– Мы опоздали.
Ванесса не ответила. Коллеги могли прибыть в любую минуту.
– Подумай о своей сестре, подумай о Марии. Кто о ней позаботится, если тебя арестуют? Мы должны уходить. Сейчас же, Николас.
На этот раз он не сопротивлялся. Она повела его через квартиру, вниз по лестнице и к машине. Послышались полицейские сирены. Ванесса села за руль, повернула ключ зажигания и завела машину. Николас сидел рядом, наклонившись вперед. Когда они выехали на автостраду Е4, она услышала, что он плачет.
Часть X
1
Ванесса затормозила у дома 47 по улице Рюттарвэген. Голова готова была взорваться от боли и усталости теперь, когда закончился прилив адреналина. Она высадила Николаса у своей квартиры, а потом ездила просто так, без всякого плана, с Иваном в багажнике, пока не решила, что делать с ним и с Юнасом Йенсеном.
Она выключила мотор и сидела, положив руки на руль, глядя на дом семьи Йенсен. Возле дома стояла лишь машина Юнаса. Если ей повезет, то он дома один. Она взяла свой «глок» и открыла дверцу машины. Прошла быстрыми шагами по дорожке, огляделась и нажала на звонок. Внимательно прислушалась, держа руку на поясе, где был пистолет. Когда Юнас увидел, что это она, он высоко поднял брови и заторопился, открывая дверь.
– Ванесса! – воскликнул он. – Господи, я так долго пытался тебя найти!
– Ты один?
Он покачал головой.
– Нет, Карин и дети дома.
Ванесса направила пистолет ему в живот.
– Тогда я должна попросить тебя пройти к машине.
Взгляд Юнаса метался между оружием и лицом Ванессы.
– Что ты делаешь? Это такая шутка, что ли?
Ванесса покачала головой.
– Можно мне хотя бы надеть обувь?
Ванесса посмотрела вниз. Юнас был босиком.
Она снова покачала головой.
– Пойдем.
Она подталкивала его перед собой, держа пистолет почти вплотную. Открыла дверь на заднее сиденье. Толкнула туда Юнаса и велела подвинуться на другую сторону, чтобы и ей было куда сесть. Закрыла за собой дверь, держа его под прицелом.
– Что все это значит, Ванесса? – спросил он.
– Откуда ты знал, что я предъявляла свое удостоверение в Ворберге?
– Что?
– Ты сказал это после аварии. Откуда ты знал, что я предъявляла документ в Ворберге?
Он тупо таращился на нее.
– Ты что, всерьез…
– Отвечай на вопрос, черт побери! – закричала Ванесса и подняла пистолет. – Откуда ты знал, что я была в Ворберге и предъявляла полицейское удостоверение?
Юнас поднял вверх ладони, как бы заслоняясь от нее.
– Ян Скуг сказал, – ответил он. – Когда коллега позвонил мне из парка Ванадис и я побежал к Яну, чтобы объяснить, что случилось, он и сказал.
– Что точно он сказал, дословно?
– Что ты была в Ворберге у сестры Паредеса и размахивала там перед консьержкой своим полицейским удостоверением. И что ему надоело, что ты вечно создаешь массу проблем.
Это вполне могло быть правдой. Должно было быть правдой. Ванесса опустила пистолет. Юнас провел рукой по своей выбритой голове и вопросительно посмотрел на нее.
– А ты думала, что это я сливаю информацию?
– Наплюй на то, что я думала.
Стало тихо.
– Черт возьми! Ты вдруг появляешься на пороге и целишься в меня из пистолета. Что ты себе удумала?
– Даже солнце иногда забывает почистить зубы.
– Ты просто невозможная, – сказал Юнас и покачал головой.
– Данные сливал Ян Скуг, – пробормотала она. – Это он все это время снабжал «Легион» информацией о нашей работе. Поэтому мы и не могли их взять. Поэтому, когда ты так сказал, я подумала, что и ты на их стороне.
Юнас прищурился, открыл было рот, но Ванесса подняла руку и продолжила:
– Я знаю, что они мертвы, и Микаэль Столь, и Йозеф Булач. Нет, у меня нет никаких доказательств.
Она рассказала, как поехала домой к Яну Скугу и о событиях на улице Эрнстиген. Юнас внимательно слушал. Злость уступила место любопытству.
– Значит, Норрланд, – сказал он. – Так вот как они получали кокаин. Просто. И умно. Никаких полицейских. Огромные пространства. Там, на севере, хоть целый аэропорт можно было бы спрятать. Легко.
Ванесса не отвечала.
– Но если тебя спас Николас Паредес, то что случилось с Иваном Томичем?
Ванесса открыла дверь. Засунула пистолет за пояс и прикрыла сверху курткой. Обошла машину. Юнас встал рядом с ней. Когда она открыла багажник, на них злобно смотрел Иван.
– Вот кто застрелил Хампуса Давидсона. Ты можешь отвезти его в полицейское управление. Отчасти потому, что у меня самой по-прежнему нет прав. Но главным образом потому, что кокаин и убийства – не единственное, чем занимался «Легион».
Юнас дрожал от холода.
– Я бы очень хотел, чтобы ты объяснила подробнее, но будет очень любезно с твоей стороны, если ты сделаешь это внутри, – сказал он, показывая на заднее сиденье.
Они опять залезли в машину и закрыли двери. Ванесса достала ключи, наклонилась вперед, завела мотор и включила печку.
