Настоящих же аристократов кроме приличного жалованья будоражила личность Аркана: они завидовали тем, кто повидал далёкие земли, пережил невероятные приключения и теперь мог о них рассказывать в тавернах и кабаках, похваляясь диковинными украшениями, дорогим оружием или боевыми шрамами. «Там, где Аркан, всегда что-нибудь происходит» — эту расхожую истину знали все, и потому торопились поучаствовать в эпохальных событиях. Принципиальным моментом для орра был враг, с которым придётся скрестить оружие. Буревестник здесь скрывать ничего не собирался: воевать надо будет с войсками узурпатора Краузе, слугами Синедриона и эльфами Туринн-Таура. Ни к кому из них южане тёплых чувств не испытывали и более того — они мать-мать-мать их всех, их родню, домочадцев и присных.
Маршируя на Восток, экспедиционный корпус учился чувствовать себя единым целым. Командиры и солдаты притирались друг к другу, южане привыкали уважать зверобоев, слушаться непривычных приказов, поддерживать порядок и чистоту в лагере, использовать странную боевую тактику. Орденцы доходчиво объясняли: дело придётся иметь не только с орками и людьми, а Лоусоны, Дэниэлсы и прочие, уже видавшие злое колдовство в асиенде Галахеров, кивали и рассказывали соратникам о том, что пережили в ту страшную ночь…
На третий день войско Аркана покинуло южные пределы, оставив за спиной зелёные луга и тенистые рощи. Начались плоскогорья и лесостепи Юго-Востока. Перед экспедиционным корпусом предстала страна Первого Ковчега, колыбель Империи, земля ортодоксов!
Наверное, Буревестник с гораздо большим трепетом воспринял бы своё прибытие на эту священную для каждого настоящего имперца землю, если бы не удивительное событие, случившееся на привале за сутки до пересечения экспедиционным корпусом земель княжества Альбакастра, владений великой семьи Корнелиев, родового домена младшей ветви этой знаменитой династии.
Аркан как раз вспоминал свою первую встречу с Луцием Корнелием Гастой в Кесарии. Тогда этот знаменитый копейщик произвёл на него вполне благоприятное впечатление, показался умным человеком… Почему же он позволил втянуть себя в идиотскую затею с этим военным походом в Центральные провинции? Почему они все позволили?
Рем по своей квартирмейстерской привычке обходил и инспектировал обоз, убеждаясь в сохранности припасов и соблюдении правил хранения продовольствия. Задумавшись о Корнелиях, он остановился у одного из фургонов, и вдруг из-под колёс к нему кинулась странная, грузная тёмная фигура, так быстро, что он и среагировать не успел. Крепкие лопатообразные зелёные лапищи ухватили Аркана за ладони, покатый лоб прижался к костяшкам пальцев — незнакомец стоял на одном колене.
— Я ваш человек! — прорычал он. — Я ваш орк, ваше высочество!
Шарль и Луи — вечные сержанты-телохранители — уже обнажили мечи и приставили острия клинков к горлу внезапного верноподданного, но Рем только цыкнул зубом:
— Если бы он хотел причинить мне вред, то уже попытался бы. Плохо у нас поставлена охрана, маэстру, если какой-то орк сумел подобраться ко мне так близко… — Буревестник протянул руку и поднял зеленокожего с земли. — Дайте ему шаперон, иначе наши вспыльчивые южные друзья могут совершить что-то необдуманное. И пойдёмте ко мне в палатку — там говорить будет сподручнее.
Жёлтые глаза орка сверкали в отблесках факелов, клыки, чуть выпирающие над нижней губой, и характерный цвет кожи действительно могли послужить причиной для лишних вопросов, так что спрятать их под капюшоном оказалось хорошей идеей. А вот мощная коренастая фигура, неожиданное для рабского сословия круглое пузо и чуть прихрамывающая походка для Аркана стали поводом для определённых догадок, которые он и высказал после того, как откинул полог палатки и прошёл внутрь, приглашая нежданного гостя за собой.
— Ты — Хромой, маэстру орк, — констатировал Рем, присаживаясь на деревянное кресло, эдакий эрзац-трон.
Аркан и не подумал бы возить его с собой, но этот предмет мебели, как и один из герцогских обручей-корон, и копию скипетра прислал ему отец из Аскерона. Мол, не позорься, сынок! Имей уважение к себе и титулу! Если уж собрался дальние страны на рога ставить — делай это, как подобает герцогу: на троне, со скипетром и в короне, а не глупости все эти… Так что теперь Рем имел возможность расположиться с комфортом, а занявшие позиции справа и слева от своего господина Шарль и Луи создавали впечатление чего-то вроде почётного караула.
— Я — Хромой, бывший сиропщик Галахеров, а до этого — смотритель книгохранилища Флэнаганов, — очень внятно, с толком и расстановкой, весьма непривычными для зеленокожего, проговорил орк. — После — внезапный вождь восстания… Нынче — беглец, которого хотят убить и свои, и чужие.
— Вот как? Чего же ты хочешь от меня, маэстру Хромой? — закинул ногу на ногу Аркан, тяжело, по-фамильному, глядя на собеседника. — Зачем назвал себя моим человеком? Ладно — пусть орком. Все мы — дети Божьи, или, как говорит один мой друг из-за моря — эрухин! Странно видеть тебя здесь, среди боевых порядков твоих врагов, присягающим тому, кто убил почти всё твоё войско.
