. С другой стороны — в его упрёках имелось рациональное зерно: студенты и вправду разошлись не на шутку, но теперь присмирели.
Жанет — стройная, даже сухощавая женщина неопределённого возраста, в строгом сером платье, очках и с причёской в виде тугого узла — увела за собой Арканов. Она открывала двери ключами на большом железном кольце и педантично их закрывала, пропустив гостей библиотеки. А потом — снова шагала по узким коридорам, залам, полным стеллажей с книгами, и гулким лестницам. При всей своей кажущейся строгости она была чрезвычайно разговорчива и трещала без умолку:
— … невероятный ажиотаж вокруг спецхрана! Но вас интересуют семейные архивы, а этим только прежних подавай, как с ума сошли! Но — меценаты, жертвуют щедро, как же мы их не пустим? Конечно — даём заверенные копии, а не оригиналы, и всё под присмотром, однако ажиотаж сумасшедший! Как будто им тут мёдом намазано! Столько лет никого не интересовали ковчеги, кроме фанатиков и мракобесов из Аскерона и Первой Гавани, ну, вы знаете, эти фундаменталисты-ортодоксы со своей нездоровой тягой к древним текстам… И вдруг как прорвало, и все такие деловые, солидные! Что-то ищут, ищут… Им бы в Первую Гавань, а не к нам, вот там в фондах материалов о прежних пруд пруди. А у нас что? Мы, южане, гораздо в большей степени интересуемся семейной историей, нас привлекают дела Юга… Вы ведь тоже о делах семейных беспокоитесь?
— О да, мистрисс… — мягко улыбнулся Аркан. — Сюда затесались документы моего далёкого предка…
— Мы почти пришли… — Говорливая Жанет снова взялась за кольцо с ключами и посчитала двери по обеим сторонам коридора. — Шесть, восемь, десять, двенадцать… Вам в тринадцатую. Так как, говорите, звали вашего предка? В тринадцатом хранилище — архив клана Бреннан, но он пресёкся двести лет назад…
— Поверьте, Жанет, если я вам скажу — вас захотят убить много-много раз, — развёл руками Аркан. — Давайте ограничимся тем, что вы просто откроете нам дверь и пустите нас внутрь…
Звеня ключами, библиотекарша делала страшные глаза, вздыхала и бормотала под нос что-то об ажиотаже и о том, что «ходят тут всякие и пугают честных людей».
— Не смейте зажигать огонь! Там магическое освещение, безвредное для пергаментов! — крикнула она вдогонку.
Бреннаны в своё время поддерживали Мамерка Тиберия Аркана Пустельгу в его странствиях, их глава — Дункан Бреннан — был лучшим другом этого авантюриста. Всё это Буревестник узнал из дневника предка, и потому недостающие элементы головоломки вполне логично было искать здесь. А вот номер стеллажа и полки — это Мамерк указал вполне определённо.
— Десять дробь семь! — повторил вслух Рем. — Габи, ты видишь десятый стеллаж?
— Тут канцелярские книги, дебет и кредит, и всё такое… — посетовала девушка. — Ужасненько скучно! Наверное, придётся смотреть все по одной… Погоди-ка, это только пять полок, до шестой и седьмой я не достаю! Не все такие долговязые, как некоторые!
Некоторые долговязые подошли поближе и вместо того, чтобы искать на верхней полке самостоятельно, подхватили жену на руки и приподняли.
— Ой-ёй! Рем, ты что делаешь? — пискнула Габи. — Ты не туда меня несёшь! Это в другую сторону! Вот! Вот, нашла папки! Что там написано было?
— Зелёная папочка. Только тш-ш-ш-ш!
Зайчишка начала передвигать тяжеленные тома в кожаных переплетах с места на место, выискивая между ними папки с документами. Чёрные, коричневые, даже красные… Она почти отчаялась и с шумом выдохнула:
— Фу-у-у, Рем, спускай меня, нужно передо… О! Так она не серая, она зелёная! На ней пыль была! Апчхи! — И подхватила папку. — Спускай!
Рем спустил Габи на пол и стал смотреть, как жена развязывает тесёмочки и открывает папку.
— О-о-о! — сказали они вдвоём, увидев среди листов, исписанных отвратительным почерком Мамерка, подробный, явно составленный специалистом план некоего здания.
Аркан смотрел на него во все глаза, стараясь на всякий случай запомнить планировку неизвестного строения. Самый банальный красный крестик в одном из углов и надпись корявым почерком «под хвостом у льва» говорили сами за себя. Мамерк точно указал путь! К оружию ли, к новой ли зацепке? Об этом можно было узнать, только оказавшись на месте!
— Тут пятно, — с досадой воскликнула Габи. — Вот, почти вся верхняя часть залита какой-то жижей. Ну, «Перв…» и верхняя планочка от буквы «Г» явно указывает на то, что это строение находится недалеко от Первой Гавани или прямо там, но… Где именно? Я слыхала, в Первой Гавани живут триста тысяч человек! Огромный город, не меньше Смарагды! Не смотри так, я знаю, что раньше он был гораздо больше, а данные последней переписи ты видел? Во-о-от! Где мы будем искать это строение?
— Тш-ш-ш! Бери этот листочек и прячь, а папку дай мне… — прошептал Буревестник.
— Ой-ёй! Что — украдём?
— Я сделаю щедрое пожертвование! — неуверенно проговорил Рем. — Пойдём.
С папкой в руках он вышел из спецхрана Бреннанов и подошёл к библиотекарше.
