— Ну, ты же старшая леди этого дома и моя жена. Такие вопросы в твоем ведении. Тем более ты женщина, и тебе сподручно заниматься такими вопросами, как дети.
Резанул по сердцу так, словно бритвой прошелся. Капли крови из разверзшейся раны закапали, заливаю душу.
— Грэг, — начала я, качая сокрушенно головой. Мою руку накрыла широкая и тяжелая ладонь мужа.
— Подумай, Иви, не торопись. Тебе понравится. К тому же ты всегда можешь открыть свою школу для знахарок. — Это контрольный выстрел в голову.
— Но я сама еще не обучена настолько, чтобы кому-то преподавать, — возразила ему.
— Ты же будешь владелицей этой школы, вот заодним и доучишься, — в его глазах загорелся огонек уверенности, которой у меня не было вовсе. Она оставила меня навсегда в жерле Огненного суктуда. Я отвернулась к окну. Мохнатые сизые тучи хаотично развешены по небу, серым маревом накрывали землю. Тревожно качались кроны деревьев, и первые капли дождя застучали по крыше кареты.
***
— Госпожа Ферро, — обратилась ко мне экономка миссис Триор. Она мялась и теребила передник. — Я вам очень благодарна за свою дочь. Спасибо вам за помощь!
Удивленно подняла бровь и спросила:
— У Хлои…
— Пойдемте, лучше я вам покажу, — улыбнулась она и отвела меня в сад, где я увидела девочку в платье ярко-желтого цвета летнего солнца, играющую возле фонтана. Она подносила куклу к струям водопада, что выливался из кувшина скульптуры русалки
— Хлоя, — позвала девочку мать. И та, обернувшись на зов, встала, немного неуклюже с ее проблемной с ногой, и, радостно заулыбавшись, пошла к нам навстречу.
— Добрый вечер, госпожа Ферро, — девочка сделала книксен. Лицо Хлои стало выглядеть гораздо лучше. Шрамы сгладились, и краснота ушла. Счастливая мать приобняла дочь за плечи, а в ее глазах стояли слезы.
— Как у тебя дела, Хлоя? — спросила девочку, наклонившись к ней.
— Все хорошо, госпожа, — закивала она смущенно. — Вы пойдете со мной играть? — Хлопая густыми ресницами, спросила она.
— Конечно! — и протянула ей руку, та радостно схватила меня за ладонь и увела на качели, где очень долго рассказывала, как она назвала куклу, какие еще игрушки ей обещала вскоре купить мама, когда они поедут на ежегодную ярмарку.
— А вы поедите на праздник Плодородия?
Я задумалась и ответила:
— Пока не знаю.
— Там очень интересно, кукольный театр, танцы, представления. А еще продают очень вкусные карамельные петушки.
— Я думаю, там будет действительно весело, — улыбнулась ей, подталкивая ее качели, отчего девочка радостно рассмеялась и подставила лицо солнцу, прикрыв глаза.
Глава 28
В пустынном зале тишина опустилась пологом. Я зажгла магические фонари, и они мелкими блестящими звездами усыпали потолок большой комнаты. Остановилась посередине и взглянула на портреты, с которых на меня взирали статные, благородной внешности мужчины с волевыми лицами. Изящные дамы, нежные и юные, и уже в возрасте, с гордой посадкой головы и дорогими украшениями. Одежда людей, изображенных на портретах, выдавала вековую историю рода Ферро. В конце галереи висели портреты Эдварда Ферро и женщины. Очень красивой, с длинными изогнутыми ресницами, глубокими синими глазами, и темными густыми волосами, украшенные жемчугом. Мать Грэг и Арчибальда. Их портреты нашлись рядом. Муж был облачен во фрак и белоснежную рубашку. Он стоял возле стола со стопкой книг. В его глазах тлела уверенность в завтрашнем дне, прослеживалась та же упрямая линия рта, но вот не было следа печали на лице, которую я видела с того момента, как приехала в замок Атхор. А рядом с ним пустовало место для портретов его жены и детей. Стало горько, в горле застряли слезы, а душа завыло волком на луну в бесконечном отчаянии.
Я выбежала из зала, и зашла к себе в комнату взять сумку с тетрадью, пустыми баночками и несколько холщовых мешочков. Выйдя во двор, приказала запрячь карету.
***
— Вот эта трава смешана с корнем Ратибы, — Есфирь насыпала ее для меня в мешочек. — Можешь ее использовать при отравлениях. А ты делаешь ароматические настойки, Ивонн? — На лицо знахарки упали лучи солнца, что заглянуло сквозь окно и озолотило кожу женщины. Мы находились с ней в отдельной пристройке для сушки трав и заготовления смесей. — О, ты обязательно займись этим. Ароматические композиции очень любят леди из высшего света. Они хорошо среди них расходятся.
— Нет, их я не делала. — Улыбнулась Есфирь и, глядя на нее с тоской, вспоминала свою маму и бабушку. Как же я по ним скучаю!
— Хотя тебе лорд может запретить их делать. Не дело леди из высшего общества таким заниматься, — помешивая в склянке мутную белую жидкость, Есфирь добавила капельку эссенции из стеклянного пузырька. — Вот, понюхай, — протянула мне баночку.
— О-о, — сказала я, вдыхая сладкий аромат.
— Да-а, эссенция радости. Чуть ванили, кардамона и жасмина. Добавишь это в жидкость для ванны и мыло для волос, и будешь благоухать так, что муж не сможет от тебя оторваться. — По-доброму рассмеялась знахарка, и лучики морщин разбежались от ее глаза.
