Огненные стрелы — страница 37 из 46

Молчание было ему ответом. Он смотрел в лица своих единоверцев — и не видел понимания. Эти мужчины и женщины не могли осознать: зачем странный молодой воин с горящими огнём чёрными глазами прибыл сюда, почему говорит с ними о Писании, что за странный акцент слышится в его речи и чего он вообще от них хочет? На секунду Аркан прикрыл глаза, а потом поднял взгляд к небу и заговорил так, будто видел перед собой книгу:

— … Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это ещё не конец: ибо восстанет народ на народ и царство на царство. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами! И тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга. Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка, стоящую на святом месте… — грохотал его голос. — Тогда находящиеся в поселении своём да бегут в горы; и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои. Ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне и не будет!

Тишина была кромешной. Ортодоксы — даже такие, как эти, — изучали Писание с детства. И из уст этого воина священные строчки звучали ужасающе. Он как будто сам видел всё то, о чём говорил, и, может быть, не один раз! Конечно, здесь, на спокойном Юго-Востоке, они только слышали о пожаре Кесарии и Ночи святого Фарадея, о войнах на берегах Последнего моря, о явлении Феникса и расколе Империи. Корнелии — великие воины и мудрые правители — защищали свой народ, берегли свою землю, вот и теперь они вышли в поход на оптиматов в союзе с другими боголюбивыми владетелями и, как многие десятки и сотни лет до этого, смогут оборонить свою Родину, отвести беду от народа! На то они и баннереты, на то и поставлены править…

— Я — Рем Тиберий Аркан Буревестник, — проговорил воин, и знамя за его спиной развернулось на ветру, являя миру страшный оскаленный лик. — И я возвещаю: грядёт буря! Если здесь остались ещё настоящие мужчины и настоящие ортодоксы, готовые поступать так, как велит Писание, то вооружайтесь и спешите в Первую Гавань… У кого есть меч — да возьмёт, у кого нет меча — пусть продаст одежду свою и купит! А если тут только фарисеи, торгаши и мальчики с перочинными ножичками — что ж, бегите в горы… Бегите прямо сейчас, потому что армии Синедриона уже движутся вниз по Рубону, а головы ваших князей уже несут впереди марширующих колонн на пиках!

* * *

Если на весьма размытой границе княжества Альбакастра и Южных провинций новости о ходе войны с оптиматами не были широко известны, то чем ближе к устью Рубона продвигалось войско Аркана, тем явственнее чувствовалась тревога и напряжение. Да, местные ортодоксы были гораздо более беспечны, чем их аскеронские единоверцы, строчки из Устава Надлежащего уже несколько поколений назад стали для них чем-то вроде набора духовных и физических практик, а никак не руководством к немедленному действию.

Однако, к собственному удовлетворению, Буревестник наблюдал некоторые приготовления: гружёные фургоны с домашним скарбом, хмурых мужчин, которые толпились на площадях и обсуждали положение дел, гонцов на дорогах и кое-кого из баннеретов, которые выезжали навстречу экспедиционному корпусу, дабы осведомиться: что это за армия вторглась в пределы трёх ортодоксальных княжеств?

— Аркан идёт на помощь Первой Гавани, — отвечали ему аскеронцы-зверобои и добавляли: — Во имя Огня, Света и вечной жизни, мы защитим город.

— Так ведь город не осаждён! Война идёт далеко на севере! — Удивление местных аристократов было во всех случаях примерно одинаковым.

— Вы думаете, тот, кого прозвали Буревестником, может ошибаться в таких вещах? — невесело ухмылялись зверобои. — Как по-вашему, бывший генерал-квартирмейстер Змия Аркана стал бы тратить полтонны золота, чтобы нанять тысячи и тысячи пикинёров и кавалеристов-южан? Аскеронский герцог — идиот?

Баннереты снимали шапели (совсем непохожие на привычные аскеронцам «тарелки»), чесали затылки, а потом спрашивали снова:

— Считаете, оптиматы дойдут до Первой Гавани?

— Считаем. Точнее — врагов считают наши разведчики. Краузе ведёт за собой сто тысяч воинов! Ему помогают колдуны, эльфы и Синедрион. Над его войском парит Феникс — химера, жуткий демон, которого оптиматы почитают за бога! Так дойдут или нет? — И неважно, кто был во главе передовых дозоров, с которыми общались местные баннереты: Патрик, Коннор, Дуглас, Оливьер, Скавр или один из сотников-звербоев, — обычно он добавлял напоследок: — Если вы мужчина, маэстру, если вы настоящий ортодоксальный баннерет — то вы отложите все свои дела и до конца месяца вместе со всеми своими друзьями и земляками придёте в Первую Гавань конно, людно и оружно. А если нет… Наш герцог дал на этот счёт совет вашим землякам: бегите в горы!

— Но здесь нет гор на пятьсот вёрст окрест!

— Это самое подходящее расстояние, уж поверьте.

И эти вести расходились так же быстро, как круги на воде. Буревестник едет в Первую Гавань с огромным войском из южан и аскеронцев! Он пророчит войну и советует всем браться за оружие или покидать родные места, потому что оптиматы были беспощадны к ортодоксам и популярам в Кесарии, они захватили и растоптали Тимьян и не станут никого жалеть, оставят после себя только кровь и пепел!

