Синклит даосов выглядел весьма внушительно даже для тех, кто, как Мэй Линь, хорошо знал каждого из них лично. Началось высокое собрание с небольшой перепалки.
– Позволь заметить, дружище, вы заставили себя ждать, – проворчал сидящий слева толстяк с бритой головой, на которой красовались два одиноких пучка, словно это был не здоровенный мужчина, а девочка-подросток. Звали его Хань Чжунли, одет он был в монашеское платье, и, кажется, не по размеру, потому что оно расходилось на могучем блестящем от пота животе. В руках толстяк держал веер, которым время от времени обмахивался, хотя в доме и без того было нежарко.
– Это потому, что старина Чжан забросил своего ослика и передвигается исключительно на мотороллере, – ехидно вставила юная девушка в цветастом халате с широким поясом, украшенным бляхами черного дерева. Впрочем, за девушку ее мог принять только человек неискушенный. На самом деле это был молодой мастер Лань Цайхэ, любитель музыки, театра и всякого рода развлечений.
– А ты, Юньфан, куда-то спешишь? – осведомился у толстяка тридцатилетний красавец с длинными черными волосами, убранными сзади в пучок, длинной бородкой и обрамляющими рот усами. Звали его Люй Чистый Ян. Он всегда звал Хань Чжунли его домашним именем, Юньфан. Одет мастер Люй был наряднее прочих, можно даже сказать, щеголевато, что выглядело довольно странно в этой глухой деревне. Рядом с ним стоял длинный прямой меч-цзянь в ножнах, с которым он не расставался, говорят, даже во сне.
– Последний раз я спешил пятьдесят лет назад, удирая от одной трехвостой чертовки, – под общий снисходительный смешок отвечал Хань Чжунли.
– Ты уверен, что удирал от нее, а не гнался за ней? – вяло улыбнулся еще один член совета, Цао Гоцзю. Этот на фоне прочих выглядел довольно диковинно: больше всего он был похож на современного европейского чиновника – в строгом сером костюме, с галстуком и белым воротничком, подпирающим внушительный подбородок. Общее впечатление подкреплялось сырым, бледным, невыразительным лицом, словно слепленным из одного большого куска доуфу.
Сидевший рядом с ним молодой мужчина не участвовал в общем разговоре, он рассеянно глядел куда-то в сторону и крутил в пальцах длинную тонкую флейту. Вытянуть из Хань Сянцзы хоть слово всегда было делом нелегким, вот и сейчас вид у него был как бы не от мира сего.
Сидевшая на скамье справа молодая женщина лет двадцати пяти с очень красивым, добрым и одновременно печальным лицом внимательно разглядывала Алекса. Мэй Линь невольно почувствовала укол ревности. Хэ Сяньгу была так красива, что в былые времена могла бы стать наложницей или даже женой императора, но вместо этого предпочла нелегкий путь даосского мастера.
Размещавшийся в самом центре скамьи средних лет мужчина довольно пугающего вида, наставник Ли Тегуай, сердито стукнул в пол железной палкой и резким каркающим голосом сказал:
– Довольно болтать попусту! За дело, почтеннейшие…
Почтеннейшие сразу сделались серьезными, Цао Гоцзю принял важный вид, зашуршал какими-то бумажками, вытащил из-за уха гусиное перо и приготовился записывать. Не совсем было понятно, как он будет это делать, потому что перо-то он вытащил, а о чернилах не позаботился. Впрочем, похоже, его самого это вовсе не смущало.
– Прошу вас, наставник Чжан, ввести всех в курс дела, – обратился страшный человек с железной клюкой к старому даосу.
– Итак, господа и вы, почтеннейший Рахимбда, – Чжан слегка наклонил голову в сторону малыша-блюстителя, – сегодня мы рассмотрим дело о выдаче иностранного гражданина и нашего гостя Алекса Ли-пин-ски… – он запнулся, выговаривая трудное чужеземное имя, – уважаемому сообществу хули-цзин, или, попросту говоря, разбойной банде лис-оборотней.
Рахимбда протестующе поднял руку.
– Как представитель надзирающего органа возражаю против подобных формулировок. Они могут повлиять на решение совета.
– Как вам будет угодно, – поклонился Чжан. – Прошу гостя встать и поприветствовать высокий суд.
Алекс с достоинством встал и поклонился всем семи судьям и Рахимбде.
– Липиски, – проворчал бритый толстяк, складывая и развертывая свой веер. – Алекэса… Язык сломаешь, пока выговоришь. Нет ли у вас другого имени, более простого?
– Высокий суд может звать меня Гаошань, Высокая Гора, – вежливо отвечал Алекс.
Мэй Линь не выдержала и прыснула. Некоторые судьи тоже заулыбались, оценив юмор иностранца, но лица Рахимбды и человека с клюкой остались бесстрастными.
– Благодарю вас, вы можете сесть, – сказал старый даос.
Алекс сел.
– Излагайте дело по существу, – велел наставник Ли Тегуай.
– Господин Гаошань вместе со своим слугой несколько дней назад нанес визит одному из моих учеников, пекинскому Ху Лиминю, – начал старый даос. – Господин Гаошань вел себя вызывающе и настойчиво требовал встречи со мной. Наставника Ху обеспокоила настойчивость незнакомого иностранца и осведомленность его в делах даосского сообщества, поэтому он посчитал необходимым известить меня об этом визите. После этого моя дочь Мэй Линь организовала слежку за Гаошанем и его слугой. В тот же день Гаошань отправился на встречу со смотрителем Музея западного искусства, бывшим полицейским инспектором Юань Гэ. За несколько минут до прихода Гаошаня по приказу хули-цзин Юань Гэ был убит темными призраками.
