Кто-то попробовал открыть дверь кабинета Хебстера, однако та была заперта. Послышался стук в дверь, потом еще один — громче и нетерпеливее.
— Он уже выбрал, что ему нужно, — встряла Луизитания. — Да, Ларри, ты ничего не пропустил.
Хебстер пригладил волосы на своем уже лысеющем лбу.
— Отлично! Теперь послушайте. Я могу дать вам все, что вы просите, кроме двух зданий Эмпайр-стэйт-билдинг и трех «Рэдио-сити».
— Или три зала «Рэдио-сити», — поправил Ларри. — Не пытайтесь надуть нас! Два здания Эмпайр-стэйт-билдинг или три «Рэдио-сити». На ваше усмотрение. Почему… разве это слишком дорого для вас?
— Откройте дверь! — раздался голос, больше похожий на рев разъяренного быка. — Именем Объединенного Человечества, откройте дверь!
— Мисс Сейденхайм, откройте дверь, — громко сказал Хебстер и подмигнул своей секретарше, которая встала и медленно, с задумчивым видом направилась к скрытой панели.
Два плеча с силой ударили в дверь. Хебстер знал, что дверь его офиса способна выдержать натиск среднего танка. Однако существовал определенный предел, до которого можно валять дурака со Специальной следственной комиссией ОЧ. Эти парни отлично знали и Первачей, и дельцов, которые с ними работают, поэтому имели полномочия сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы — буде таковые возникнут.
— Вопрос не в том, дорого это для меня или нет, — говорил Хебстер своим гостям, подводя их к запасному выходу, находившемуся за его письменным столом. — По причинам, которые, я убежден, вас не интересуют, я не могу отдать два здания Эмпайр-стэйт-билдинг или три киноконцертных зала «Рэдио-сити» с неповрежденными фундаментами — по крайней мере, сейчас. Все остальное я вам заплачу, и…
— Откройте дверь, или мы взорвем ее!
— Пожалуйста, джентльмены, прошу вас, — уговаривала их Грета сладким голоском. — Вы ведь можете убить бедную девушку, которая изо всех сил старается вас впустить. Замок что-то заело. — Она дергала дверную ручку, глядя на Хебстера с легкой озабоченностью.
— Но вместо этих предметов, — продолжал Хебстер, — я дам…
— Я имею в виду, — перебил его Тезей, — вот что. Вам, разумеется, известна основная проблема композиторов, пишущих в двенадцатитональной системе?
— Я могу предложить вам, — упрямо продолжал бизнесмен, весь покрывшись потом, который струился по его телу, словно весенние ручейки, — полный комплект архитектурных чертежей Эмпайр-стэйт-билдинг и «Рэдио-сити» плюс пять… — нет, я даже дам вам десять! — уменьшенных моделей каждого здания. К тому же вы получите все остальное, о чем просите. Вот так. Хотите — соглашайтесь, а нет — так нет. Быстро!
Гости переглянулись. Хебстер распахнул дверь запасного выхода и помахал рукой пяти насторожившимся телохранителям, стоявшим у его личного лифта.
— Договорились, — сказали продавцы одновременно.
— Отлично, — чуть ли не пропищал Хебстер и втолкнул их в дверь, сказав самому высокому из пяти охранников: «Девятнадцатый этаж!».
Он захлопнул запасный выход в тот момент, когда мисс Сейденхайм открыла дверь кабинета и в него ворвались Йост и Фунатги, оба в темно-зеленых мундирах ОЧ. Не мешкая, они бросились к тому месту, где только что стоял Хебстер, и высадили дверь запасного выхода. До них донесся звук тронувшегося лифта.
Фунатги, коротышка с оливкового цвета кожей, фыркнул:
— Первачи! У него здесь были Первачи, как пить дать. Чувствуешь этот запах немытых тел, Йост?
— Ага, — проговорил человек повыше ростом. — Пошли. Аварийная лестница. Мы сможем засечь лифт!
Агенты спрятали в кобуры свое служебное оружие и затопали по металлическим ступеням. Где-то внизу остановился лифт.
Секретарша Хебстера подошла к переговорнику.
— Ремонтная бригада! — Она подождала. — Ремонтники, автоматические замки на выходе с девятнадцатого этажа до тех пор, пока группа, которую мистер Хебстер только что отправил вниз, не доберется до какой-нибудь лаборатории. И все время извиняйтесь перед полицейскими. Не забывайте, они из ССК.
— Спасибо, Грета, — сказал Хебстер, перейдя на неофициальный тон, как только они остались одни. Он плюхнулся в свое рабочее кресло и с облегчением вздохнул: — Ведь должны же существовать какие-нибудь более простые способы заработать миллион!
Девушка подняла безукоризненные светлые брови.
— Или стать абсолютным монархом?
— Если мне дадут достаточно времени, — ответил он лениво, — я стану воплощением ОЧ, планетарным правительством и все такое прочее. Еще год или, может, два — и все.
— А ты случайно не забываешь о некоем Вандермеере Демпси? Его молодчики тоже хотят занять место ОЧ. Не говоря уже об их причудливых планах в отношении твоей особы. К тому же их ужасно, ужасно много.