– Спасибо, – сказал Юнас и положил ноги между передними сиденьями, чтоб дать им оттаять.
– «Легион» выкрадывал детей и подростков и переправлял их в Южную Америку. Воздушным путем. Сначала это были уличные пацаны, беспризорники. Некоторых, в частности, подобрали в сквере «Бьернс тредгорд». Но так работать становилось все труднее, и они начали дежурить у приютов, куда отправляют трудных подростков. Тех, кто прогуливает школу, балуется наркотиками, совершает мелкие кражи, с кем не справляются родители. Я думаю, что Наташа – одна из таких.
– О господи, боже мой. Но ты не знаешь где?..
Ванесса покачала головой.
– Нет, пока еще нет.
– А Паредес. Что с ним делать? Ты же знаешь, я думаю, где он находится?
Ванесса пожала плечами.
– Нет.
– Прекрати! Где, черт побери, Николас Паредес?
Она вздохнула. Встретилась с ним взглядом.
– Оставь Николаса в покое. Без него…
– Но он же виновен в двух похищениях. В ограблении часового магазина семьи Богенъельм. У нас есть доказательства.
– Да ну? Расскажи, – попросила Ванесса с любопытством. – Какие такие у нас доказательства?
– Ты же сказала, что…
Она улыбнулась.
– У нас ничего на него нет. Деньги для выкупа вы найдете дома у Ивана. Остальное – в «Легионе». Я гарантирую, что на них не будет ни отпечатков пальцев, ни единой ниточки, ничего. Хампус Давидсон, по понятным причинам, ничего сказать не может. И даже если первая жертва киднеппинга, как бишь его звали… Оскар Петерсен, решит заявить, что он не просто потерялся в лесу, а его выкрали, то он все равно не знает ни кто его похитил, ни где его держали. У тебя нет никаких доказательств.
– Ты забываешь еще об одном человеке, – сказал Юнас и показал пальцем в сторону багажника.
– Да, конечно. Иван может заговорить. И добавит себе еще пару лет к сроку за убийство. Зачем ему это надо?
– То есть ты хочешь дать Паредесу уйти? Но черт подери! Это же ходячее орудие убийства!
– Это все самооборона. Не забывай! Ни один суд в мире не решит иначе. И ты тоже это прекрасно знаешь.
– Это не наша работа – судить. Наша работа – это…
– Он спас мне жизнь, Юнас, – прервала она его. – Он пытался спасти жизнь Мелине Давидсон. Мы всегда говорим, что преступники должны выплатить обществу свои долги, отсидев в тюрьме. Он уже начал платить. Дай ему шанс превратить свою жизнь во что-нибудь хорошее.
2
Наташа оторвала кусочек хлеба и потихоньку спрятала в карман фартука. Потом взяла поднос. Пронесла через весь дом к комнате. Суп пах кориандром и цыпленком. Она постучала и открыла дверь, не дожидаясь ответа.
Консуэло села в кровати. Темные волосы были распущены и спадали на плечи. Она была все еще бледна, хотя выглядела намного бодрее, чем при их первой встрече. Наташа поставила тарелку на прикроватный столик, вложила в руку Консуэло ложку, поставила поднос на пол и села на кровать у ее ног.
– Спасибо, – сказала Консуэло по-английски и помешала горячий суп, от которого шел пар. – Как ты себя чувствуешь?
Наташа пожала плечами.
– Тебе нравится есть в одиночестве?
Брови Наташи поползли вверх от удивления, а Консуэло показала пальцем на ее живот.
– Хлеб. Ты брала по кусочку каждый день. – Она протянула руку и положила ее на руку Наташи. – Не беспокойся, я никому не скажу.
– Я выберусь отсюда, – прошептала Наташа. – Мне нужно накопить еды, чтобы продержаться пару дней.
Консуэло отодвинула суп и придвинулась к Наташе ближе.
– Я не могу позволить тебе бежать.
– Почему?
– Потому что ты погибнешь. Никто еще не смог убежать отсюда живым. Никто. Тут собаки, сторожа, забор под электрическим напряжением, мины. А когда тебя поймают, отправят обратно в бункер.
– Бежим вместе, – стала умолять ее Наташа. – У нас получится.
– Ты не понимаешь, что это за люди. Даже если ты выберешься из этого района, то ведь всех вокруг они либо запугали, либо подкупили. Каждого жителя каждой деревни в округе. Полицию, политиков, даже священников. Почти все мужчины работают на них тем или иным способом.
Наташа вздохнула. Она чувствовала свою беспомощность. Одиночество. Консуэло поставила тарелку на колени и снова принялась за еду. Продолжая рассказывать о колонии, о больнице и о бизнесменах, которых там лечили.
– Значит, все дети умрут? – спросила Наташа. Консуэло кивнула, избегая ее взгляда. – Зачем тогда меня привезли сюда?
– Потому что дон Карлос хочет, чтобы со мной кто-то был рядом, чтобы я сама с собой что-нибудь не сделала. И таким человеком не может быть никто из местных, потому что тогда все узнают, почему умер Рауль.
– А кто такой Рауль?
3
Таксист отыскал свободное место недалеко от подъезда и высадил Ванессу. По случаю выходных район Сибирь был полон народу: целыми семьями или парами люди гуляли, заглядывали в маленькие бутики или поглощали бранч в каком-то из многочисленных кафе. Когда она проходила мимо магазинчика Хассана, торгующего телефонами, он увидел ее в окно и замахал руками.