— В Дэниэлсе растят перепелов, ваше высочество! Мы сейчас же распорядимся, чтобы доставили и птиц, и яйца. Здешний повар отменно готовит!
— Ваше высочество, у меня с собой есть несколько книг — в основном, сочинения прежних — Сенекий, Оший, Кауло Паэльо… Быть может, они скрасят ваш досуг?
При этом каждый из галантных орра поглядывал в сторону Аркана, пытаясь понять — не перегибает ли палку? Пока Буревестник не хмурился — орра продолжали осыпать жену аскеронского герцога любезностями. И очень сильно удивились, когда Зайчишка со свойственной ей непосредственностью повела разговор о свойствах местных трав, животных ингредиентов и минералов и о том, какие компоненты для своей походной лаборатории может раздобыть прямо здесь и сейчас. Но и от омлета из перепелиных яиц, и от ванны, и от услуг местного портного, если таковой найдётся, она и не думала отказываться! В конце концов, Габриель в любой ситуации оставалась хорошей ортодоксальной девушкой, и здоровая практичность была у неё в крови.
Меж тем Коннор Доэрти посвящал Аркана в тонкости местной политики и заставлял брови герцога Аскеронского изгибаться всё сильнее и сильнее.
— … значит, эти ублюдки из партии ко подкараулили нас в Блюберри, напали без предупреждения, не бросив перчатку, какие мерзавцы! Они все как один такие: ни капли выдержки, кровожадные засранцы! Не соблюдают банальных приличий, трахают всё, что движется, а приличным юным леди предпочитают шлюх! Я точно вам говорю, от этих зёрен им моча в голову бьёт, и они становятся опасными для нормального общества. Уверен — Галахер, хоть и притворялся почтенным сторонником ча, на самом деле варил ко и пил, иначе объяснить его поведение я не могу…
Пытаясь отсеять шелуху и вычленить главное, Рем уцепился за эту оговорку.
— А что он делал? Что делал Дойл Галахер? — наклонился вперёд Буревестник.
— Не только Дойл — все они, вся семейка. Аквила заподозрил, что на своих латифундиях, в глубине кленовых сахарных плантаций, эти хлопководы и винокуры разводят орков! — драматически громко прошептал Коннор. — Орра, он нарушил все мыслимые и немыслимые правила! Точно — любитель ко, как пить дать!
— Так, — сказал Аркан. — Я не особенно силён в вопросах рабовладения, маэстру Доэрти. Да и Патрик об этой стороне вашей экономической жизни не распространялся, он больше о войне и медицине, сам понимаешь…
— О да, Патрик… Идеалист! — кивнул Коннор.— Но — настоящий орра. Хотите, ваше высочество, чтобы я рассказал вам про орков?
— Должен же я знать, кого и зачем убиваю? — Аркан глянул на супругу, которая в это время вела беседу с кем-то из орра, рассказывая о смарагдских делах во время войны святого Фарадея и исхода ортодоксов из Центральных провинций. — Габи, иди ко мне, тут может быть интересно! Послушаем про орков?
И самая настоящая герцогиня Аскеронская просто взяла и села мужу на колени. Потому что в первую очередь она была Зайчишкой, которая страшно гордилась тем, что этот мужчина, которого везде знают и с которым все вынуждены считаться, принадлежит именно ей!
Каждые пять лет случался Большой Отлив. Уровень воды падал, Зелёное и Последнее моря на долгие полгода оказывались разделены, меж землями Юга и Наковальней Солнца пролегал нерукотворный мост. По обнажённому каменистому дну пролива вполне можно было передвигаться в обе стороны. На заре Империи этой возможностью пользовались исключительно племена орков, которые пытались обосноваться на берегах Зелёного моря. Это порождало бесконечные войны с людьми и закрепило за зеленокожими репутацию второго самого главного врага — после фоморов, конечно. Однако спустя время уже орра — наследники древних переселенцев с Изумрудного острова, а до этого — из другого мира, тоже стали ходить в набеги.
Именно с Наковальни Солнца они вывезли многие удивительные растения: такие как хлопок, хлебное дерево, тутовый кустарник (на нём плодился шелкопряд) и многое другое. А ещё пряности, драгоценные камни, диковинных животных и — рабов.
Внезапно оказалось, что свирепые и буйные орки становятся такими только во взрослом возрасте. Будучи забраны из семьи в детстве, пленные орчата очень сильно отличались от своих соплеменников, которые выросли на вольных просторах и были воспитаны в варварских обычаях своих соплеменников. Так что зеленокожие мальчишки и девчонки стали для некоторых аристократов желанной добычей. Многие плантаторы смекнули: в отличие от боевитых и строптивых поселян-орра, воспитанные в покорности и страхе перед своими хозяевами орки не потребуют оплаты за работу, за них некому будет вступиться, ни один суд не станет рассматривать жалобу зеленокожего на жестокое обращение со стороны хозяев. Выносливые и неприхотливые в еде, они стали настоящей находкой для развивающегося плантационного хозяйства, просто золотой жилой! Спрос на южные товары по всей Империи был очень высок, и, следует признать честно, купцам-оптиматам, не говоря уже о популярах, изначально ненавидевших нелюдей, было наплевать на то, откуда брались пряности, кто выращивал хлопок и чьим трудом добывали кленовый сироп для великолепного южного виски.