Среди судей поднялся ропот, все посмотрели на Рахимбду, но тот молчал, не меняя выражения лица. Старый даос продолжал как ни в чем не бывало.
– Была вызвана полиция, и, таким образом, господин Гаошань оказался в ловушке. Подозрение должно было пасть на него. Однако благодаря своей ловкости, а также помощи Мэй Линь он сумел скрыться.
На этих словах Алекс быстро обернулся к Мэй Линь. На лице его было написано изумление. «Так это ты меня спасла?» – ясно читалось в его глазах. Мэй Линь покраснела и отвела взгляд.
– После этого господин Гаошань отправился в гостиницу, где его самого подстерегали темные призраки. У нас нет доказательств того, что темные призраки собирались его убить. Скорее, им был дан приказ пленить его и доставить в резиденцию королевы лис Хоху.
Совет снова загудел. На лицах многих появилось брезгливое выражение, смешанное со страхом. Все опять посмотрели на Рахимбду, но тот по-прежнему сидел молча.
– На что это похоже? – язвительно сказал красавец с мечом. – Лисы хозяйничают в Пекине как у себя дома, убивают людей, натравливают призраков… И все это – при попустительстве блюстителей, достопочтенный Рахимбда. Что вы на это скажете?
Рахимбда молчал. Красавец побагровел – характер у него был довольно вспыльчивый.
– Возможно, вы не расслышали мой вопрос, достопочтенный Рахимбда, – ядовито заметил он. – В таком случае, я повторю его…
– Не стоит, преждерожденный Люй, – неожиданно проговорил мальчуган. – Я все прекрасно слышал, но отвечу на все вопросы в свое время.
Преждерожденный Люй пожал плечами, однако ладонь его, словно в рассеянности, легла на рукоятку меча.
– Так или иначе, господин Гаошань смог справиться с призраками… – продолжал старый даос.
Все, кроме Рахимбды, с интересом посмотрели на Алекса. Даже молчавший до сего момента флейтист, казалось, слегка оживился.
– Вы хотите сказать, что ему никто не помогал? – полюбопытствовал он, переводя затуманенный взгляд с наставника Чжана на Алекса и обратно.
– Да, преждерожденный Хань, он справился сам.
– А сколько всего было призраков? – спросила девушка в цветастом халате с кастаньетами в руках.
– Их было семеро, госпожа, – отвечал Алекс.
Услышав такое, все чрезвычайно развеселились. Алекс бросил по сторонам недоумевающий взгляд.
– Говорю же, Лань Цайхэ, тебе давно пора переменить костюм, – загудел толстяк. – Или хотя бы бороду отрасти, а то так и будешь ходить в девушках до старости.
Алекс покраснел, поняв свою ошибку.
– Прошу простить меня, почтенный наставник, – чуть заикаясь, обратился он к юноше, которого принял за девушку.
– Ничего, я не обижаюсь, – отвечал тот с очаровательной улыбкой. – Меня часто путают с женщиной, но это просто комплимент моей красоте, не так ли?
Алекс молча поклонился.
– Итак, сколько, вы говорите, было призраков? – переспросил даос в европейском костюме, который стенографировал заседание суда.
– Семь или восемь, – лаконично отвечал Алекс. На сей раз он на всякий случай воздержался от обращения: вдруг окажется, что господин на самом деле женщина.
– Невозможно! – взревел толстяк. – Человек не может справиться с семью призраками!
Остальные согласно закивали головой.
– И тем не менее это так, – вступился за Алекса учитель Чжан. – Дело в том, что господин Гаошань – не совсем обычный человек. Он владеет подлинной традицией кулака Великого предела.
– Это он так считает? – скептически поинтересовался Люй, он же наставник Люй Дунбинь.
– Нет, так считаю я. Господин Гаошань – жумэнь дицзы, ученик внутренних врат наставника Тая.
Шум стих. Все с любопытством смотрели на Алекса. Он почувствовал себя явно не в своей тарелке.
– Насколько мне известно, наставник Тай погиб, – сказал даос с флейтой.
– Это правда, – кивнул учитель Чжан. – Однако он передал традицию господину Гаошаню.
– Это интересно, – пробормотал Люй. – Очень интересно… Вы его проверяли?
– Само собой, – отвечал Чжан.
– Что же?
– Впечатляющее боевое мастерство. Для человека, разумеется.
– Так он из наших? – оживился толстяк. – Он посвященный?
– Н-нет, – покачал головой Чжан. – По каким-то причинам наставник Тай не ввел его во врата дао-цзя, он тренировал лишь воинское искусство.
По комнате пронесся вздох разочарования.
– Так что же мы обсуждаем? – удивился толстяк. – О чем тогда вообще речь?
– Лисы заманили Гаошаня в свой ресторан, опоили его и поставили на нем свою печать. Теперь они требуют выдать его им.
– Требуют? – нахмурился Люй.
– Именно так. Они выставили нам ультиматум.
Все посмотрели на Рахимбду. Тот кивнул.