— За каким чёртом сюда принесло Аркана? Он разграбил Кесарию и выжег оба берега Рубона от столицы до Сафата. Конечно, теперь Краузе придёт за ним в Первую Гавань! — говорили одни, плюясь и проклиная Буревестника, и были тысячу раз правы.

— У Первой Гавани крепкие стены, аскеронцы — опытные воины, орра — отчаянные головорезы… Если дружины наших князей разгромлены — мы можем дать им бой там, у стен города, и убить столько рыцарей и солдат узурпатора, чтобы они и думать забыли о продолжении войны! — судачили другие и тоже были правы.

Двое суток понадобилось армии Аркана, чтобы пересечь Альбакастру и подойти к границам Деграса, родового владения Фрагонаров. Княжество Деграс — густонаселённое, богатое, живущее за счёт ремесла, торговли, вылова рыбы в водах Рубона и Зелёного моря, — справедливо считалось сердцем старой Империи. Именно здесь, в устье великой реки, на островах основали свою базу выходцы с Первого Ковчега — плавучего военного госпиталя. Первая Гавань — город на правом берегу Рубона — был заложен ими же и долгое время являлся имперской столицей. Здесь, в Деграсе, жили ортодоксы, и торжество истинной веры было абсолютным: ни одной популярской обсервации, никаких оптиматских аббатств! Только ортодоксальные монастыри, скиты, храмы и часовни в беломраморных городах, среди великолепных садов и нив, ухоженных дорог и зажиточных ферм.

И народ, так непохожий на воинственных аскеронцев, которые привыкли с оружием в руках отстаивать своё право жить по Уставу Надлежащему, не глядя на сословие, вооружение и число тех, кто пытался навязать чуждые ценности. Многие сотни лет подданные великой семьи Фрагонаров не испытывали нужды доказывать кому-то своё право на жизнь и веру. Да, войны тут случались, но…

— Я понял, чего тут так тошно, — сказал Сухарь, раньше старый каторжанин, а нынче — один из самых уважаемых зверобоев. — Здешние господинчики и здешний народ тихой сапой, па-а-атихонечку, па-а-амаленечку превращаются в оптиматов, хотя и сами этого не замечают…

— Те, кто воюет, те, кто работает, и те, кто молится… — мрачно кивнул Аркан, глядя на идиллические пейзажи вокруг. — Маэстру, мы заглянем в первый же монастырь, чтобы помолиться и поблагодарить Господа. И узнаем, есть ли на Юго-Востоке зилоты. Если и церковь поддалась всеобщей беспечности, то воистину здешние ортодоксы живут в счастливом неведении, и горько придётся здешним градам и весям… Остановимся лагерем у границы Деграса, а завтра достигнем Первой Гавани, маэстру!

XXII ПЕРЕД ГРОЗОЙ

Чёрные Птицы — и большие остроухие, и маленькие пернатые — следовали за войском Синедриона неотступно. Доклады о передвижении врага доставлялись Аркану в собственные руки крылатыми почтальонами дважды в день, с опозданием примерно в сутки. Птичья эстафета работала с максимальной скоростью, на какую только была способна. Из донесений следовало: голов князей на пиках полуэльфы не видали, но поле боя, а точнее, разгрома ортодоксальных дружин — посетили и рассмотрели собственными глазами.

Как следовало из обобщённой докладной записки, собранной воедино из множества мелких фактов специалистами Гавора Коробейника, с точки зрения военной логики Фрагонары, Бергандали и Корнелии организовывали кампанию правильно. Вести войну на своей территории они не хотели, и Аркан теперь понимал почему. Так что, собрав крупные силы и желая воспользоваться преимуществами традиционно сильной ортодоксальной тяжёлой пехоты, силы триумвирата выдвинулись на земли Центральных провинций загодя, перекрыли единственную дорогу, которая шла вдоль побережья, создали за пару недель крепкую линию обороны из вала, рва и частокола и приготовились оборонять эту выгодную позицию.

Рубон Великий в том месте изобиловал многочисленными островками и мелями, основное русло представляло собой протоку шириной в четверть версты — её перегородили укреплённым понтонным мостом, на котором дежурили арбалетчики. Учитывая потери флота оптиматских феодалов, таких мер должно было хватить для блокирования реки, а сухопутный обходной путь в тыл армии Юго-Востока представлял собой огромный крюк через болотистую местность, вёрст в пятьдесят, не меньше. И нечего было и думать провести там сто тысяч человек!

Поле боя было выбрано отлично, и князья рассчитывали стоять здесь до тех пор, пока Краузе не уйдёт восвояси, потеряв многие тысячи бойцов.

Не учли они одного: магии. Тонкие времена, химеры, демоны и рост могущества зловредной волшбы — всё это казалось ортодоксальным триумвирам чем-то вроде досужих баек. Ещё бы! На благословенной земле Юго-Востока ничего такого попросту не существовало! Маги обходили Первую Гавань стороной, а никому из добропорядочных п