— Что ты собираешься здесь делать, милая? — раздался за ее спиной знакомый голос Розмари.
От неожиданности Энн аж подпрыгнула. Старая женщина стояла в дверях, одетая в старую рабочую робу. Ее седые редкие волосы неряшливо торчали в разные стороны. Не тронутое косметикой лицо было бледным от негодования.
— Я тебя спрашиваю, что ты собираешься тут делать? — повторила она.
Энн сделала шаг к ней.
— Розмари, что-то не так? У вас все в порядке?
— Конечно, не все! Я заходила к тебе час назад. Ждала, что ты появишься вовремя. Пойдем!
— Куда? — смутившись, спросила Энн.
Она выглянула в коридор, надеясь увидеть там служанку. Совершенно очевидно, сегодня у Розмари был не лучший день. Но что-то в старой женщине показалось Энн не совсем обычным. Ее сознание на этот раз не выглядело совсем затуманенным. А на лице было выражение крайнего негодования и раздражения.
— Куда вы собираетесь идти, Розмари? — мягко спросила Энн.
— Я уже сказала тебе адрес. А водители такси должны сами знать. Не могу же я одна за все отвечать!
— Хорошо, Розмари. Идемте.
— Но я не помню, куда именно надо идти, — вдруг растерянно зашептала старая женщина. — И вообще не понимаю, где нахожусь.
В этот момент в комнату вбежала запыхавшаяся служанка. Увидев Розмари, она облегченно вздохнула, взяла старую женщину под руку и вывела из кухни.
Боже, до чего же трудно приходится Ною! — подумала Энн, глядя им вслед. Сколько надо иметь силы, чтобы оставаться спокойным, бесстрастным и не взорваться! И так каждый день! Ведь так недолго и на тот свет отправиться!
Она положила на тарелку две сдобные булочки с изюмом и изрядное количество корицы, не обратив внимания на странный звук, донесшийся из-за выходившей во двор двери. Но уже в следующую секунду обернулась, почувствовав безошибочный запах горящего дерева. В ужасе Энн увидела, как из-под двери пробиваются и растут широкие языки пламени…
Вместо того чтобы выскочить в коридор и звать на помощь, звонить в противопожарную службу, сорвать со стены огнетушитель и попытаться потушить огонь, Энн сделала только то, что могла…
Она закричала…
ГЛАВА 8
Ной услышал ее крик на полпути между домом Энн и главным зданием приюта, обернулся, увидел клубы дыма, поднимавшиеся из-за задней стены приюта, и сразу же понял все.
— Срочно звоните девятьсот одиннадцать, — крикнул он одному из мальчишек, стоявших на крыльце и со страхом смотревших на черный дым.
Ной забежал за дом и остановился. Горела только задняя дверь, выходившая из кухни во двор. Огонь пробивался снизу, но его еще можно было без особого труда загасить. Схватив валявшийся на траве шланг и открыв воду, он направил струю в огонь.
Резко рванув еще дымившуюся дверь на себя, Ной распахнул ее и вбежал в кухню, не выпуская из рук шланга. Энн неподвижно стояла у стола с широко открытыми и полными непередаваемого ужаса глазами. Снаружи уже доносились тревожные звуки пожарных сирен. Ной отпустил шланг и бросился к девушке.
Дрожа всем телом, она упала ему в объятия.
— Все в порядке, крошка! — зашептал ей на ухо Ной. — Огонь погашен…
— Но ведь это случилось снова! — простонала Энн, прижимаясь к его груди. — Я больше не выдержу, Ной!
Ной почувствовал, как его начинает переполнять жгучая ненависть к неизвестному поджигателю, кем бы он ни был. То, что целью пожара было не разрушение, а желание терроризировать кого-то, скорее всего Энн, представлялось очевидным. Скорее всего, они имели дело с безнадежно больным пироманьяком.
Энн вновь получила душевную травму, хотя Ной и уверял ее, что никогда впредь такого не допустит.
Появился Росс. Он выглядел растерянным, даже больным. И первое, что сделал, так это крепко обнял бледную как полотно Энн. Ной подумал, что этот человек накануне выпил вдвое больше его. Но все же нашел в себе силы первым попытаться утешить свою приемную дочь. По тому, как у самого Ноя раскалывалась голова, он мог себе представить состояние Росса, и почувствовал к нему уважение. Даже несмотря на то, что сам Росс не считал себя идеальным отцом для Энн…
Росс посмотрел на полуобгоревшую дверь и поднял с пола тряпку, оставшуюся от бывшего коврика. Он долго рассматривал ее, потом понюхал и сокрушенно покачал головой. Ной бросился к нему.
— Ну, что?
— Будем расследовать. К сожалению, Ной, большего пока сказать не могу.
Негодование, постепенно нараставшее в душе Ноя, вырвалось наружу:
— Послушайте, Росс, идите подальше с вашими расследованиями! Это мой дом. И я хочу немедленно знать, что вы уже смогли обнаружить.
Росс поднял голову и обвел печальным взглядом кухню.
— Хорошо. Только, думаю, мой ответ тебя не удовлетворит. Судя по серьезному выгоранию пола под дверью и около нее, поджигатель воспользовался бензином. Он налил его в водосток, расположенный на козырьке крыши над входом, зажег и скрылся. Огненная струя полилась на порог перед дверью и зажгла ее. Хорошо еще, что ты оказался рядом. Через какие-то секунды огонь мог бы охватить всю кухню, а затем и сам дом.
