Осторожно высвободившись из-под пылавшего тела Энн, он умоляюще прошептал:
— Энн, дай мне встать.
— Н-нет!
— Прошу тебя! Ты должна меня отпустить… Нельзя спешить. Ты же сама так говорила, разве не помнишь? Это же твои слова! Не мои. Мне очень приятно и очень горько видеть, какие кошмары преследуют тебя по ночам. Мы могли бы обсудить это. Так? Может быть, после нашего разговора ужасные сны прекратятся. Но, умоляю тебя, сейчас отпусти меня!
Энн лежала неподвижно и молчала.
— Энн!
Молчание.
— Энн!
Ответом было мерное, глубокое дыхание. Ной вгляделся в лицо Энн и понял, что она спит, слит так крепко, как будто и не просыпалась.
Он вздохнул, повернулся на спину и расслабился так, как не мог себе позволить уже очень давно…
Острая, нестерпимая боль в голове заставила Ноя проснуться. Вся комната была освещена ярким, ослепительным светом. Он закрыл глаза ладонями и простонал:
— Кто, черт побери, зажег свет?
— Никто света не зажигал, Ной, — пропел в ответ знакомый чарующий голос. — Просто наступило утро, и взошло солнце. Вставай, Ной. Уже поздно. Тебя ждут дети.
— Черт возьми, — проворчал Ной, подумав, что негоже будет детям увидеть его проснувшимся в коттедже Энн. В памяти возникли все события вчерашнего дня. Возлияния в доме Энн, когда они вместе с Россом расправились с бутылкой виски, и он вдруг почувствовал себя вдрызг пьяным. Энн, укладывавшая его в постель, ее кошмарные сны и то, что произошло потом…
Ной приоткрыл один глаз и увидел Энн с чашкой кофе, наклонившуюся над ночным столиком около его кровати. Благодарно взглянув на нее, он приподнялся, сел на край кровати и взял чашку. К своему удивлению, Ной не почувствовал абсолютно никакой боли в коленке.
Однако голова болела нестерпимо.
Энн скрестила руки на груди и тоже присела на кровать. Она уже приняла душ, облачилась в яркие красные шорты с тенниской и выглядела свежей, энергичной, чего никак нельзя было ожидать после прошедшей тяжелой ночи.
— И часто тебе снятся подобные кошмары? — спросил Ной.
— Какие? — нахмурилась Энн. — Мне ничего не снилось.
— Разве? Ты же проснулась среди ночи, как безумная, и измучила всего меня.
Энн нахмурилась еще больше.
— Я ничего подобного не помню. Но вот ты выглядишь ужасно! — Она помолчала несколько мгновений, потом улыбнулась: — Ты все еще чувствуешь себя виноватым?
— Я никогда не чувствую себя виноватым, — с раздражением ответил Ной.
Энн выгнула дугой бровь и кисло посмотрела на него. В другое время этот взгляд вывел бы Ноя из себя. Но сейчас он сдержался.
— Ночью ты так жалел себя, Ной! — усмехнулась Энн.
— Неужели?
Он встал с кровати и, держась за стену, направился в ванную. Но на пороге обернулся и бросил на Энн презрительный взгляд.
— Да будет тебе известно, Лейверти, я отлично помню все, что происходило ночью.
Ной еще раз внимательно посмотрел на нее. Энн выглядела самодовольной и очень нервной.
— Мы ведь не… — начал было Ной.
— …Ты прав: мы действительно не… — прервала его Энн. — А поскольку ты все отлично помнишь, то я и не стала тебя в этом убеждать.
Ной почувствовал, что все-таки определенно что-то забыл. Он глубоко вздохнул и посмотрел в окно, за которым занималось солнечное летнее утро.
— Напомни мне, Энн, что я сказал?
— Неужели ты действительно не помнишь? — спросила она, чуть улыбнувшись.
Ной снова вздохнул, на этот раз гораздо громче.
— Видишь ли, моя голова раскалывается, а все тело ноет так, будто на мне целый день возили воду. Дети же в эту минуту, возможно, обшаривают спальню. И честное слово, сейчас мне не до игрушек. Помнить всякие мелочи я просто не могу.
— Понятно, — мягко ответила Энн с загадочной улыбкой, заставившей Ноя задуматься. — Если я напомню твои слова о неумирающей любви ко мне, ты поверишь?
— Нет.
— Пусть так. Ты не говорил этих слов. Это действительно выглядело бы смешно.
Ной нахмурился.
— Энн, если прошлой ночью я сделал или сказал что-нибудь обидное для тебя, прости. У меня не было желания тебя уязвить или как-то ранить. Но что я еще сказал? Помню, что ты над чем-то очень смеялась.
— Над тем, что я тебе очень нужна.
Пальцы рук Ноя, которыми он держался за стену, побелели от напряжения. Он на несколько мгновений закрыл глаза. Да, он сказал это. И теперь вспомнил все до конца: встревоженное лицо Энн, то, как она тащила его в свой коттедж, как сбросила одежды и скользнула под одеяло, чтобы начать его мучить…
Потянулись длинные минуты молчания. Энн смотрела на Ноя. А он только пожимал плечами, пытаясь выкинуть из головы едкие и остроумные фразы, которыми мог бы ей ответить.
— Ты, наверное, получила ночью огромное удовольствие от такого посмешища, как я, — наконец сказал Ной.
— А еще ты сказал…
— Что? Договаривай.
— Еще ты сказал, что хотел меня.