— «Войско»? — неожиданно умный, но при этом ожесточённый взгляд Хромого стал злым. — Это не войско, это стадо кровожадных дикарей! Вы думаете, я не знаю своих соплеменников? Или питаю иллюзии на их счёт?
— «Питаю иллюзии»? — поднял бровь Аркан. — Не очень-то подходящий оборот речи для кровожадного дикаря. Вы сложнее, чем кажетесь на первый взгляд, маэстру Хромой.
— Я уже сказал, что работал в книгохранилище, когда был мальчишкой. Не знаю, зачем старая леди Флэнаган взяла себе орчонка в услужение, наверное, я был для неё кем-то вроде дрессированой зверюшки. Но она научила меня, как вести себя в обществе, выучила меня читать и писать… И я читал, ваше высочество. Я очень много читал… — Хромой внезапно пошатнулся, а желудок его издал весьма неуместный звук, подобный стону раненого буйвола.
Рем сообразил быстро.
— Принесите ему еды и питья, — кивнул он своим людям, а потом спросил: — Ты ведь не ел несколько дней, верно?
— Когда висишь под днищем фургона — сложно раздобыть съестное, — пояснил орк. — А я висел от самой Тулламоры, где догнал вас. Я хотел бы ответить на ваш вопрос о причинах, которые заставили меня прийти к вам и проситься под вашу руку. Позволите?
— Слушаю, — пожал плечами Аркан.
— Только вы можете сделать из банды кровожадных дикарей войско, из бывших рабов — аристократов, из изгнанников — могущественных и богатых мужчин и женщин! — Орк снова преклонил колено. — Я не прошу за взрослых. Я прошу за детей. Заберите их под свою руку, научите жить достойной, самостоятельной жизнью! Мы — сильный и храбрый народ и не глупее прочих, но…
— … социальная среда и геополитические факторы, — вздохнул Аркан. — Это я прекрасно понимаю… Вы не могли быть другими. Для этого вам следовало бы родиться в другом месте или в другое время… Но что ты имеешь в виду, когда говоришь о детях? Ваши дети погибли в усадьбе Флэнаганов, насколько я знаю.
Хромой нахмурился, но потом совладал с собой и ответил:
— Мои дети погибли, да. Однако… Все дети, которых мы освободили в латифундиях по всему Югу — живы. И ждут вашего решения, монсеньор!
Аркан вытаращил глаза и откинулся на спинку кресла.
— Ах вот оно что! — хлопнул себя по ляжкам он. — Вот в чём причина хаотичности ваших действий! Вы не жалели жизней взрослых орков потому, что их жизни для вас ничего не значат… Не было никакой хаотичности, да? Вы спасали детей! Ну надо же!
В этот момент один из воинов-зверобоев внёс блюдо с едой: копчёным мясом, галетами, сухофруктами — и с удивлением уставился на Хромого, который теперь не скрывал лицо под капюшоном. Рем повернулся к вошедшему и сказал:
— До поры не стоит об этом распространяться… И да, поставьте еду здесь, этот маэстру должен поесть.
Зверобой кивнул и вышел. Каждый из орденцев привык к тому, что Аркан порой творит странные дела и ведёт странные беседы, да и союзы заключает странные. Чего стоит, например, голосование на имперских выборах за Антуана дю Массакра? Но обычно оказывалось, что всё это служит на пользу людям Аскерона и к вящей славе Господа, так что ортодоксы были совсем не против такого поведения Буревестника. На то он и герцог, на то он и командор!
Пока Хромой довольно аккуратно и сдержанно ел, сидя у походного раскладного стола на табурете, Рем размышлял вслух:
— Так, значит, вы где-то спрятали детей. Тех, кого захватили во время последнего Отлива, верно? Три, четыре года назад? На самом деле у меня есть специалист по… Хм! По экстракции нелюдей-невольников с чужой территории. И, пожалуй, я знаю, кто мог бы взяться за обучение и воспитание твоих маленьких соплеменников…
Аркан не мог не уважать этого мощного зеленокожего мужчину, который жизнь положил ради будущего своего народа и добровольно отдался в руки вчерашнего врага, рискнув всем ради призрачного шанса для по большому счёту чужих для него детей. Этот необычный орк всем своим существованием доказывал: тысячу раз прав был Буревестник, когда утверждал, что орки — это не фоморы и не тёмные твари, а такие же Божьи дети, как люди, гномы или эльфы. То есть существа, обладающие разумом, совестью и душой. А учитывая их физическую силу, упорство и выносливость, от таких подданных отказываться по меньшей мере непрактично. Одному Господу известно, как дальше будет развиваться история Деспотии и Империи и не настанет ли момент, когда возрождённые легионы зашагают по Наковальне Солнца или восточным степям — родине орков? Иметь на своей стороне цивилизованных зеленокожих в таком случае было бы не лишним!
— Мы могли бы это сделать, — задумчиво кивнул Буревестник. — Да, могли бы. Есть ресурсы, есть люди… А к тебе лично у меня имеются два вопроса, один из них — принципиальный, а второй — практического характера.
Орк даже жевать перестал, отставил блюдо в сторону и вскочил со своего места:
— Я не убивал женщин и детей, монсеньор, клянусь! Но я не мог остановить своих соплеменников! Да и как я смог бы сделать это во всех местах одновременно? Я шёл к своей цели, не глядя по сторонам, и не добился её — мои дети мертвы… Виновен ли я во всех злодеяниях, учинённых мо