тлеровцев. Ожил передний край немцев. В небо взвились ракеты. И только тогда застрочили пулеметы. Они бьют то порознь, то одновременно с нескольких точек. Стреляют наобум, так как никаких целей перед собой не видят. В пулеметную чечетку вплетаются минометные и орудийные выстрелы. Беспорядочный ливень пуль и осколков заставляет наши подразделения прижиматься к земле. Надо, обязательно надо подавить огневые точки противника, хотя бы на время, необходимое для нашего первого броска. Волошанович начинает сильнее молотить своими тяжелыми минами вражеские окопы." Встречный бой с противником шел с перерывами до вечера, позиции сторон практически не изменились. Опасность возникла на другом участке. Для ослабления нажима советских войск противник, вечером 8.11.41 силами до двух батальонов атаковал стык 8-й бригады морской пехоты и 18-го батальона. Официальная история рисует следующую картину: "Немецко-фашистские войска пытались прорвать оборону и на других участках.
На северных скатах долины Бельбек они атаковали позиции 8-й бригады морской пехоты. Однако бригада совместно с 18-м батальоном морской пехоты при поддержке огня 227-й зенитной батареи (командир лейтенант И. Г. Григоров), бронепоезда "Железняков" (командир капитан Г. А. Саакян) и 2-го дивизиона 265-го корпусного артполка Приморской армии все атаки противника отбила"
На самом деле 18-й батальон потерял до трети личного состава, и рано утром противнику удалось прорваться. По личному распоряжению коменданта БО 9.11.41г. в срочном порядке был сформирован усиленный батальон, который возглавил майор Людвинчуг. Вечером 9 ноября 1941года этот батальон был в срочном порядке, по железной дороге брошен в Бельбекскую долину. Не доезжая до станции Бельбек (Верхнесадовая) батальон вступил в бой с противником, прорвавшимся через боевые порядки 18-го батальона. Положение было совершенно отчаянным: подвиг 18 батальона морской пехоты, перекрывшего долину реки Бельбек, и подвиг батальона запасного артполка нигде и никем не описаны. Ситуацию удалось восстановить только по воспоминаниям ветеранов. Об этом нет упоминания ни в одной официальной хронике. Однако в воспоминаниях Д.С. Озеркина эти события описаны следующим образом: "Во второй половине дня связной от 18-го батальона доносил, что противник силами до двух батальонов прорывается выше дороги. Я послал разведку, которая к ночи не вернулась...Чтобы уточнить ситуацию рано утром, мною была послана группа моряков на грузовике вниз по дороге. Грузовик вернулся без бойцов. Командир отделения, вернувшийся на грузовике доложил, что уже позади позиций бригады в долине идет бой..." Утром 9.11.41 бой разгорелся сначала у высоты, на котором находится кладбище с. Верхнесадовое, затем до батальона немецких войск, оттеснив 18-й батальон, двинулись вдоль шоссе и были остановлены у дота N4 взводом 8-й бригады переброшенным с плато на грузовиках.
Вечером 9.11.41 в бой вступил прибывший по железной дороге батальон запасного артполка, который прямо из вагонов бросился в атаку. Бой шел до ночи. Батальон задачу выполнил, противник был уничтожен, но и само подразделение практически полностью полегло в бою. Из воспоминаний командира запасного артполка Шемрука: "Вечером, после боевых действий батальона, мы с военкомом Абрамовым пошли в морской госпиталь. Там мы увидели жуткую картину: стоны раненных, крики контуженных, там же находился тяжело раненный командир батальона Людвинчуг, военком погиб. Батальон задачу выполнил, но почти весь личный состав погиб, а о его действиях нигде никем не отмечены (так в оригинале). Дальнейшая судьба тов. Людвинчуга мне не известна." Еще один штрих из воспоминаний: "Мы прибыли к месту строительных работ. Дот, который нам предстояло восстановить, стоял весь избитый снарядами, искореженная 45мм пушка лежала недалеко от входа в дот. Рядом, у дороги свежей землей чернели могилы, в долине, у обочины дороги стояла сгоревшая немецкая бронемашина. "Да говорят, фриц прорвался, только здесь смогли остановить" пояснил боец, разбирающий бетонные обломки" Это из воспоминаний командира 4-го дота Курочкина Н.М. Об этом бое действительно нигде нет упоминаний... и не только о нем. И, возможно, о многих событиях мы так и не узнаем никогда. После 9.11.41 враг продолжил свои атаки уже по всему фронту, включая и Черекез-Керменское и Балаклавское направления. Из-за малочисленности наших войск, был захвачен почти весь Черекез-Керменский ОП, противник был остановлен в районе дер. Шули (Терновка) и хутора Мекензия. Были потеряны доты N 62,63,64, 66, 65. 9.11.41 Противник вышел к укреплениям Чоргуньского опорного пункта обороны. В ноябре 1941 года Чоргуньский опорный пункт обороны, по сравнению с остальными опорными пунктами оказался в более выгодном положении: немцы подошли к его укреплениям на несколько дней позже, что позволило его создателям завершить большую часть работ.
