Если бы Сяо Гу и собака встретились в честном бою за место, нет сомнений, что победил бы Сяо Гу. Он научил бы ее вежливости и тонкому обращению: схватил бы псину за куцый хвост, раскрутил и метнул на ближайшее дерево, где она сидела бы до тех пор, пока ее не приберет Будда, чтобы в следующем воплощении стать ей сойкой или вороной. Но к собаке уже подошел ее хозяин, бритый, лоснящийся и, видно, очень состоятельный – на груди его висела толстая золотая цепь весом не менее килограмма. Такого не метнешь, милосердная Гуаньинь! Такой, пожалуй, и сам метнет кого захочет.
Сяо Гу отодвинулся в сторону, а затем изобразил на своем лице почтительную улыбку и потряс немного пальцами в воздухе, изображая поглаживание мерзкого животного.
– Какая у вас хорошая собака, – сказал Сяо Гу. – Белая, жирная. Как ее зовут?
Насчет «зовут» он, правда, немного сомневался. Как могут звать собаку, это же не человек. Собака и собака, что тут еще? Но память подсказала Сяо Гу, что собаководы дают своим животным отдельные имена и даже как будто могут отличать их по внешнему виду.
Хозяин смерил Сяо Гу презрительным взглядом, видно, решая, достоин ли тот вообще какого-нибудь ответа, однако затем все-таки сменил гнев на милость.
– Это называется пу-дель, – сказал он важно, и цепь его вспыхнула, салютуя.
Всемилостивый Будда, пу-дель! Да в человеческом языке и звуков-то таких не существует. Правда, это язык не человеческий, а иностранный, а в нем, говорят знающие люди, всё по-другому и даже нет иероглифов… Но пу-дель – это уж чересчур! Это и не выговоришь, и похоже на самую черную брань… С другой стороны, по заслугам: как же еще называть этих мерзких писающих собачонок?
Но ничего этого Сяо Гу, конечно, не сказал хозяину собаки, напротив, понимающе кивнул головой, как будто эту пу-дель он встречал каждый день по три раза, после чего поднялся и со значительным видом устремился прочь. На лице его было написано, что идет он не просто так – у него важные дела.
В действительности же никаких дел у Сяо Гу не было: последнее дело случилось у него неделю назад, когда его выгнали с работы. А работал он, конечно, в ресторане господином директором по обслуживанию клиентов, или, говоря проще, официантом. Какое же еще может быть место работы у бедного молодого человека без образования? Разве что таксистом, но тут надо иметь права и водительское удостоверение, а кто же даст его бесплатно скромному юноше? Вот и работал Сяо Гу до последнего времени в ресторане «Дабао», пока его оттуда не выгнали по чистому недоразумению.
Хозяин обвинил его в том, что он ленивый и целыми днями сидит в туалете, вместо того чтобы обслуживать клиентов. Милосердная Гуаньинь, да кто же поверит в такую клевету?! Разве Сяо Гу виноват, что у него хрупкое здоровье, и всякий раз, когда он съест что-нибудь острое, желудок у него расстраивается? Но хозяин был человек грубый, неделикатный, он не стал слушать объяснений и просто выбросил Сяо Гу на улицу.
Ну, а уж после того как его выгнали, жизнь повернулась к нему самой черной своей стороной. За неделю Сяо Гу дошел до того, что обрадовался бы плошке с рисом, но, к несчастью, бесплатно в Китае никто рис не раздавал, не те были времена. А заработать тоже не получалось, потому что из работников выстраивались длинные очереди, и Сяо Гу был в самом конце этих бесконечных очередей.
Дело дошло уже до того, что Сяо Гу готов был душу-хунь продать черту за миску лапши. Однако у чертей, видно, тоже были важные дела, а никому другому такая завалящая душонка и даром была не нужна.
Вспоминая все свои злоключения, Сяо Гу едва не заплакал от обиды. Ему даже пришлось остановиться на минуточку и немного передохнуть. В последний раз он ел, кажется, вчера утром, из-за чего чувствовал в ногах необыкновенную слабость и дрожание. Пил он в общественных туалетах, где вода была некипяченая, поэтому дополнительную слабость чувствовал еще и в животе. Но все было бы поправимо, если бы съесть кусочек колбасы, миску риса или хотя бы луковую лепешку – цунхуабин. Однако никто не собирался бесплатно угощать Сяо Гу разносолами, таковы уж были современные люди.
«Если никто не дает мне еды, – внезапно с озлоблением подумал Сяо Гу, – так я возьму ее сам силой!»
Вдохновленный этой мыслью, он пошел быстрее. В двухстах метрах отсюда был супермаркет. В лучшие времена Сяо Гу частенько в него заглядывал полюбоваться нефритово-зелеными креветками, бледно-розовой рыбой, лежащей прямо в снегу, упрямыми мохноногими крабами – ткни его пальцем в голову, и он тут же встанет на все лапки и начнет с тобой бодаться. Впрочем, ничуть не хуже смотрелись яйца сунхуадань, сквозь прозрачный зеленоватый белок которых мерцало темное ядро желтка, жареные куры, утиные языки и лапки, твердые копченые гуандунские колбаски: укусишь ее – и так и увязнешь зубами, такая она плотная и сытная, одной маленькой штучки хватит на целый день. Насмотревшись на эти чудеса до того, что слюнки начинали течь изо рта, и так ничего и не купив, Сяо Гу обычно шел в лапшичную и за десять юаней заказывал себе большую миску острой лапши, хватало почти на весь день.
