На свою погибель принял я любезное предложение господина Цзуя, но кто же мог знать, что безобидное с виду мероприятие убьет меня, вырвет из мира живых? Никто не мог, и меньше других – я…
Мы трое – Сяо Гу, Цзуй и я – шли к выходу из парка. Я развлекал нового знакомого занимательными рассказами из жизни иностранных чертей, он в ответ просвещал меня относительно вящего превосходства китайцев над всеми остальными народами Азии.
Ресторан, в который вел меня наш новый знакомый, находился дальше, чем я ожидал. Минут двадцать мы шли по проспекту, потом свернули в хутуны и еще минут десять блуждали по разным закоулкам.
Шаг господина Цзуя все удлинялся и ускорялся. Через некоторое время уже даже я с трудом поспевал за ним, а бедный Сяо Гу просто бежал за нами во весь дух. Жаловаться, впрочем, он не смел – его грела идея скорого дармового обеда. Когда преждерожденный Цзуй несколько оторвался от меня, взмокший Сяо Гу забежал с другой стороны.
– Всемилостивый Будда, – шепнул он мне, – это не человек, а какое-то феррари!
В этот миг Цзуй наконец остановился, повернулся к нам и, указывая на здание в глубине квартала, сказал:
– Мы почти пришли…
– Слава богу, – проворчал Сяо Гу, – я уж думал, придется отправиться на встречу с Марксом. В жизни так не бегал, даже когда работал в ресторане офи… э-э-э… господином главным директором по обслуживанию клиентов.
Ресторан был не слишком большой, но нарядный, как пряничный домик. У входа, по китайскому обычаю, висели большие красные фонари, на праздники зажигавшиеся изнутри желтым огнем.
Цзуй приветливо кивнул нам и исчез в глубине ресторана. Мы последовали было за ним, как вдруг Сяо Гу встал у входа как вкопанный.
Я посмотрел на него. Тот в ужасе таращился на вывеску.
– Хозяин, что это? – пробормотал он, указывая на золотые иероглифы, украшавшие стену.
Я глянул на вывеску. Она гласила: «Жена Великого Юя».
– Ну, и что тебе непонятно? – спросил я с некоторым раздражением: было невежливо заставлять ждать господина Цзуя внутри. Я и так длинноносый варвар, а если еще и не буду соблюдать ритуал-ли, кто захочет иметь со мной дело?
– Вы знаете, кто был женой Великого Юя? – понизив голос, спросил Сяо Гу.
– Кто?
– Вот она! – и Сяо Гу ткнул пальцем в изображение на стене. Там была нарисована – надо сказать, мастерски – юная девушка. Была она стройна и вид имела лукавый и игривый, что естественно для китаянки. Правда, была в картине одна странность – девушка была седой. Во времена Великого Юя, то есть буквально допотопные, женщины, я думаю, гораздо реже красились, чем сейчас, и тем более в седину.
– И что дальше? – поинтересовался я.
– Сразу видно, что вы иностранец, – сказал Сяо Гу. – Только иностранец не знает, что женой Юя была…
Он осекся – из ресторана выглянула миловидная тоненькая официантка. Она увидела меня и, улыбнувшись, приветственно замахала рукой и стала кланяться.
– Господин, прошу вас, заходите!
– Потом договорим, – бросил я Сяо Гу, заходя в ресторан. Он со вздохом направился следом за мной.
Бедный Сяо Гу, он сделал все, чтобы меня спасти! Не его вина, что ему это не удалось…
Ресторан был небольшой, столиков на десять, но весьма уютный. Столы все были покрыты красными скатертями, что меня очень порадовало. В последние годы в Китае завелась глупая мода покрывать столы стеклянными панелями. Поел посетитель, после него быстро вытерли стол грязной тряпкой – и место готово для приема следующего, а заодно и для распространения дизентерии.
В прежние времена столы накрывались скатертями, и всякий раз после того как посетитель поел, их меняли на новые, чистые. Но потом кто-то сообразил, что уж больно много денег уходит на стирку грязных скатертей, проще протирать столы тряпками. Сказано – сделано. Правда, после этого технологичного решения животы у китайцев стали болеть в два раза чаще против прежнего, но на этот случай всегда была отговорка: надо меньше есть острого.
Здесь же столы все были застелены скатертями, стояли красивые пепельницы, изящные фарфоровые чашки для чая, палочки, вилки и даже – о чудо! – салфетки в свободном доступе.
Тут надобно объяснить, что за тысячелетия существования Китая бесконечные местные леса были изрядно повырублены, так что в последние годы в ресторанах попроще салфетки стараются экономить и на столы их не выкладывают. Если клиент хочет вытереть руки, надо попросить официанта, и тот аккуратно принесет тонкий маленький листик или даже два.
Впрочем, бумагу здесь просили редко, люди простые предпочитали просто облизывать пальцы – на них после еды оставалось много вкусного соуса, с какой же стати тратить его попусту, на бумагу?
Мы пришли в неурочное время, для обеда рановато. В ресторане не было никого, кроме нас да еще одного посетителя, который, сидя спиной ко мне, наклонился над тарелкой и с шумом и чавканьем поглощал острую лапшу.
Маленькая официантка шла впереди, указывая нам дорогу. Наконец она остановилась возле дальнего столика и с милой улыбкой предложила садиться.