— Боже! Я считал нас в безопасности. Вы же обещали это, Росс! Как так получилось?
— Ной, — бросилась Энн защищать отчима, — Росс здесь совершенно ни при чем!
— Ной прав, Энн, — задумчиво ответил Росс. — Расследование слишком затянулось. И пока оно не закончится, все мы будем ходить по острию ножа.
— Насколько я понимаю, это тот самый пироманьяк, который хочет вам за что-то отомстить? — спросил Ной.
— Если это так, то мы поймаем его. Но я думаю, что на сей раз надо будет повнимательнее присмотреться к обитателям самого дома. Среди ваших воспитанников нет смутьянов?
— Нет, — быстро и убежденно ответил Ной. — Это абсолютно исключено!
— Что ж, Ной, — тихо сказал Росс с симпатией глядя на него, — я знаю, что Розмари, а потом и ты брали в приют детей, у которых было трудное детство. В их душах не может не сохраниться чувства обиды, которое они тщательно скрывают. Пожар вроде этого вовсе не обязательно является следствием чьей-нибудь ненависти к вам. Вполне возможно, кто-то из подростков просто дал выход своему раздражению.
— Никто из моих воспитанников не мог этого сделать, — вновь повторил Ной с еще большей убежденностью.
— А не было ли случаев, когда кто-нибудь из детей портил вещи или мебель в доме? Одним словом, наносил приюту ущерб. Пусть даже очень незначительный.
Ной расширившимися глазами посмотрел на Энн. Он знал, что сейчас она непременно подумала о Джерри, ибо была свидетелем, как он вывалил с лестницы второго этажа корзину с яблоками. Но ведь это было нечто другое, совсем другое. Джерри никогда бы не пошел на поджог!
— Ничего подобного не было, — ответил он Россу.
Росс вздохнул, еще раз обвел взглядом кухню и сунул руки в карманы. Он, как и Ной, отлично знал, что их разговор за дверью подслушивают приютские ребятишки.
— Так вот, — негромко, но очень отчетливо произнес Росс. — Это пока все вопросы, которые я сейчас хотел задать. Пожар был сравнительно небольшим. Никто не пострадал. Но если бы огонь распространился, многие в этом доме могли бы сгореть заживо еще до приезда пожарных. Если же кто-нибудь в приюте знает что-либо о поджоге, я попросил бы его выступить вперед и честно все рассказать.
Никто не отозвался из-за двери.
Но Ной был, как никогда, уверен, что поджигателя надо искать за стенами дома. И судя по выражению глаз Энн, она думала точно так же…
Казалось, что все в доме ходили по краю пропасти. Особенно это ощущал Ной. Его не отпускал самый настоящий страх. Страх за жизнь Энн.
Однажды после полудня он увидел Энн, бродившую между утесов, как ему показалось, одинокую и испуганную.
— Росс не прав, — сказала она, не глядя на Ноя, когда тот подошел.
— Знаю.
— Никто из детей не мог пытаться поджечь дом.
Ной хотел улыбнуться, тронутый желанием Энн отвести подозрение от его воспитанников. Но вопрос был слишком серьезен. Что же касается детей, то почти все они были потрясены случившимся. Ной старался объяснить им, что и не думает подозревать никого из обитателей приюта в поджоге. Но сделал это настолько туманно, что никто толком ничего не понял.
— Я тоже считаю, что дети здесь ни при чем, — ответил он, вздрогнув, когда Энн взяла его за руку, но большего она себе не позволила, и они медленно пошли вдоль пляжа.
Слева над океаном лениво опускалось к закату солнце, бросая желто-золотые блики на его спокойную гладь. Мягко плескались об утесы волны. Теплый солоноватый воздух бодрил. Ной чувствовал, как все его тело постепенно расслабляется, становится легким и раскованным.
— Иногда, — сказала Энн, — я думаю, что лучше было бы мне не приезжать сюда.
— Лучше?
— Безопаснее.
Она была явно напугана. Ною это не понравилось.
— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — решительно сказал он.
Она посмотрела на него и улыбнулась:
— Мой герой! Не обижайся. Я просто пошутила. Ты ведь не рожден героем.
Ной и сам это знал. Но слышать подобные слова от Энн было все-таки неприятно.
— Если не ошибаюсь, я уже несколько раз спасал тебя.
Энн ничего не ответила и, сбросив туфли, спустилась по бетонным ступенькам к самой воде. Ной несколько минут смотрела на нее, потом пошел следом.
— Что с тобой, Энн?
— Абсолютно ничего.
Ной уже очень хорошо усвоил ее тон и отлично понимал: с Энн что-то действительно происходит, причем что-то нехорошее.
Она ступила ногой на мокрый песок и зарылась в нем пальцами ног. Набежавшая волна обмыла ее лодыжки.
— Как приятно! — негромко воскликнула Энн.
— У меня срочная работа. Надо возвращаться домой.
— Что ж, возвращайся.
Энн повернулась к нему спиной. Ной посмотрел на нее и глубоко вздохнул. Оставлять ее здесь одну в таком настроении было неразумно.
— Идем со мной, Энн, прошу тебя.
— Иди. Я вернусь попозже.
Она даже не посмотрела на него. Ной подошел ближе и, сбросив ботинки, тоже встал босыми ногами на мокрый песок.