— А эссенция любви есть?
— О, да, канонично! Это эссенция розы, для чувственности, капля масла ванили и… — осеклась она и нахмурилась. — Любовь она в наших сердцах, Ивонн. И если поселилась там, пустила корни, то это навсегда.
— А есть такая эссенция, которая поможет забыть все обиды? — тихо спросила я.
— Любящее сердце априори прощающее. Оно уже давно и заранее все простило.
Я окинула взглядом комнату знахарки, вдохнула пряный аромат разнотравья и сказала:
— Мене пора, Есфирь.
— Ивонн, слушай сердце, оно всегда подскажет.
***
Грэг писал что-то на листе бумаги. Его сильная рука с длинными пальцами выводила убористым подчерком слова. Он так и не снял обручальное кольцо с теперь мертвым камнем. Я автоматом потрогала свой палец, на котором больше не было моего. Я раньше любила прикасаться к нему, камень всегда был теплым.
— Грэг, — позвала мужа. — Я уезжаю. — В его взгляде промелькнуло удивление, а потом он стал тяжелым и непримиримым. Перо сломалось в его руке, он его отбросил и медленно встал, упершись руками о стол.
— Ты спас меня. Спасибо, — прошептала тихо.
Он выпрямился и пошел на меня.
— Грэг, — отступила на шаг.
— Прости за все, — протянул он мне ладонь. Я спрятала свои руки за спину.
— Навсегда не бывает, понимаешь, Грэг. Все заканчивается — горестно покачала головой. — Цена любви иногда непомерна.
— Мы сами можем все изменить, это от нас зависит.
— Иногда уже поздно, Грэг. Слишком поздно. — И пошла к двери. Тело одеревенело и не хотело подчиняться. За мной тянулся шлейф сожаления, горя и чувств, что пришлось похоронить за маской видимости жизни, которая без любви ничего не стоит. И между нами всегда будет стоять Оненный суктуд, который сжег все лучшее, что было.
— Мы сами творцы счастья, Иви. — донеслось в спину.
— И мы же его разрушители, — чуть повернув голову, ответила ему. — Прощай, Грэг.
***
Я уехала вечером. Чтобы разом все обрубить, чтобы навсегда. В душе зияла пустота, казалось, она там поселилась навечно.
Сумерки мягко опускались на землю, холодный серый туман растелился над полями. Воздух был тяжелый и сырой. Плед, что лежал на моих коленях, укрывал ноги, но тепла не было. Холод прорвался в душу и сердце, окутал мерзлым инеем и заморозил все внутри. Растерла пальцы, пытаясь согреться, но тщетно… Разве можно отогреть тело, когда в душе вечный холод?
Я не брала с собой много вещей — они не мои. Так что со мной лишь те пожитки, которые привезла с собой, да мешок разбитых надежд.
Ветер усилился, и капли дождя забарабанили по стеклу. Вдалеке вспыхнула молния, пронзив небо и разрезала его пополам. А потом раздался оглушительный грохот. Такой, что, казалось, перевернет землю и разрушит все до основания.
Застучала кулаками по стенке кареты, выглянула в окно и попыталась перекричать шум ливня и звуки грозы.
— Разворачивайте!
***
Грэг сидел в кресле, закрыв лицо рукой. Шаги скрадывал толстый ковер и потрескивание пламени в камине.
— Грэг, — тихо позвала мужа.
Он убрал руку от глаз, и в них сначала отразилось удивление, а потом промелькнуло неверие, а затем, словно на ночном бархате небосвода загорелись тысячи золотых звезд. Они сияли для меня, горели огнем и опаляли жаром. Грэг стремительно встал и подошел ко мне, взял за плечи и вглядывался в меня так, словно не верил в то, что видит. Я улыбнулась. Грэг прижал к себе. Крепко и давая понять, что больше никогда не отпустит. Теперь все… Теперь его… Ладони мужа обхватили мое лицо, и он впился таким жарким и жадным поцелуем, что у меня подкосились ноги. Он удержал. Не дал упасть.
— Грэг, — всхлипнула и слезы побежали из глаз.
— Теперь навсегда, Иви. Теперь мы навсегда. Я люблю тебя.
Сердце залило светом, а душу счастьем. Я разрыдалась, обхватила его руками, крепко прижимаясь. А муж еще долго шептал слова, что успокаивали сердце, баюкали в крепких объятиях надежды и обещали любовь навечно.
— Больше жизни люблю тебя, Грэг.
Эпилог
Жаркие объятия, стоны страсти и дыхание одно на двоих. Звуки ночи наполнились мелодией любви, и единения двух любящих сердце, двух душ, что нашли дорогу сквозь тьму противоречий, и, казалось бы, непреодолимых препятствий. Но они шли по следам света, лучам любви, что устилали их долгую дорогу. Ведь если судьба тебе предназначила найти свою пару, единственного, то он обязательно приедет в твою жизнь. Главное, не упустить шанс. Главное, вовремя понять, что все преодолимо вдвоем, если оба этого хотят и идут навстречу друг другу. Главное, верить и прощать, ведь иногда это единственный путь к обоюдному счастью.
— Тебе нравится? — при свете ночника я разглядывала новое обручальное кольцо, что недавно подарил мне муж. Гладкий золотой ободок, без камней и украшений, казалось, солнце отдало ему свои лучи.