Да и ортодоксы не слишком часто задавались подобными вопросами, если говорить откровенно. Просто не так уж много купцов из Аскерона или Первой Гавани торговали с южными плантаторами напрямую.
Система работала: захваченных в набегах орчат продавали на плантации и держали в страхе, при этом вознаграждая за добросовестный труд обильной пищей, примитивной одеждой или лишней охапкой сена для лежанки. Товары шли на рынок сплошным потоком, покупатели были довольны, богатые владельцы латифундий набивали карманы.
Однако спустя годы, а может, десятилетия, кто-то из плантаторов решил, что разумным будет заняться разведением орков — как каких-нибудь домашних животных, например тех же собак или лошадей. Мол, ни к чему ставить в зависимость от редких Отливов наличие рабочей силы на хлопковых полях! Молодых орков и орчанок стали водить «на случку», были организованы специальные смешанные поселения, куда запускали самых сильных и выносливых молодых мужчин и женщин зеленокожего племени…
И вот тут всё пошло наперекосяк. Оказалось, на первый взгляд туповатые и тугодумные орки, у которых якобы отсутствуют понятия собственного достоинства, чести и самоотверженности, резко менялись, едва у них появлялась пара и потомство! Тот же самый клыкастый молодчик, который безропотно сносил десять или двадцать ударов плетью за рассыпанный из корзины хлопок, превращался в дикого зверя и яростного бойца, как только видел, что кнут надсмотрщика касался спины матери его детей. И вовсе уж свирепел, если кто-то покушался на его отпрысков. Оказалось, кровные узы у зеленокожих чрезвычайно сильны!
А ещё, стоило орку хоть раз увидеть, как падает от удара зелёного кулака надсмотрщик, как брызжет красная человеческая кровь из шеи, разорванной мощными клыками, — и все долгие месяцы и годы воспитания по методу «кнута и пряника» шли псу под хвост. Простая истина, что белокожие верзилы смертны, становилась основанием для восстания…
— Именно поэтому каждый плантатор нынче выбирает, какого рода хозяйство вести. Если это ча, ко, шафран или, скажем, душистый перец, то выгоднее считается завести себе орчанок. Если работа тяжёлая — тогда используют мужчин. Это разумно — новые рабы появляются раз в пять лет, их не слишком много, и потому у простолюдинов всегда есть работа, и фермы неплохо себя чувствуют, — признал Коннор Доэрти. — Иногда мне кажется, что если дать волю таким, как Галахер — они и вовсе согнали бы поселян с земли и превратили Юг не в край свободных орра, а в землю рабов и надсмотрщиков. Но этому не бывать!
— А ты, выходит, не сторонник рабства? — спросила Габи, которая слушала эту историю затаив дыхание.
— Я не сторонник орков, — поморщился Коннор. — Мне они не нравятся. Я убил бы каждого из них — вот и всё. Гномы — деловой народ. Эльфы по крайней мере красивые, особенно их женщины… Хотя ваше высочество и много милее любой эльфийки, это уж точно! А орки… Для меня что орки, что фоморы, всё едино!
Аркан молчал и хмурился, постукивая пальцами по подлокотнику стула. А потом спросил:
— Из всего, что ты сказал, я понял вот что: Галахеры должны были что-то сделать с орочьими женщинами и детьми, чтобы мужчины взбунтовались, верно?
— Выходит, что так… — озадаченно кивнул Коннор. — Но что это меняет? В конце концов, я же говорил — он наверняка из партии ко, а всем, кто пьёт ко, периодически бьёт моча в голову!
Рем проигнорировал последний пассаж Доэрти и проговорил:
— О-о-о-о, не знаю, как для вас, южан, — на скулах Аркана заиграли желваки, — а для нас, ортодоксов, это меняет всё.
XIII ЦИКОРИЙ
— Габи, как думаешь, сколько раз может сработать один и тот же фокус? — спросил Рем.
Его голова лежала на коленях супруги, которая расчёсывала Аркану волосы гребнем.
— Ну, если выступать перед разной публикой, то много раз! — задумалась Зайчишка. — А если использовать другие декорации, другой реквизит, например, вместо кролика из шляпы доставать голубя, то почти всегда! Главное — не слишком часто. А ты это зачем спросил?
— Кроме нашего свадебного путешествия и Преторианской библиотеки у меня тут есть ещё одна цель, — проговорил Аркан. — Даже две. Я ведь не скрывал этого от тебя, верно?
— Ты ищешь союзников и хочешь наладить поставки сырья для флота, — кивнула герцогиня. — Но как я вижу — с союзниками не задалось. Полыхает орочье восстание, а аристократы убивают друг друга из-за того, какой напиток они пьют! Даже целую идеологическую базу под это подвели!
— Габи, я тебя обожаю! Ты знаешь, что такое «идеологическая база»! — Глаза Рема смеялись.
— Сам виноват! Это ты оставил те ужасненько толстые книжки в мансарде! А я была в тебя страшненько влюблена, и мне очень хотелось понять: что там творится в твоей голове! — Она наклонилась и поцеловала его в губы. — Теперь мучайся с умной женой!