Ной мгновенно вспомнил эти свои слова. Он действительно сказал тогда доведенным до изнеможения голосом: «Я тебя хочу!» Более того, мог бы повторить это сейчас.
— Если бы ночью ты совсем очнулась от своих кошмаров, то убедилась бы, что я говорил чистую правду. Поверь мне!
Ной подумал, что все это могло произойти ночью. Но не сейчас. Сейчас он должен забыть о ней. Хождение по краю пропасти надо прекратить! И относиться к Энн, как к своей сестре. Иначе она получит над ним неограниченную власть. А такого допустить нельзя!
Он снова пожал плечами и через силу сказал безразличным тоном:
— Желание и необходимость — две разные вещи.
— Понимаю, — тихо пролепетала Энн.
— Так вот. Я могу хотеть кого-то. Но при этом мне не нужен никто.
— Я это уже слышала.
Ной краем глаза взглянул на постель, на которой они с Энн провели эту ночь, прижимаясь друг к другу и сгорая от неудовлетворенного желания. Затем повернулся и, придерживаясь за стену, вошел в ванную. Посмотрев в зеркало на свою запачканную физиономию, он опустил голову над раковиной и потянулся к крану.
Однако успел только зачерпнуть пригоршню холодной воды и плеснуть на себя. Руки Энн обняли его за шею, а щека прижалась к спине.
— Неужели так трудно согласиться с очевидностью, Ной? С тем, что около каждого из нас должен находиться кто-то, за кем надо ухаживать и кому необходимо помогать? И разве это так уж плохо?
Ной выпрямился.
— Я забочусь о тебе. И не раз доказывал это.
— Но все же я тебе не нужна. Ведь так?
Он утвердительно кивнул. Действительно, сейчас меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Энн стала нужной. Необходимость иметь кого-то рядом всегда доставляла ему одно неудобство, а порой даже и боль. То же самое происходило с доверием. Он не доверял никому…
Энн медленно покачала головой.
— Через несколько дней я уеду, Ной. Сразу же после бала. Неужели мы не можем себе позволить хоть толику наслаждения в оставшееся время? Или, по крайней мере, быть честными друг с другом?
Вырвавшись из ее рук, Ной отступил в дальний угол ванной.
— Черт побери, разве я не был с тобой честен?
— Ты так думаешь?
Ной не хотел обижать ее, но еще больше не хотел, чтобы она заботилась о нем. Потому что это непременно ограничило бы его свободу, поставило бы в зависимость от Энн, чего он ни в коем случае не мог допустить. А сейчас надо было как-то ретироваться. Подобная интимная обстановка не сулила ему ничего хорошего. Ной начал осторожно пробираться к двери, стараясь обойти Энн подальше. Это ему удалось. Добравшись до кровати, он не стал тратить время на то, чтобы надеть носки, а сунул босые ноги прямо в кроссовки и только после этого поднял глаза на Энн.
— Не знаю, что бы ты сейчас хотела от меня услышать, но манипулировать и играть мною я не позволю.
— Ты думаешь, что я хочу этим заниматься?
Она грустно посмотрела на Ноя. Он заметил эту перемену в ее настроении, причиной которой был сам. Ему сделалось жалко девушку. Это чувство было лишним. Он не должен проявлять слабости и становиться сентиментальным, иначе может попасть в сети, из которых трудно будет вырваться. Единственным способом противостоять нахлынувшей предательской жалости было разозлиться. В минуту неуверености и растерянности он всегда прибегал к нему.
— Я вынужден уйти, Энн! Ты стараешься найти нечто такое, чего здесь нет!
— Хочешь обдурить меня или самого себя? — тихо спросила Энн. — Или же боишься, что не сможешь с собой справиться?
Она попала в точку. Ной действительно боялся, что не сможет совладать с собой. И это окончательно взбесило его.
— Какая самонадеянность! — воскликнул он. — И ты впрямь думаешь, что никто на свете не может устоять перед твоими чарами?
Ной тут же пожалел о том, что сказал. Никогда за всю свою сознательную жизнь он не позволял себе уязвить кого-либо грубым словом. Сейчас это произошло. И сердце его обливалось кровью.
— Ничего подобного, — спокойно возразила Энн, перейдя вслед за ним в спальную. — Вполне возможно, что найдется немало таких, кто легко смог бы мне противостоять. Но я решительно отказываюсь поверить, что в их числе найдется место для тебя.
Энн выразительно посмотрела на Ноя и вышла. Он слышал, как закрылась наружная дверь. Несколько мгновений Ной неподвижно стоял посреди комнаты. Затем бросился на кровать, перевернулся на спину и закрыл глаза. Но тут же понял, что не может не вспоминать прошлую ночь. И еще то, что Энн, возможно, не ошибается: она действительно нужна ему…
Он встал, оделся и вышел на улицу. Его переполняли какие-то совершенно новые чувства. А сердце сладко щемило. Все это было до того необычным, что Ной, закрыв за собой дверь и направившись через лужайку к приюту, даже не оглянулся. И потому не заметил фигуру человека, стоявшего в тени дерева и провожавшего его взглядом…
Войдя в главное здание приюта, Энн сразу же поспешила на кухню. Ей казалось, что хороший завтрак поможет избавиться от нахлынувшей хандры.
Но на кухне никого не было. Это значило, что если она хочет позавтракать, то должна все готовить сама. Энн нахмурилась, представив себе, какое в этом случае убогое блюдо ее ожидает.