Я иду чуть позади, платье мое мерцает кровавыми всполохами. Лицо мое бесстрастно, но сердце рвется на тысячи кусков. Это китайская пытка. С каждым шагом я чувствую, что кусок моего сердца отрывается и обрушивается в огненную пропасть. Скоро сердца совсем не останется, но ведь я могу жить и без сердца.
Перед тем как выйти из пещеры на яркий свет дня, он оборачивается и бросает на меня последний взгляд:
– Я научил тебя всему. Всему самому важному из того, что знал. Когда-нибудь ты вернешь этот долг…
2. Охота на дьявола
Сегодня этот день настал. Сегодня я верну свой долг.
Хэшан Махаяна не позволил себя спасти, но я могу спасти другого. Этот другой – учитель Тай.
Десять лет назад он переехал из Китая в Россию. Он учит здесь традиционному ушу. Это древнее боевое искусство, ему нет равных как по эффективности, так и по сложности обучения. Но одно дело – учить, и совсем другое – учиться. На мой взгляд, учитель Тай попусту тратит драгоценное время.
Однажды я подсмотрела, как он тренировал своих учеников.
Это были обычные люди, неуклюжие, недалекие, примитивные. От них не требовалось ничего сверхъестественного: их не заставляли бегать по отвесным стенам, прыгать с высоких скал или разбивать голыми руками огромные валуны. От них требовалось только добросовестно тренироваться, но и на это они были не способны.
Они не понимали простейших вещей, больше того, они даже не старались их понять.
Тренировка проходила на заднем дворе средней школы. Начиналась она в семь часов вечера, однако приходили ученики когда хотели: на полчаса позже, на час, на два. Некоторые заявлялись перед самым концом. Словом, дисциплиной здесь и не пахло. Попробовала бы я так тренироваться! Да меня просто бросили бы на съедение крокодилам, и были бы правы.
Нет, люди не могут перенять подлинную традицию, это слишком трудно. Ежедневно годами тяжело тренироваться – кто сейчас способен на это? В ушу есть методы трудные, есть методы сложные, есть методы трудные и сложные одновременно. Если метод не трудный и не сложный, он не является действенным – вот правило, на которое нужно опираться и которое неспособны понять современные люди. Все они взыскуют фанфа, хитрого способа, при помощи которого можно в короткие сроки стать мастером, но такого способа нет. Единственный способ – тяжелый труд и самоотречение.
Часами стоять столбом, стелиться по земле, как змея, взмывать в воздух, как ласточка, набрасываться, как тигр, отскакивать, как антилопа, бить пальцами в чан, наполненный гравием, так, что чернеют и сходят ногти, а глаза слезятся и слепнут – кто сейчас способен на такой подвиг? Вот именно поэтому лучшие времена ушу в прошлом, оно умерло с великими мастерами древности, а то, что есть сейчас, не имеет к этому никакого отношения. Исключение одно – традиция, которой учит мастер Тай.
Но, как уже говорилось, кроме учителя нужен ведь и достойный ученик, а взяться ему неоткуда. Тай, я знаю, ездит по миру и ищет такого ученика, и если он его найдет, это будет означать катастрофу для нашего племени.
Но он не найдет его…
Тем более трогательна его забота об учениках. Любой из этих недотеп постоянно чувствует его поддержку и защиту, но я вижу, что все это зря. В них нет даже такой простой вещи, как постоянство. Случись что, они не задумываясь бросят тренировки и предадут его. Для него ушу – это жизнь, для них – лишь времяпрепровождение.
Впрочем, что мне до его учеников, мне нужен сам учитель Тай. Как уже говорилось, я должна спасти его, но это не единственный мой долг, у меня есть и другая обязанность.
Я должна его убить.
Одно из двух, скажете вы, или убить, или спасти, совместить это никак нельзя. Знаю, что нельзя, однако придется.
Он – мастер-наставник школы Сокровенных Небес, или, как ее еще называют, ордена Стражей. Орден Стражей – наши злейшие враги, а мастер-наставник ордена – самый страшный из всех, вот почему нужно его убить.
Но он – непобедимый боец и последняя защита человечества, потому-то я и должна его спасти. Я не могу убить его сама и не позволю сделать этого никому другому.
Когда я увидела его в первый раз, то подумала, что случилось чудо. Мне показалось, я вновь увидела хэшана Махаяну. Нет, конечно, внешне между ними нет ничего общего, и однако же, они очень похожи.
Сейчас я понимаю, что в жизни своей не встречала более близких людей, чем учитель Тай и хэшан Махаяна. Временами мне кажется, будто Махаяна воплотился в учителе, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не кинуться к нему, не обнять его, лишь бы был рядом, не уходил никогда-никогда…
Может, однако, все это мне только кажется: после смерти Махаяны, погибая от отчаяния, я инстинктивно ищу такого же человека, как он. В каждом встречном я пытаюсь найти его черты. В одном вижу его улыбку, у другого – его глаза, у третьего такая же походка, как у Махаяны, но это всё внешние черты, необязательные, случайные. А учитель Тай имеет с ним внутреннее сходство: он так же, как и монах, озарен внутренним светом.
Во всем же остальном – да, они разные.