Успели даже оборудовать командный пункт узла сопротивления, возле моста через р. Черная. Гора Гасфорта была опоясана окопами и проволочными заграждениями, на вершине, в подвале католической часовни на Итальянском кладбище был оборудован КП второго полка морской пехоты. (Не сохранился, ныне на этом месте заброшенный карьер). 7 ноября 1941 г. полк занял позиции в Чоргунском опорном пункте. Долина Сухой речки была перекрыта огнем двух 100мм орудий Б-24БМ дотов N 73 и 74. К недостаткам линии обороны на данном участке можно отнести слабость пехотного прикрытия. Командование на начальных этапах обороны слишком мало внимания уделяло этому вопросу, полагаясь на мощь возведенных укреплений.
10.11.41
В Севастополе занимались переформированием частей и оргработой. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский отдал приказ N 10--11/ПОХ, которым извещалось, что решением Верховного командования на него возложено руководство обороной Севастополя. Приказ вышел лишь спустя три дня после получения директивы Ставки. "Вступая в командование обороной Севастополя, призываю всех вас к самоотверженной, беспощадной борьбе против взбесившихся гитлеровских собак, ворвавшихся на нашу родную землю. Мы обязаны превратить Севастополь в неприступную крепость..." - говорилось в приказе. Вскоре был отдан второй приказ N 10--11/1--ПОХ, которым начальником гарнизона Севастополя назначен комендант береговой обороны генерал-майор П. А. Моргунов вместо контр-адмирала Г. В. Жукова. В тот же день Ф. С. Октябрьский отдал еще один приказ N 10--11/2--ПОХ "О мероприятиях по обороне и организации порядка в городе Севастополе в связи с введением осадного положения". В приказе отмечалось, что руководство обороной города Севастополя и главной военно-морской базой Черноморского флота Ставка ВГК возложила на него.
"Командование сухопутными войсками в обороне Севастополя возлагаю на своего заместителя по сухопутным войскам, командующего Приморской армией генерал-майора тов. Петрова",-- подчеркивалось в приказе. Приказ требовал усилить охрану объектов тыла и учреждений города. Для борьбы с диверсионными группами и парашютными десантами противника в каждом районе города создать истребительные вооруженные отряды (которые уже давно были созданы горкомом ВКПб). Поддержание порядка в городе, усиленная круглосуточная дозорная служба, борьба с нарушителями порядка возлагались на коменданта 24-й отдельной погранкомендатуры войск НКВД. (практически весь л/с которой был мобилизован в сводный полк НКВД) и милицию города с подчинением их в части несения дозорной службы коменданту города. Однако никаких приказов командующего ЧФ по управлению частями, обороняющими Севастополь, отдано не было. В течение 10 ноября противник подтягивал резервы, готовясь к наступлению на новом участке. Командование 11-й немецкой армии подтягивало к Севастополю новые силы и готовилось к плановому наступлению на главную базу флота. К исходу дня противник сосредоточил четыре немецкие пехотные дивизии (22, 50, 72, 132-ю) румынские части, 15 дивизионов полевой артиллерии.
11.11.41
Командующий Черноморским флотом отправил телеграмму Верховному Главнокомандующему и народному комиссару ВМФ, в которой сообщалось, что он вступил в командование обороной Севастополя, заканчивают организационное оформление управления обороной и переформирование частей. Отмечалось, что "все части морской пехоты влиты в состав Приморской армии. Части начинают принимать некоторую устойчивость в обороне". Затем в телеграмме раскрывались слабые стороны обороны. Командующий просил как можно скорее дать одну горнострелковую дивизию, сотню пулеметов, три тысячи винтовок и хотя бы десять танков для резерва командования на случай прорыва противник.
Утром, немецкие войска перешли в наступление. Удар наносился в одном главном направлении, но сковывающие удары были предприняты по всему фронту от Качи до д.Шули (Терновка). На направлении главного удара противника в бой вступило боевое охранение: только вышедшая 40-я кавдивизия (командир полковник Ф. Ф. Кудюров, военком полковой комиссар И. И. Карпович, начальник штаба полковник И. С. Стройло). Общая численность этой ополченческой кавдивизии вместе с 211 конниками 42-й КД составила 1475 человек.
В ее составе находился артдивизион на механической тяге (8 шт. 76мм орудий образца 1927 года и 10 тягачей Т-20 "Комсомолец"). Кроме того, разведвзвод дивизии смог привести в Севастополь две танкетки (тип неизвестен). Батареи 40-й дивизии располагались в районе Ялтинской дороги, и на окраине дер. Кучк-Мускомья (Резервное). Еще одна батарея располагалась на высоте, где сейчас находится немецкое кладбище. Разведвзвод располагался в дер. Варнутка (Гончарное). За ним располагался 149 полк дивизии. Остальные части находились в дер. Кучук- Мускомья. Атака противника была неожиданной, но бойцы дивизии сопротивлялись стойко. 149-й полк этой дивизии, которым командовал подполковник Л. Г. Калужский, более двух часов вел бой в полуокружении под Варнуткой. Контратакой подошедшего 154-го полка этой дивизии (командир подполковник А. К. Макаренко) передовые подразделения 72-й немецкой дивизии были выбиты из Варнутки. Однако, подтянув свежие силы, противник усилил натиск и вынудил оба кавалерийских полка отойти. К исходу дня немцы заняли деревни Варнутка и Кучук-Мускомья.