— Жанет, вот те документы, что мы искали. Подскажите — можно сделать заверенную копию? Мы готовы в полном объёме оплатить труд писцов и специалиста-архивариуса, кто мог бы подтвердить точность и скрупулёзность копирования…
— Может быть — магический копир? — услышав заветное «оплатить в полном объёме», расплылась в неожиданно милой улыбке Жанет.
— Нет-нет, ничего магического! — запротестовал Аркан.
— Ну, если вы закончили — тогда идёмте? — предложила библиотекарша. — Тем более — Валери уже ведёт сюда следующего гостя! Одного из тех щедрых меценатов! Вон, посмотрите!
По коридору торопилась ещё одна женщина неопределённого возраста, в таком же строгом платье и с таким же узлом на затылке. Однако была она полненькая и румяная, а следом за ней вышагивал некий возрастной уже, но бодрый мужчина. Он слегка прихрамывал, опираясь на трость, полы коричневого сюртука и длинные, до плеч, волосы подлетали в такт шагам, каблуки и трость стучали по каменному полу. Буревестник глядел на него и никак не мог поверить своим глазам: это был не кто иной, как Диоклетиан Гонзак, он же — Гонорий Фрагонар, главный шпион Первой Гавани!
— Та-а-ак! — проговорил сей рыцарь плаща и кинжала. — Вижу, что семейными архивами Бреннанов интересуюсь не один я?
— Вот! Я же говорила! — воскликнула Жанет. — Такой ажиотаж, такой ажиотаж! Не переживайте, маэстру Гонзак, эти молодые люди всего лишь заказали заверенные копии одной папки. Остальные фонды их не интересуют!
— Да-а-а? — Взгляд Гонзака-Фрагонара был холоден, как льды Крайнего Севера. — А могу я тоже заказать заверенные копии этой папки? Быть может, при помощи магического копира будет быстрее?
— Конечно! Вот и я говорю! Магический копир! Это намного быстрее, пусть и дороже, чем услуги писцов…
— За деньгами дело не станет, — продолжал сверлить Аркана взглядом старый разведчик. — Быть может, мы с ценителями древностей сможем переговорить… на тему древних рукописей и старинных преданий семьи Бреннан? Я знаю отличное местечко за углом!
— Думаю, мы могли бы это обсудить… Но вам наверняка нужно изучить семейный архив Бреннанов, а нам — пора к писцам! — отвесил изящный полупоклон Аркан. Церемониймейстер явно бы одобрил! — Не будем вас отвлекать… Захотите пообщаться — можете найти нас во дворце наместника.
— Всенепременно! — изобразил что-то вроде реверанса Гонзак.
XVIII ДВА РАЗГОВОРА
— Рецепт какой-то рисовой каши с мясом, странные короткие стихи, набор точек и чёрточек, рисунки пляшущих человечков и прочая бредятина, — раздражённо проговорил Диоклетиан Гонорий Фрагонар, он же — маэстру Гонзак. — Признавайся, твоё высочество, ты кое-что прихватил с собой?
Аркан пожал плечами, тщательно сдерживая досаду:
— Я ищу наследие Мамерка Тиберия Аркана Пустельги, это мой далёкий предок. Его дневник мне вручил экзарх Аскеронский после моего возвращения из Доль Наяда, и это было крайне логично, как минимум потому, что именно Мамерк является последним человеком, кто побывал у тъялери до нашей Вольной Кампании. Понятия не имею, зачем вам его записи…
Буревестник был недоволен манерой, в которой пожилой аристократ-шпион вёл беседу, но старался держать себя в руках. Всё-таки с Гонзаком их многое связывало, и не стоило подвергать риску сотрудничество из-за снисходительных ноток в голосе визави.
— То есть ты утверждаешь, что младший сын Деспота — герцог Аскеронский, известный под прозвищем Буревестник, которое получил за склонность являться накануне жесточайших общественных, природных и магических катаклизмов, прибывает на Юг из одного только интереса к семейной истории? Ах да, и ещё потому, что у него — свадебное путешествие! — Гонзак (Рему было привычно думать про него под этим именем) поморщился и сделал неопределённый жест рукой. — Не верю! Не верю потому, что слишком хорошо тебя знаю. И трижды не верю потому, что ты походя подавил орочий мятеж и сжёг две семьи демонопоклонников. Не последние, между прочим, семьи на Юге! Это я не говорю уже о твоей партии ци, которая с невероятной скоростью и размахом теперь формируется вокруг твоих друзей Доэрти! Её уже называют проаркановской, смекаешь? Прошло две недели, а вокруг особняка Доэрти в Кесарии трётся уже пара сотен молодых безземельных аристократов, и ещё столько же — за городом, в охотничьем домике Конноли, и этих, как их… А, чёрт, неважно!
— «Проаркановской»? — театрально удивился Буревестник. — Да не может быть! А прокаковские тогда ча и ко?
Ему всегда было забавно слушать, как интерпретируют те или иные его деяния. О съеденных в Кесарии младенцах он уже слыхал, теперь — наслаждался историей о сожжённых семьях демонопоклонников. Впрочем, всё это шло только на пользу скандальной репутации их семейки. Как всегда — часть народа будет рукоплескать и радоваться: мол, всех бы гадов на костёр, а другая — обвинять в фанатизме, мракобесии и необузданной кровожадности. Появятся и третьи, которые поставят в вину излишнюю мягкотелость: дескать, плохо сжёг, надо было сначала колесовать, потом кожу содрать, а уж пото-о-о-ом… Контролировать это не представлялось возможным, так что Рем просто принимал все эти слухи и домыслы как должное, как часть аркановского наследства.