— Они меня не волнуют, Грета. «Человечество прежде всего» распадется в одночасье, как только этот дряхлый старый демагог испустит дух. — Хебстер нажал на кнопку переговорника. — Ремонтники! Ремонтники, та компания, которую я послал вниз, уже добралась до безопасной лаборатории?
— Нет, мистер Хебстер. Но все идет как надо. Мы направили их на двадцать четвертый этаж, а тех ребят из ССК доставили вниз на служебные этажи. Кстати, мистер Хебстер, об ССК… Мы выполняем ваши приказы и все такое, но никому из нас не хочется неприятностей со Специальной следственной комиссией. В соответствии с последним законодательством, противодействие им практически приравнивается к уголовным преступлениям.
— Не беспокойтесь, — сказал Хебстер. — Я еще не подставил ни одного моего служащего. Свяжитесь со мной, как только надежно спрячете Первачей и они будут готовы к допросу.
Он снова повернулся к Грете:
— Прежде чем уйдешь, перепечатай всю эту фигню и отдай профессору Клеймбохеру. Ему вроде удалось найти новый подход к их тарабарщине.
Девушка кивнула:
— Мне бы хотелось, чтобы ты пользовался записывающими устройствами, а не заставлял меня сидеть за допотопной машинкой.
— Мне тоже хотелось бы. Но Первачи страшно любят налагать заклятие на электрические аппараты, — если не собирают их для Пришельцев. У меня накопилась целая гора радиопередатчиков и магнитофонов, безнадежно вышедших из строя посередине разговора с Первачами, и наконец я пришел к выводу, что единственным решением проблемы будет обычная стенографистка. Рано или поздно Первачи научатся и с этим управляться.
— Сколь отрадно об этом думать! Как-нибудь холодным вечерком я помечтаю о такой перспективе. С другой стороны, что мне жаловаться, — бормотала Грета, входя в свой собственный маленький кабинет. — На колдовстве Первачей держится весь наш бизнес, который приносит жалованье и дает мне маленькие блестящие безделушки, а я их очень люблю!
Увы, не совсем так, размышлял Хебстер, сидя в ожидании гудка переговорника, который должен был сообщить ему о прибытии гостей в безопасную лабораторию. Примерно девяносто пять процентов капитала компания «Хебстер секьюритиз» извлекла из технических новинок, купленных у Первачей в результате сомнительных сделок, однако основой всего был небольшой инвестиционный банк, который он унаследовал от своего отца еще во времена Полувойны — в те дни, когда Пришельцы впервые появились на Земле. Ужасающе разумные точечки, кружащиеся внутри своих разноцветных бутылок разнообразной формы, находились совершенно за гранью человеческого понимания.
В те далекие дни какой-то остряк заметил, что Пришельцы явились не для того, чтобы уничтожить человека, не с тем, чтобы его покорить или поработить. У них была поистине чудовищная цель — игнорировать его!
Даже сегодня никто не знал, из какой области Галактики прибыли Пришельцы. Или зачем. Никто не имел понятия, какова была их численность. А также как они управляют своими открытыми и совершенно бесшумными космическими кораблями. Те немногие вещи, которые удалось о них узнать, когда Пришельцы соизволяли спикировать вниз и исследовать какое-нибудь человеческое предприятие с отстраненным видом высокоцивилизованных туристов, служили подтверждением такого технологического превосходства над Человеком, какое опрокидывало все представления и повергало в отчаяние самую бурную фантазию. Хебстер недавно прочитал социологический трактат, где делалось предположение, что Пришельцы оперировали концепциями, настолько опережающими состояние современной науки, насколько метеоролог, засевающий пораженную засухой почву сухим льдом, непостижим для первобытного земледельца — тот, тщетно пытаясь разбудить задремавших богов дождя, трубит в бараний рог.
Длительные, бесконечно опасные наблюдения показали, что эти «точки в бутылках», видимо, перешагнули в своем развитии потребность в готовых инструментах любого рода, создавая их по мере надобности, творя и уничтожая материю по собственной воле!
Некоторые люди входили с ними в контакт…
Людьми они не оставались.
Некоторые выдающиеся личности проникали в кружащиеся мерцающие поселения чужаков. Кое-кто вернулся, рассказывая о чудесах, которые они понимали очень смутно и плохо рассмотрели. Их описания неизменно звучали так, словно в самый критический момент им закрыли глаза, или перегорели душевные предохранители, и по ту сторону понимания проникнуть не удалось.
Другие — такие знаменитости, как президент Земли, трехкратный лауреат Нобелевской премии, выдающийся поэт, — очевидно, каким-то образом сумели прорваться за эту грань. Однако они были среди тех, которые не вернулись. Они остались в поселениях Пришельцев на Юго-Западе Америки, в Гоби и Сахаре. Едва способные заботиться о себе, несмотря на вновь обретенное и почти невероятное могущество, они молитвенно слонялись вокруг чужаков, разговаривали, терзая гортань и носоглотку, в муках рождая человеческую имитацию языка их хозяев. Кто-то сказал, что разговор с Первачом подобен попыткам слепого прочитать книгу, написанную азбукой Брайля для осьминога.
И то, что эти бородатые, завшивевшие, воняющие отщепенцы, опьяневшие и отупевшие от логики совершенно иной жизненной формы, были сливками человеческой расы, отнюдь не поднимало самосознания людей.