тебя всю жизнь». В меньшей степени чистое насилие, в большей – трудный, но очищающий разговор. В любой момент все могло измениться. Джек знал, что скоро огонь вновь обретет свою жажду убийства. Они гребли. Не переправлялись, а двигались под углом, вниз по течению и поперек реки, и когда они приблизились к дальнему берегу, а Винн начал поворачивать параллельно потоку, Джек крикнул:
– Правь к берегу!
– Что?!
– Мы не в безопасности на реке!
Винн преодолел сомнения. В колеблющемся свете пожара позади них он увидел на левом берегу страну, вырванную прямиком из Ада: затененный мир пней и шипов почерневших стволов, все еще охваченных синим пламенем или ярко пылающих, землю, обугленную до минеральной грязи и усеянную тлеющими углями. Сам берег выглядел в высшей степени неестественно: обнаженные корни, которые тянулись по всей длине этих срезанных оврагов, сгорели дотла, и там, где они врастали в землю, теперь остались только каналы почерневшей грязи, похожие на остатки какой-то ужасной муравьиной фермы. Он резко повернул влево, изменил угол поворота и вывел их на узкую полосу гравия. Джек выскочил из лодки. Он вытащил ее нос на все еще горячие камни, которые причудливо припорошил пепел, похожий на снег.