Перед тем как сесть, я оглянулся по сторонам, ища господина Цзуя, который нас сюда привел. Его нигде не было, он словно провалился сквозь землю. Здесь бы мне и забеспокоиться и улизнуть под каким-нибудь предлогом, но интуиция моя спала крепким сном.
Официантка, будто прочитав мои мысли, объяснила, что господин Цунху вынужден был на время отлучиться. При этих словах Сяо Гу бросил на меня многозначительный взгляд.
– Цунху? – удивился я. – По-моему, его зовут Цзуй.
– Совершенно верно, – поклонилась официантка. – Цунху – это его домашнее имя. Все мы здесь как одна большая семья, и господин Цунху тоже. Он появится позже. Господин Цунху просил вас располагаться и не ждать его. Сейчас вам принесут меню. Если что-то понадобится, зовите меня.
На груди ее блеснул бэйджик с именем – Кай Шуй. Я подивился изобретательности китайских родителей, надо же было назвать так девушку: Кай Шуй, или попросту Кипяток. Впрочем, у китайцев все иероглифы что-то значат, поэтому иногда имена звучат для европейского уха почти как индейские – Гибкий Тростник, Легкое Перышко, Благодарный Цветок. Или вот, пожалуйста, Кипяток. Сами китайцы уже не очень на это смотрят, а иностранцу в диковинку.
Маленькая Кай Шуй ушла, и тут же словно из-под земли выросла другая девушка, ее звали Иннюй, Героическая Женщина. Ну, это хоть было понятно – родители росли при Мао, впитали коммунистический пафос.
Если Кай Шуй была одета в бежевое платье, то Иннюй – в красное с длинным разрезом чуть ли не до подмышки. Впрочем, ничего особенно неприличного в этом нет: китайцы сексуальной считают верхнюю часть женского тела, а уж никак не нижнюю.
В большом ресторане обслуживающий персонал обычно имеет несколько видов униформы. Каждый из официантов и менеджеров отвечает за что-то конкретное. Кто-то встречает клиента и провожает его к столику, кто-то принимает заказ, кто-то расставляет посуду, кто-то приносит заказ, кто-то – спиртное, кто-то рассчитывается с посетителем. И каждый из них носит униформу соответствующего цвета: не дай Будда посетитель потребует от специалиста по винам, чтобы тот принес ему чаю! Но такая сложная система существует только в крупных ресторанах, где одних официантов – десятки, а то и сотни.
Однако «Жена Великого Юя» был небольшим рестораном, так что здесь было только два вида официантов, в кремовой и в красной униформе. Все они были небольшие, изящные, в самом деле, все похожие друг на друга, как братья и сестры. Может, они и были родственниками или как минимум происходили из одной деревни – в небольших ресторанах это часто встречается.
Я заглянул в меню и был приятно удивлен: цены были очень невысокими даже для китайских ресторанов.
Я заказал острого карпа, дважды возвращенное в котел мясо, свинину по-пекински, маринованную медузу, битые огурцы, свиные желудки и местное пиво.
Пока я делал заказ, Сяо Гу все время как-то странно подмигивал мне, как будто что-то хотел сказать. Но рядом стояла Иннюй, а когда она отошла, приняв заказ, стражу приняла Кай Шуй, так что Сяо Гу вынужден был молчать – видимо, разговор был секретный. Честно говоря, мне и самому сейчас было не до разговоров.
Пиво и холодные блюда принесли уже через пару минут. Что мне нравится в китайских ресторанах, так это быстрота обслуживания. У нас, бывает, нужно по полчаса ждать, чтобы принесли обычный салат. В местных же ресторанах еда нарезается и подготавливается заранее, дальше нужно ее просто поджарить. Кусочки обычно небольшие, и жарится все это на очень сильном огне, потому времени занимает немного.
Иннюй в красном платье налила мне пива. Я отхлебнул – пиво было свежее и обладало ярко выраженным фруктовым привкусом. Что-то похожее я пил на Французской Ривьере, называлось оно как-то замысловато, кажется, понаш или что-то в этом роде. Неожиданно я почувствовал, что пьянею, и пьянею очень быстро, хотя отпил всего один глоток.
Человек, хлюпавший лапшой, наконец доел ее, встал и куда-то исчез, бросив на меня ленивый взгляд через плечо…
Принесли горячие блюда. Благоухание от них стояло неимоверное. Только я потянулся палочками к карпу, как Сяо Гу наступил мне под столом на ногу.
Я едва не выронил палочки от неожиданности.
– Ты в своем уме?
– Осторожнее, хозяин, – многозначительно пробормотал Сяо Гу. – Думаю, сегодня вам лучше попоститься.
Иннюй, стоявшая рядом, бросила на моего слугу быстрый взгляд.
– Попоститься? – Я подумал, что ослышался. – Ты шутишь, наверное?
На это Сяо Гу ничего не ответил, лишь начальственным голосом обратился к Иннюй.
– Принесите-ка мне сигарет…
– Какие любит господин? – осведомилась Иннюй, и при этом ее белые ровные зубки во рту блеснули как-то хищно.
– Принесите «Хун син», – велел Сяо Гу, да так нагло, как будто это он был хозяином и все вокруг принадлежало ему одному.
– Простите, у нас таких нет, – на губах Иннюй зазмеилась улыбка. Я немного удивился – улыбка показалась мне не вежливой, а издевательской.