Но сейчас он шел в супермаркет не затем, чтобы любоваться, нет: Сяо Гу решил взять за жабры упрямую судьбу и переменить всю свою жизнь.
Он уже знал, что для этого нужно. В дальнем углу супермаркета была витрина с баоцзы – круглыми пирогами из вареного теста. Там были баоцзы со свининой и баоцзы с утятиной, баоцзы с бараниной и баоцзы с креветками и много еще с чем. И все эти баоцзы только и ждали, когда ими кто-нибудь овладеет.
Да, так вот Сяо Гу решительно возьмет судьбу за горло и сворует баоцзы, может быть, даже целых две штуки: один со свининой, а другой – с креветками. И уж тогда никто не посмеет стать ему поперек дороги, и никто не сможет противиться его воле, и жизнь его волшебным образом переменится.
Думая так, Сяо Гу вошел в супермаркет и направился к вожделенной витрине. Он шел мимо креветок, рыб и крабов, мимо колбас, йогуртов и фруктов. Желудок его екал и сжимался, изо рта рекой текли слюни, но Сяо Гу не отвлекался по пустякам. У него была высокая цель, и он должен был ее достичь.
Однако возле витрины его ждало страшное разочарование: она была пуста, а для верности еще и закрыта на замок. Несколько минут Сяо Гу стоял и в чрезвычайном унынии пялился на эту отвратительную пустоту. Потом он увидел менеджера в синем костюме, осторожно, чтобы не спугнуть, подошел к нему сзади и спросил:
– О бесценный преждерожденный, куда же подевались все баоцзы?
Менеджер хмуро на него оглянулся и коротко ответил, что испортилась печка, а потому баоцзы сегодня не будет.
Не будет баоцзы! Сяо Гу с трудом сдержал горестный крик. А он так мечтал, так надеялся. Вот он берет горячий баоцзы, вот прячет его поглубже под рубашку, чтобы, не дай Будда, не остыл, пока он будет выбираться из магазина. Вот он садится на скамеечку в парке, вот вытаскивает из глубин горячий еще баоцзы, примеривается к нему зубами, но только осторожно – внутри ароматный обжигающий сок…
– Возьмите сосиску! – прервал его мечтания менеджер. – Сосиска тоже вкусная.
Сосиску? Сяо Гу был сбит с толку. Он посмотрел туда, куда указывал менеджер. Там, на прилавке, лежали разнообразнейшие сосиски, начиная от простых соевых и заканчивая изысканнейшими сублимированными колбасками.
Сосиски тоже вкусные… Сяо Гу только усмехнулся. Кому он это говорит! Как будто Сяо Гу не знал, что такое сосиска. Да если бы ему дали волю, он тут же, не сходя с места, съел бы все сосиски, которые есть в магазине.
Глупый менеджер не знал, что Сяо Гу вовсе и не собирался ничего покупать, иначе разве бы он навлек на свои сосиски такое бедствие!
Осторожно, словно кот, охотящийся за мышью, Сяо Гу крался вдоль прилавка, приглядываясь, принюхиваясь и примериваясь. Шаг его был беззвучен, дыхание не взволновало бы и утиного пуха, фигура полностью слилась с окружающей действительностью, слилась и растворилась… И тут он увидел ее!
Она лежала, сверкая пластиковой оболочкой, нежная и в то же время непокорная. Неприступная и зовущая. Такая же, как все, и ни на кого не похожая… Молниеносный выпад, мгновенный удар расслабленной кисти, которому позавидовал бы сам Брюс Ли, – и вот, оглушенная и беспомощная, сосиска уже слабо трепыхается в его кармане. Он взял ее, как женщину, силой, и теперь она принадлежала только ему!
С бьющимся сердцем Сяо Гу поднял глаза – и встретился взглядом с охранником супермаркета. Только в тот миг показалось Сяо Гу, что был это не охранник, ледащий хаохань [10] в широкой, не по размеру серой куртке, а изрыгающий пламя черный князь ада Яньлован, явившийся по его душу.
Сяо Гу робко улыбнулся и потянулся уже было к карману, вызволить сосиску, но тут суровый Яньлован повернулся к нему спиной и сделал вид, что ничего не заметил.
Теплая волна умиления и благодарности окатила сердце несчастного Сяо Гу. Есть, есть еще на свете добрые, душевные и отзывчивые люди, не желающие из-за одной жалкой сосиски испортить человеку жизнь!
Решив так, Сяо Гу уже механически взял еще несколько сосисок и распихал их по карманам. Бояться ему было нечего, потому что ведь на страже сосисок стоял не какой-нибудь там иностранный пес с тремя головами, а чуткий, участливый человек, можно сказать, его лучший друг.
Смелым, свободным шагом законопослушного гражданина Сяо Гу двинулся к кассе. Никто и никогда, глядя на этого полного достоинства хозяина своей судьбы, не догадался бы, что карманы его набиты ворованными сосисками. Вот он, величественно кивнув кассирше, не останавливаясь, спокойно прошел мимо нее. Еще несколько шагов, и он выйдет из дверей магазина…
«Боже мой, это так просто – украсть сосиску!» – думал Сяо Гу, подходя к дверям. Да ведь сюда можно ходить каждый день… И, наверное, по несколько раз. И брать столько, сколько захочешь, ведь добрый охранник не захочет карать бедного голодного Сяо Гу.
Он тут же представил, как каждый день выносит под полой килограммы сосисок, как ест их в любом количестве, кормит своих друзей и угощает самых красивых девушек, как, наконец, он открывает свой сосисочный магазин и становится богат, очень богат! Да что там богат – он становится миллионером, ведь сосис