Махаяна был мягким, спокойным, улыбчивым, но внутри него был стальной стержень. Учитель же Тай снаружи словно сделан из алмаза. С виду он кажется несокрушимым, но внутри у него, я знаю, нежная душа. Хэшан Махаяна не способен был победить даже мышь. Учитель Тай – величайший из живущих мастеров боевых искусств. Один взгляд его может привести в трепет самых свирепых бойцов нашего рода.
И вот его-то я должна убить. Или, точнее, спасти.
Дело странное, жуткое, небывалое. Ничего более дикого не случалось в моей жизни и случиться не могло.
Люди вокруг думают, что имеют дело просто с мастером боевых искусств. Да, с мастером очень хорошим, выдающимся, необыкновенным – но все же с обычным смертным. Однако, как уже говорилось, учитель Тай никогда не был простым смертным. Он – посвященный даос, злейший враг нашего рода. Любой из наших не задумываясь отдаст жизнь, чтобы уничтожить учителя, – такова наша ненависть к нему.
А я, между тем, должна его спасти…
Временами я гляжу на себя и не понимаю, что происходит. Может быть, это бред? Может, я смотрю бесконечный кошмарный сон и не могу проснуться? Могла ли я подумать всего лишь год назад, что буду спасать даоса, да еще такого, как учитель Тай?
Наша пословица гласит: «Один убийца – лишь половина убийцы. Двое убийц – вот подлинный убийца!» Чтобы убить учителя, нужен подлинный убийца, именно поэтому рядом со мной мой брат Ху Юнвэй: мы вдвоем и есть тот самый подлинный убийца.
Приехав в Москву, мы сняли квартиру на Ленинском проспекте, недалеко от того места, где живет учитель. Квартира небольшая, двухкомнатная, но очень уютная. Удобная мебель, милая старушка-хозяйка, угощавшая нас чаем из пакетиков и собственноручно испеченным имбирным печеньем. Квартира так понравилась брату, что он решил завладеть ею, убив хозяйку.
С трудом я его отговорила, сказав, что поднимется шум, а наше задание так и останется невыполненным. Брат нехотя со мной согласился. Он не зол и не жесток, но проще, конечно, убить человека, чем искать с ним общий язык. Так, кстати, считают и сами люди.
Сейчас брат сидит напротив меня, листая журнал. Глаза его неторопливо перемещаются со страницы на страницу. Лицо неподвижно, словно вылеплено из глины и обожжено на медленном огне. Он похож на одного из воинов Терракотовой армии Цинь Шихуанди, и темно-рыжие волосы лишь усиливают это сходство.
Я сижу в кресле и смотрю на него. Иногда он отрывает глаза от журнала, улыбается одними губами и снова смотрит на страницу.
Я вижу себя его глазами: стройная, миниатюрная, дорогие джинсы от Кавалли, желтое пончо – сейчас я похожа на Милу Йовович из «Пятого элемента». Сейчас у меня такое настроение, и я похожа на нее. Что будет через пять минут, я не знаю, но сейчас я – Мила Йовович.
Вот так мы и сидим друг напротив друга, двое убийц: генерал армии Цинь Шихуанди и голливудская звезда.
Почему именно он, скажете вы, почему я? Да потому что мы с братом – самые ловкие, коварные и изобретательные шпионы на свете. Мы – лучшие в мире душегубы, мы вдвоем стоим армии диверсантов. Теперь от нас зависит смерть учителя Тая, а значит, жизнь всего нашего рода.
Да, мы лучшие среди лучших. Если надо, мы вдвоем одолеем армию охраны и убьем президента. Но то президент, кому он нужен? Учителя Тая убить гораздо сложнее.
Любой, кто его знает, скажет, что это и вовсе невозможно. Только не надо говорить это моему брату – нет на свете существа более гордого и непреклонного, чем Юнвэй.
– Мы – хули-цзин, лисы-оборотни, – говорит он, вздернув подбородок. Такая манера была у старых английских аристократов позапрошлого века, у них он ее и позаимствовал. – Нет ничего невозможного для нас ни на земле, ни на небе, ни в царстве Яньлована.
Он лукавит: для нас невозможное есть, и это учитель Тай, молодой еще китаец с густыми бровями, резко очерченным ртом и каменными скулами. Когда он наносит удар, раскалывается само пространство. Когда он перемещается, замирает время.
В честном бою с учителем у нас нет ни единого шанса, но мы и не хотим вызывать его на честный бой, это не в нашем обычае. Убить его нужно исподтишка, коварно, со спины, вот потому и послали нас.
Однако даже хитростью подловить учителя очень трудно: он чувствует опасность заранее и легко уходит от нее. Все наши планы, даже самые коварные, неизменно проваливаются один за другим.
Конечно, в этом есть и моя вина, а точнее сказать, скромная заслуга. Брат не знает этого и бесится. Но я должна хэшану Махаяне эту жизнь, и я ее спасу!
Впрочем, долг тут не при чем. Я спасу учителя без всякого долга, хотя бы за одно то, что он так удивительно похож на Махаяну.
Если об этом кто-нибудь прознает, меня не пощадят. Меня казнят самой страшной, самой чудовищной казнью, которая только существует на свете: меня ждет Бездна. Мука моя будет непомерна, страдания – бесконечны.
Но я не думаю об этом, я хочу только одного – спасти учителя. Говорю, и самой смешно: это все равно как если бы заяц мечт